Второго бандита она ткнула стволом в живот, от чего бедняга согнулся пополам, третьему – заехала головой в лицо.
В одно мгновение все было закончено, и Живолупова, выйдя на крыльцо, поманила пальцем водителя большого «мерседеса».
Почувствовав неладное, тот осторожно приблизился. Живолупова схватила его за шиворот и втащила в подъезд.
– Только не убивайте, бабушка! – взмолился он, увидев в ее руках странное оружие.
– Да я и не собираюсь. Просто забери отсюда все это барахло, – Живолупова указала пистолетом на бесчувственных бандитов, – и езжай себе с миром. Минуты хватит?
– Хватит, бабушка, хватит! – обрадовался водитель и стал перетаскивать кровоточащие тюки в машину.
Еще через несколько секунд «мерседес», как подорванный, выскочил со двора.
Когда лифт скользнул вниз, Тютюнин почувствовал себя так, будто его заживо опускают в темные и сырые пещеры.
Потный кулак сжимал в кармане собранные отступные, Серега лихорадочно соображал, следует ли ему ждать, пока бандиты пересчитают принесенные деньги, или сразу мчаться куда глаза глядят, чтобы оттуда прямиком на вокзал и в какой-нибудь Занзибар, к пигмеям.
С одной стороны, немножко хотелось умереть героем, однако с другой – даже представить такое было страшно, к тому же нужно было как-то отвлечь внимание от Любы. Ей ведь тоже предстояло идти на работу, и если ее захватят в заложники, на фабрике за это не похвалят. Все начальство у Любы было сволочное. И они вполне могли сказать, что прогуляла.
Лифт остановился, створки разъехались.
Тютюнин с трудом сумел заставить себя сделать шаг, но это было все, на что его хватило.
На полу подъезда Сергей увидел несколько пятен крови и чуть не упал в обморок.
«Они уже начали с соседей! Они убивают невинных людей!» – пронеслось у него в голове. Эта мысль была ужасна, однако ее сменила другая, более трезвая.
«Значит, если они кого-то – вместо меня, то я могу уже не бояться?»
Сергей разжал в кармане кулак и вытащил занемевшую руку. На душе немного полегчало, он осторожно пошел к выходу.
Неожиданно с улицы донесся хриплый кашель, Тютюнин понял, что напрасно тешил себя слабой надеждой. От судьбы не уйти.
«Скоро выйдет Люба. И надо их отвлекать…» – обреченно подумал он и, чтобы хоть как-то приободриться и не расплакаться перед мучителями, запел первую, какая пришла на ум, песню.
– Это е-э-эсть на-а-аш после-э-эдний и реши-и-итель-ный бо-о-ой! С Интернациона-а-алом!
Сергей стоял перед подъездом и пел, на всякий случай зажмурив глаза. Это продолжалось минут десять, пока он наконец не устал и не решился посмотреть, что, где и как.
Рядом с ним, подняв руку в пионерском приветствии, стоял Вася Магарыч.
– Будь готов! – сказал он Сергею.
– Всегда готов… – автоматически ответил Тютюнин.
– Тогда наливай.
Наливать Сергею было нечего, но на радостях он презентовал Васе четыре рубля и восемнадцать копеек, а потом, словно на крыльях, помчался к трамвайной остановке.
«Наверно, это были телефонные хулиганы, – решил Се-рега. – И куда только телефонный узел смотрит?!»
Еще за полчаса до прихода Тютюнина Гадючиха заняла позицию у дверей «Втормехпошива». Она нуждалась в «глазах и ушах» внутри организации, и, как ей казалось, одни такие подходящие уши во «Втормехпошиве» были.
Они появились скоро, и Живолупова узнала их хозяина сразу – по характерному поведению. Преступный бухгалтер осторожно выходил из проходного двора, чтобы, подобравшись к лавочкам, налепить на них использованную жвачку.
Затем он переворачивал у соседнего заведения урну и лишь после этого шел к дверям «Втормехпошива».
– Эй ты! Иди сюда! – позвала его Живолупова.
– Ну вот еще! У вас доказательств нету, и вам все это привиделось, старая маразматичка, – гордо ответил Фригидин и взялся за ручку двери.
– Денег заработать хочешь?
– Что, простите? – Фригидин развернулся всем корпусом и шагнул навстречу незнакомой старухе.
– Я говорю: денег иностранных хочешь заработать? – повторила Живолупова.
– Конечно. Но сразу предупреждаю, что тугрики я не беру. А что за работка? Не пыльная? Я люблю, чтобы не пыльная.
– Подлая, но не пыльная, – сказала Гадючиха.
– Это мне подходит. А что конкретно я должен делать?
– Отечество продавать.
– Продавать отечество? – негодующе воскликнул Фригидин, закрываясь рукой, словно от удара. – Да как вы можете мне такое предлагать?! А? У меня, между прочим, есть свои принципы… – Фригидин поставил портфель на землю и, одернув серый неглаженый пиджак, продолжил:
– Только за достойную цену. Только. Я стою дорого. Предлагайте мне свои подлые деньги, предлагайте! Давайте с вами торговаться.
– Я дам тебе тридцать американских денег.
– Ну что же, это мне подходит. Где я могу получить шифры и пароли? И еще, где я должен расписаться? Я, знаете ли, бухгалтер и во всем люблю аккуратность. Далее – явочные квартиры должны быть окнами на юг. Врачи рекомендовали мне держаться поближе к теплу.
– Про квартиры после разберемся. Сначала испытаю тебя в малом.
– Хорошо, испытайте меня в малом, только потом сразу в большом, договорились?
– Договорились. Задание станешь слушать или так и будешь брехать, как кобель?
– Брехать, как кобель, не буду, – ответил Фригидин. – Говорите ваше задание.
– Присядь.
Фригидин сел верхом на свой портфель и, поставив локти на колени, подпер кулаками подбородок.
– Короче так, башибузук. Мне в твоей конторе нужны свои глаза и уши. Именно ими ты и будешь функционировать, понял?
– И за это я получу американские деньги?
– За это.
– А как насчет того, чтобы быть вашими ногами, руками, желудком и новенькими ребрами, а? Ведь вы же старенькая. Вам много чего пригодиться может.
– Ты придурок или прикидываешься? – на всякий случай поинтересовалась Живолупова.
– Я не придурок, – простодушно ответил Фригидин. – Просто я талантливый.
– Похоже на то, – покачала головой Живолупова. – Ладно, будешь кем хочешь, но главное, чтобы слушал и смотрел.
– А запоминать надо? -Надо.
– Тогда необходимо добавить американских денег, ведь запоминание потребует от меня дополнительных усилий. Ведь так?
– Ох и подлец! Таких, как ты, еще поискать нужно.
– Ничего не нужно искать – вы меня уже нашли. Теперь немножко добавьте к цене, и мы поладим.
Неожиданно Фригидин вскочил со своего портфеля и прыгнул за дерево, немало перепугав этим Живолупову.
– Ты чего? – спросила она.
– Елена Васильевна идет… Чего-то она рано сегодня. Эх, не идет, а выписывает. Правда, у нее красивая задница? Как вам кажется?.. Хотя вы же – бабушка, вас это не волнует.
Статная и разведенная секретарша директора прошла по дворику и исчезла за дверью.
Фригидин со вздохом выбрался из-за дерева.
– Вот, – сказал он. – Теперь вы знакомы с моей жизненной драмой…
– Ничего, вот отработаешь задание, получишь расчет и приманишь эту девку богатыми подарками.
– Вы думаете?
– Ну а то!
Фригидин помолчал.
– Я вообще-то собирался железную дорогу приобрести – игрушечную, признался он. – Паровоз у меня уже есть, вагончиков из картона наклею… Шпалы, шлагбаумы, то да се.
– Все у тебя будет. Все, – продолжала увещевать Живо-лупова, прикидывая, сколько сможет слупить с майора Ян-дквана за вербовку нового агента. – Только ты сегодня внимательно слушай и запоминай, о чем будет говорить Сережка Тютюнин, да и Лешка Окуркин, если наведается в гости.
– А как насчет Вячеслава Кузьмича?
– Это который постарше, Серегин помощник?
– Так точно.
– Его тоже запоминай.
– Очень хорошо вас понял.
– И еще… Нужно придумать тебе позывной-кличку. Думаю, подойдет «глист». Агент Глист – это звучит.
– Нет, как-то не очень звучит, – возразил Фригидин. – Нужно как-то более звучно, ну, например… – Фригидин сделал театральный взмах рукой и произнес:
– Например, агент Парк Юрского периода!
– Тогда уж «трамвай номер восемь» или «25-й съезд КПСС»…
– Нет, просто «съезд». Агент Съезд. Или нет, агент Пленум!
– Яволь. То есть – да, хорошо, пусть будет Пленум, – согласилась Живолупова, которую новоприобретенный агент уже утомил.
– Эй, а чего это вы тут делаете?! – раздался совсем рядом голос Сергея Тютюнина. – Живолупова, ты чего приперлась?
Гадючиха тут же схватила Фригидина за шиворот и, крепко встряхнув, сообщила:
– Да вот, Сережа, возвращаюсь я с ночной смены, а тут этот хулиган скамейки жвачкой мажет. Вот я его и прихватила! Отведи этого гада к вашему директору, и пусть его лишат тринадцатой зарплаты!
– И вовсе не так все было! – закричал Фригидин и тут же получил удар в живот, от чего перегнулся пополам и потерял способность говорить.
– А с какой это ты смены возвращалась, Живолупова? – полюбопытствовал Тютюнин.
– Дык крановщица я, Сережа. Потомственная. Помнишь, в прошлом году ты меня на кране засек? Ведь стыдно признаться тогда было, но без высоты я не могу совсем, Сережа. Скучаю, сил нет как скучаю. Вот и лазила по деревьям, пока не нашла должность подходящую – теперь гружу ржавые железки в речном порту. Ты мне веришь, Сережа?
