С герцогством Пелаверино всё ещё сложнее. И одновременно проще. Мы знаем, что консорциум «Фрателли Онести» вполне способен изобрести способ делать золото буквально из воздуха, но мы можем лишь догадываться, какой источник финансов Кавладора при этом пострадает. До меня доходили весьма обнадеживающие слухи, что многие пелаверинские дельцы сейчас, после неудавшегося путча Кадика ибн-Самума, активизировали связи на востоке. Поэтому я не склонен думать, что герцог Роберто заинтересован в смещении его величества короля Гудерана, — с достоинством завершил выступление министр и предложил задавать ему вопросы.
Все больше и больше мрачнеющие принцы сделали вид, что поняли тонкие намеки, прозвучавшие в речи Главного Скряги, и от вопросов воздержались. Поднялся министр Ле Пле.
— В свою очередь, я посчитал необходимым проанализировать ситуацию с точки зрения личных пристрастий и антипатий наиболее заметных персон Кавладора. Я составил список, — легким движением руки министр превратил миниатюрную шпаргалку в большой лист пергамента, испещренный стрелками, кружочками и восклицательными знаками. Клеорн с гордостью посмотрел на начальника — кому, как не сыщику, было оценить титанический труд, который стоял за этой безобидной с виду бумаженцией! Там же минимум пять приговоров без обжалования! — Первым у меня в списке значится герцог Исанро Тирандье с дочерью.
— Вы с ума сошли? — уныло осведомился Роскар. — Мелориана, конечно, та еще липучка, но участие в заговоре? Зачем им это?
— Финансовое положение Тирандье не так хорошо, каким кажется со стороны, — доходчиво объяснил министр Рудженти. — Последние несколько лет траты его сиятельства регулярно превышают доходы. Чтобы оставаться с прибылью, герцог постоянно обращается за разрешением его величества изменить сроки уплаты налогов или даже пересчитать сумму, которую должны казне принадлежащие ему поместья. Насколько мне известно, его величество четыре года назад милостиво снизошел до этих просьб; однако время идет, а обстоятельства, вынуждающие герцога искать поддержки со стороны Короны, не меняются. Возможно, герцог ожидает, что новый король окажется более уступчив.
— Помимо указанных финансовых ожиданий, нельзя забывать и о личных претензиях, — деловито добавил Ле Пле. — Вы, должно быть, знаете, что род Тирандье восходит к третьему сыну короля Лорка. Осмелюсь напомнить: после того, как король был вынужден отдать в качестве приданного принцессы Илоны восточные провинции, он категорически отказался одаривать землями младших сыновей. Насколько мне известно, герцог Тирандье неоднократно заявлял, что его предков самым наглым образом ограбили, что он, будучи носителем королевской крови, имеет право на определенные преимущества перед другими титулованными особами, и вообще… Одним словом, если преступником окажется именно он, я ничуть не удивлюсь.
Услышав версию начальника, Клеорн немедленно возгордился собой. Именно благодаря сыщику, который сбрил усы и две с половиной недели изображал «горничную Клару», сооружая госпоже Мелориане немыслимые прически и исполняя ее капризы, тайные помыслы герцога Тирандье стали известны господину министру!
Конечно, неплохо было бы разузнать еще более тайные деяния (при условии, что они случились в действительности), но не стоит спешить. Главное в любом расследовании, как любит повторять министр Ле Пле, — настойчивость и последовательность. С настойчивостью у Клеорна всё в порядке… правда, в последние месяцы, из-за влюбленности в некую даму, которая явно того не стоит, с последовательностью начались проблемы.
Дав себе обещание исправиться, Клеорн сосредоточился на рапорте министра.
Даже странно, как много поводов могут изобрести подданные, пожелавшие возненавидеть своего короля! Он не дозволил развод — хотя мог бы. У самого жена — красавица, а нам, бедолагам, досталась такая грымза, что ой… Повелел некоему титулованному молодому человеку, большому любителю удовольствий, никогда, ни при каких обстоятельствах не появляться в столице — и из-за чего? Молодой человек всего лишь был влюблен! В порыве чувств не интересуешься, достигла ли твоя избранница совершеннолетия; любви, что называется, все возрасты покорны! Ненавидеть кого-то из-за налогов просто, а вот попробуйте-ка ненавидеть короля, который пятнадцать лет назад мог бы жениться на вашей дочери — но почему-то этого не сделал!
С каждым новым именем чело Роскара темнело, а принц елено казался все более и более испуганным. Да уж… Вот так послушаешь, что думают люди о твоем отце, и удивляешься — как его раньше не попытались убить?
А ведь такое размышление ошибочно, вдруг понял Клеорн. Нет, определение «ошибочно» здесь не подходит. Ле Пле намеренно сгущает краски; всё происходящее здесь и сейчас — не более, чем представление, которое они затеяли на пару с Рудженти. И сводится оно к тому, чтобы принц-наследник официально, в присутствии свидетелей, передал господам министрам полномочия провести тщательное расследование покушения. Потому-то и не выгнали «фантомов», потому-то первым делом и поспешили избавиться от принцессы Ангелики. Принцесса, может быть, и не имеет право носить мантию законника, но она бы сразу сообразила, что подобные мероприятия заканчиваются тем, что находится кто-то, кто получает право применять решительные меры.
И кто поручится, что новообретенные полномочия не будут использованы во благо двух конкретных министров?
Чем, спрашивается, не мотив для покушения?
Додумав мысль до логической неприятности, Клеорн нахмурился, сцепил пальцы в замок и принялся строить версии относительно более приземленных событий. Факты! Ему необходимы факты! Какая хитрая сволочь догадалась использовать в качестве места преступления Борингтон, да еще во время зимней охоты? Когда каждое утро прибывает сотня гостей, еще сотня отбывает в полдень, и еще полтораста «заглядывают на огонёк» вечером? Господа охотники носились вокруг замка по леший знает каким тропкам, возвращались в любое удобное время, на то, чем заняты другие гости, внимания не обращали… Идеальное место для покушения! Хоть режь этих дураков-придворных, ничего не видели, ничего не слышали, ничего не скажут!
Снегопад этот, как назло… Ничего удивительного, что смерть Фотиса произошла без свидетелей. Однажды Лео выкрутился, побеседовал с оказавшейся на месте преступления кошкой. А теперь что? Прикажете выводить из зимней спячки борингтонские ёлки?
Хотя… А если… Почему бы не..? Так-так-так. Идея. Ведь свидетель у нас имеется. Надо как можно быстрее выяснить, сможет ли Лео с ним поговорить.
— Таким образом, — вещал министр Спокойствия. — Мы имеем двенадцать перспективных версий, нуждающихся в тщательной проверке. Весьма вероятно, что следствию будут чинить препятствия заинтересованные лица, и поэтому я прошу наследника Короны позволить мне и моим подчиненным применять любые средства и способы ради установления истины.
Роскар перестал стучать по подлокотнику и задумчиво взялся за подбородок. Его племянник поерзал в слишком широком кресле, попытался найти выход самостоятельно, но в итоге только и смог, что вывернуть шею к «фантому» своей воспитательницы и панически прошептать:
— И что я должен делать?
— Сейчас, материализуюсь, — бойко ответила Далия. Уставший от необходимости стоять тихо и неподвижно Громдевур громко фыркнул, топнул и отбросил ненужную маскировку.
— «Что делать», «что делать», — передразнил он. — Приказ пиши. И печать к нему прикладывай. Зря, что ли, на тебя всю эту бижутерию напялили? Чтоб всё официально, всё по закону…
Министр Ле Пле мигом протянул мальчику лист пергамента, а министр Рудженти расщедрился на чернильницу и гусиное перышко. Клеорн обернулся в поисках стола или конторки, не нашел и пожертвовал наследнику Короны папку с бумагами.
— «Я, Арден из династии Каваладо,» — принялась подсказывать мэтресса Далия, — «Прошу и требую расследовать обстоятельства несчастного случая, случившегося 10-го дня месяца Гусыни в имении Борингтон…»
— Надо указать, кому именно адресована просьба, — напомнил о самом главном Скряга.
— «Моего дядю,» — безмятежно подсказал Громдевур. Он был исключительно, совершенно, просто убийственно вежлив и дипломатичен. — «Моего дядю, генерала Октавио Громдевура». Ты не возражаешь, Роск?
На секунду Клеорну показалось, что принц возражает, да еще как. Роскар выпятил челюсть, потер ухо, проверил, на месте ли наплечная цепь, порвал ее, но в итоге выдал совершенно бессмысленную фразу:
— Я, знаешь ли, люблю Анги.
После чего рывком поднялся и ушел.
Мэтресса Далия проверила правописание, Арден в присутствии министров приложил к документу малую королевскую печать, и на этом встреча завершилась.
