Некоторым дворянам жилось несладко в том мире, где скитались Лавочкин с Дубовых. Графиню Страхолюдлих лишили титула за бунт. Сейчас Хельга забыла о чудовищном оскорблении, нанесенном ей королем, подписавшем указ о низведении ее в подлое сословие.
Но не до старых обид, когда рядом неподражаемый и всемогущий товарищ прапорщик (а в особо проникновенные минуты Пауль).
Переночевав под открытым небом, Хельга и Палваныч сделали длинный утренний перелет и приземлились, чтобы Мастер успокоил желудок.
– Знаешь, Хельгуша, я потихоньку начинаю привыкать… – выдохнул прапорщик.
Тут откуда-то вывернулась ведьма с бельмом в глазу.
– Разрешите доложить, – проговорила она.
– Докладывай, – сказал Палваныч.
– Видела Николаса Могучего. Одного, лошадного. Проводить до места?
– Объявляю благодарность! – обрадовался прапорщик. – Ну что, девоньки? По метлам!
Через час напряженной гонки ведьма, Палваныч и Хельга были перед дубом, возле которого останавливались Коля и Катринель.
Прапорщик принялся разглядывать следы, жестом предупредив спутниц, чтобы не топтались.
– Угу… Вот лошадь… Вот не очень тяжелый мужик… А это кто?.. Хм… Девка! Девка или баба! Что ж ты мне про бабу ничего не сказала, ведьма старая?
– Не было с ним женщины, товарищ прапорщик! Я бы увидела.
Палваныч уставился в подернутый молочной поволокой глаз ведьмы.
– Не дезориентируешь?
– Никак нет! Возраст уже не тот!
– Ладно, отставить. Она могла появиться позже.
Хельга и ведьма вперились в командира.
– Чего смотрите, словно в рот воды набрали? Я вам что, юмореску преподнес? – прищурился Палваныч, не терпящий таких взглядов. – Ну-ка, обыскать округу с самой внимательной тщательностью!
Прапорщик посмотрел на ствол дуба.
– Во! В дупле обязательно побывать! А то ишь, вылупились, ядрена кнопка.
«Хоть бы там пчелы жили», – злобно пожелал он.
Ведьма послушно подрулила на метле к темному отверстию, пошарила в нем рукой и вынула флейту.
– Осмелюсь доложить, флейта! – крикнула она сверху, показывая найденное.
– Давай сюда! Устроили мне тут в дупле филармонию с фисгармонией.
Получив инструмент, Палваныч покрутил его в руках, ища инвентарный номер.
– Нет, не в полку спертая, – разочарованно констатировал прапорщик. – Где-то тут стырил. Если это вообще его… Ну, не пропадать же добру?
– Можно, я сыграю? – спросила Страхолюдлих.
Дубовых протянул ей флейту.
Бывшая графиня приладилась и исполнила короткую фразу из народной песенки. На земле возникло шесть порций цыпленка, хлеба, пива и сметаны.
– Ай да Хельгуша! Ай да Моцарта кусок! – обалдел Палваныч. – А флейта-то волшебная!..
Ведьма с бельмом в глазу предостерегающе подняла крючковатый палец.
– Слыхала я об этой дудке. Говорят, хозяин у нее злой был… Не надо бы ее при себе иметь.
– Ха, я тоже злой бываю, когда голодный, – ухмыльнулся прапорщик, хватая в одну руку куриную ножку, а в другую кружку.
Флейту он по-хозяйски сунул за пазуху.
Обе ведьмы вспомнили: с ними Мастер Тьмы! И присоединились к трапезе.
– Жаль недоеденное оставлять, но такова диспозиция бытия, – сказал Палваныч, блаженно поглядев на брюхо.
Брюхо, брюхо! Разве не оно задает нашей жизни подлинный ритм? Полное брюхо – полная расслабуха. Брюхо пустое – крутись без простоя…
Прапорщик блаженствовал, поглаживая тугое полушарие живота.
А некий голодный тролль рычал в неистовом гневе, ломясь через Зачарованный лес. И еще неизвестно, откуда исторгалось более громкое рычание: из горла монстра или из его отощавшего брюха.
Тролль шел за своей флейтой. Он ее волшебным образом чуял. Собаки находят дорогу домой, а тролль четко знал, куда идти за дудкой.
Тролли – большие любители разрушений, насилия и убийств. А еще они любители поспать. Владелец флейты пробудился от полугодового сна неделю назад. Естественно, он ощущал себя чрезвычайно голодным. Вспомнил, где припрятал инструмент. Доковылял до колодца в дереве. Еле-еле протиснулся вниз. Спустился в комнатушку с синими стенами. Понял, что кто-то украл его собственность. Взревел.
Как ревут тролли – тема отдельного исследования. Такой рев можно использовать в качестве оружия массового поражения. Те, кто не теряет сознание в первые мгновения рева, сильно завидуют бессознательным счастливчикам. Возникает ощущение, будто маленькие невидимые котята точат коготки об ушную мембрану. Это царапанье сводит с ума, склоняет к суициду, толкает на прочие необдуманные поступки вроде женитьбы. Словом, ужасная вещь.
На внешний вид троллей также можно опираться при составлении военной доктрины. Если бы чью-нибудь армию укомплектовали ротой троллей, она бы стала непобедимой. Тролли человекоподобны, но лучше сказать человекокарикатурны. Роста они бывают разного, от полутора до двух с лишком метров. Длинные руки, свисающие до колен, проворны и мускулисты. Ноги, толстые и короткие, не предназначены для бега, скорее для медленного неотвратимого преследования.
Массивное тело покрыто негустой шерстью. Оно очень мускулисто, но слой жира маскирует могучую мускулатуру. Поэтому тролль выглядит жирным длинноруким болваном и на коротеньких ножках.
Голова монстра заслуживает отдельного описания. Она непропорционально мала, лыса, имеет до неприличия массивную нижнюю челюсть. Лба почти нет: глаза, брови, низкий лоб с единственной продольной морщиной, и макушка. Кончики мясистых оттопыренных ушей торчат над головой, как у кота. В бою уши прижимаются к черепу.
Лицо… Морда тролля несимметрична: маленькие черные глаза расположены на разной высоте, так же как и уши. Нос свернут набок. Широкая кривая пасть – самая главная часть портрета. Синюшные губы не способны спрятать выпирающие наружу клыки. Зубы похожи на частично разворованный частокол. Между зубами иногда появляется длинный сиренево-черный язык, способный облизать глаза. Что поделать – гигиена.
Кожа – уникальная эластичная броня землистого цвета. Ни стрела, ни меч, ни копье не способны пробить эту шкуру.
Гардероб монстра скромен: набедренная повязка и дубина в руке.
Иными словами, тролль – это танк на двух ногах.
Тролли в определенном смысле разумны. Они говорят, принимают решения, проявляют зачатки хитрости и имеют отличную злую память. К счастью людей, тролли эгоистичны и замкнуты, посему не сбиваются в отряды, а промышляют поодиночке.
Еще они тупы, целеустремленны и упрямы: если тролль что-то решил, он не остановится, пока не достигнет намеченного.
Вот такой красавец шел сейчас на зов блудной флейты.
Возможно, останься Палваныч подремать под сенью дуба, тролль успел бы вернуть украденный предмет. Но прапорщик хлопнул себя по животу и скомандовал:
– По метлам!
Два летательных аппарата стартовали в направлении Наменлоса. Ведьма с бельмом вырвалась вперед: прапорщик попросил Хельгу не гнать. Он привык к полетам и даже получал наслаждение от процесса. Главное, чтобы не слишком быстро.
В это время прилетел ворон графини. Передал «информацию с мест». Получалось, что, как ни старались приспешники темного ордена в поисках Николаса, но нигде его не заметили.
– Если с ним Всезнайгель, то не обошлось без заклинания отвода глаз, – нахмурилась Страхолюдлих.
Ворон продолжил доклад. В окрестностях границы видели циклопа. Гулял, спал, охотился на оленей.
– Мой Гроссмалыш… – прошептала Хельга.
Ходили слухи о приближении тролля. Пока не подтвердились.
Тревожная весточка прилетела из столицы. Глава особого королевского полка заинтересовался скоплением ведьм и колдунов. Был выслан сильный отряд. Для чего, неизвестно. Особый полк – скрытная организация.
Палваныч подробно расспросил спутницу о полке.
– Разведка-контрразведка, значит, – подытожил прапорщик. – Плюс отряд быстрого эрегирования, вернее, реагирования. Серьезные хлопцы. А мы серьезней.
Ворон напомнил, что в засаде, устроенной бойцами особого полка на месте сбора ордена, погиб один из колдунов.
– Ну, ядреный щит, осторожнее надо было! – сказал Дубовых. – И впредь сохранять бдительность. Воинская дисциплина еще не такие чудеса вытворяла.
Ни ворон, ни Хельга не рискнули уточнить, что имел в виду товарищ прапорщик.
– Молодец, Вран, – промолвила Хельга. – Лети дальше. Рапорт – два раза в сутки.
– Плюс неотложное тотчас! – добавил Палваныч. – Найдите мне пацана!
Ворон скрылся из вида.
«Нужно научить его крылом честь отдавать при подлете и отбытии, – подумал Дубовых. – А Хельгуля молодец, наблатыкалась. По уставу излагает. Мы с ней скоро друзья и соратники будем, словно Ленин с Крупской».
Жизнь была прекрасна. Прапорщик мгновенно забыл об особом полке, о циклопе и тролле. Где-то впереди гулял самовольщик.
«Это главное, остальное – мишура», – постановил Палваныч…
…В отличие от Павла Ивановича Дубовых король Наменлоса Томас Бесфамиллюр не проявлял беспечности. Он лично спустился в замковые подвалы, где несли службу братья-циклопы.
