— Здравствуйте, мастер.
Биби почтительно поклонилась. Вид у нее был степенный и скромный, и все же… Старый Абдусалям привык доверять первому впечатлению.
— Ну, как твои дела, Биби? Признаюсь, меня мучила совесть за то, что я так безответственно продал тебя господину Асифу.
— Еще бы она вас не мучила! — вскричала Биби, уперши руки в боки. — День, когда вы продали меня этому мерзавцу Асифу, был худшим днем моей жизни! Я ишачила на него без малого семьдесят лет! Потратила на него свои лучшие дары! А перед смертью он все-таки умудрился всучить меня своему сыну, тоже тот еще был фрукт…
Ашик-Гёз закатил глаза.
— Ну все, понеслась… Веришь ли, Абдусалям, она неисправима. Биби, мастер Абдусалям устал с дороги. Прими подарок, поблагодари, и дадим нашему гостю отдых.
И он протянул волшебнице кальян.
Та посерьезнела, осторожно взяла его, прижала к груди, как особую драгоценность.
— Большое вам спасибо, мастер, — с чувством сказала она. — Только тот, кто познал лишения, может оценить такой прекрасный подарок.
— А где же ты жила до этого? — поинтересовался Абдусалям. — В кувшине? В лампе?
Биби саркастически расхохоталась.
— Мастер, если бы!
— Вот, можешь полюбоваться, — Ашик-Гёз протянул мастеру флакончик из-под шампуня. Тот долго крутил его так и эдак, словно какую-то диковину. Покачал головой:
— Мне никогда не удалось бы изготовить такую странную штуку. Действительно, не слишком удобно. Кому такое пришло в голову, Биби? Кто были твои предыдущие хозяева?
Биби улыбнулась. Немного грустно — так вспоминают что-то хорошее, но ушедшее навсегда.
— У Ашик-Гёза меня купили мальчик и девочка. Немногим старше этих, — кивок в сторону Тимура с Лалой. — И вот что я хочу сказать. Я уже девятьсот лет перехожу из рук в руки, но ни разу никто, — Биби подняла указательный палец, — не сделал для меня такого, как эти ребята. Они сохранили мне жизнь, но если было бы нужно, я отдала бы им все без остатка свои дары.
Ашик-Гёз одобрительно закивал головой. А Абдусалям спросил:
— Много ли даров у тебя осталось?
— Один, — беспечно улыбнулась Биби, поправляя прическу.
— Всего один, но какой! — добавил Ашик-Гёз. — Биби может вернуть своему хозяину молодость.
Глаза у Абдусаляма округлились.
— А ты не знал? — рассмеялся Ашик-Гёз. — Эх, ты, горе-мастер! Продал Разрешительницу Затруднений и даже не поинтересовался, что она умеет? Но если хочешь, ты можешь выкупить ее у меня обратно. Для старого друга мне ничего…
— Нет! — недослушав, вскричал Абдусалям. Поскольку все удивленно уставились на него, он смутился и путано пояснил: — Я очень ценю твое предложение, Ашик-Гёз, такое предложить мог только старый друг, — Ашик-Гёз на это еле заметно хмыкнул, — но, видишь ли… Владеть такой… м-мм… импульсивной особой, как Биби, — это слишком большая ответственность. Я не справлюсь. Я понимал это и девятьсот лет назад, понимаю и сейчас. Боюсь, тут и молодость не поможет…
— Не понимаю, что вы хотите сказать, мастер, — поджала губы Биби. Ашик-Гёз лукаво улыбнулся.
— Мастер Абдусалям хочет сказать, что у тебя несносный характер…
— Но…
— И что ты приносишь одни проблемы и затруднения…
— Но…
— И что владеть таким волшебным существом, как ты, дорогуша, — все равно что танцевать на заминированном поле.
— Ну уж это вы преувеличиваете!
— Так что придется мне мучиться с тобой самому. Если, конечно, тебе снова не придет в голову идея порезвиться на свободе.
— Ни за что! — твердо заявила Биби. — Хотя… — она задумчиво наклонила голову, наморщила нос: — Хотя даже в этом прекраснейшем из миров ни в чем нельзя быть уверенным. Так что, поживем — увидим. Кисмет!
