— Но в этот раз я закрою на это глаза.
Полли поняла, что Тонк не выдержала. Голова поднималась медленно.
— Вы закроете глаза на это? — переспросила она. — Вы закроете глаза?
— Осторожнее, — шепнула Полли, так, чтобы Тонк ее услышала.
— Разрешите мне рассказать вам кое-что о нас, лейтенант, — пугающе улыбнулась Тонк.
— Мы здесь, рядовой, кем бы мы ни были, — выкрикнула Полли. — А теперь давайте найдем эти казематы!
— Эмм… — вмешалась Игорина, — полагаю, мы уже довольно таки близко. Я даже вижу знак. Эмм. Он в конце туннеля. Эмм… прямо за теми тремя довольно озадаченными вооруженными людьми с, эмм… довольно впечатляющими арбалетами. Эмм… Думаю, то, что вы сейчас говорили, очень важно и должно было быть сказано. Только, эмм… может, не прямо сейчас? И не так громко?
За ними смотрели, поднимая арбалеты, только двое стражников. Третий с криками побежал по туннелю.
Они все, как один человек, или женщина, обменялись мыслями.
У них есть арбалеты. У нас нет. К ним на помощь придет подкрепление. К нам — нет. Все, что у нас есть, это темнота, полная неупокоившихся мертвецов. И у нас больше нет человека, который бы стал молиться.
Тем не менее, Блуз предпринял попытку. Вернув интонации Дафни, он прощебетал:
— О, офицеры… мы искали дамскую комнату и, кажется, заблудились…
Их не бросили в темницу, хотя провели мимо них. Они шли по многочисленным унылым коридорам, мимо тяжелых дверей со множеством решеток и еще большим количеством засовов и вооруженных людей, чья работа, вероятнее всего, стала бы гораздо интереснее, если бы все засовы вдруг исчезли. Их оставили на кухне. Она была огромной. И вовсе не походила на место, где люди нарезали травы и фаршировали ими грибы. В таком мрачном, грязном, покрытом копотью зале повара, скорее всего, готовили для сотен голодных людей. Порой дверь открывалась и какие-то тени смотрели на них. Но никто никогда ничего не говорил.
— Они ждали нас, — пробормотала Шафти. Они сидели на полу, прислонившись спинами к древней плите, Игорина же ухаживала за Уоззи, все еще лежавшей без сознания.
— Они не могли достать тот подъемник так скоро, — ответила Полли. — Я хорошо заклинила его тем камнем.
— Тогда, может, нас сдали прачки, — предположила Тонк. — Мне не нравился взгляд миссис Энид.
— Теперь это уже не имеет значения, так ведь? — перебила Полли. — Это единственный выход?
— Вон там есть кладовая, — отозвалась Тонк. — В полу решетка. Больше ничего.
— Мы сможем выйти через нее?
— Только по кусочкам.
Они мрачно уставились на дверь. Та вновь открылась, и послышался какой-то приглушенный разговор. Тонк попыталась подойти к проему, но внезапно в нем оказались люди с обнаженными мечами.
Полли посмотрела на Блуза. Он сидел у стены и невидяще смотрел в потолок.
— Пожалуй, стоит рассказать ему, — произнесла она. Тонк пожала плечами.
Блуз открыл глаза и изнуренно улыбнулся подошедшей Полли.
— А, Перкс. У нас ведь почти получилось, а?
— Простите, что подвели вас, сэр, — ответила Полли. — Разрешите сесть, сэр?
— Прошу, располагайся на этих довольно холодных плитах, — кивнул Блуз. — И, боюсь, это я подвел вас.
— О, нет, сэр… — запротестовала Полли.
— Вы были моими первыми подчиненными, — продолжал он. — Ну, кроме капрала Дребба, а ему было за семьдесят, и у него была лишь одна рука, бедолага. — Он потер переносицу. — Все, что я должен был сделать, это доставить вас в долину. Это все. Но, нет, я наивно мечтал, что однажды мир будет носить Блуза. Или есть. Я должен был послушаться сержанта Джекрама! О, увижу ли я когда-нибудь лицо моей дорогой Эммелин?
— Не знаю, сэр.
— Предполагалось, что это будет риторический крик отчаяния, а не вопрос, Перкс, — добавил Блуз.
— Простите, сэр. — Она сделала глубокий вдох, готовясь окунуться в ледяные глубины правды. — Сэр, вы должны знать, что…
— И, боюсь, когда они поймут, что мы не женщины, нас посадят в темницы, — продолжал лейтенант. — Очень большие, и очень грязные, как мне говорили. И переполненные.
— Сэр, мы женщины, сэр, — перебила его Полли.
— Да, отлично, Перкс, но больше нет смысла притворяться.
— Вы не понимаете, сэр. Мы, и правда, женщины. Все мы.
Блуз нервно улыбнулся.
— Мне кажется, ты несколько… запутался, Перкс. Помнится, то же самое было и с Риглзвортом…
— Сэр…
— … хотя, должен заметить, он отлично подбирал цвета…
— Нет, сэр. Я была… Я и есть девушка, я обстригла свои волосы и притворилась парнем, и взяла шиллинг герцогини, сэр. Поверьте мне на слово, сэр, потому что мне не хочется описывать вам во всех подробностях. Мы подшутили над вами, сэр. Ну, не то чтобы подшутили, но у нас, у всех нас, были свои причины быть где-нибудь еще, сэр, или хотя бы не быть там, где мы были. Мы солгали.
Блуз уставился на нее.
— Это точно?
— Да, сэр. Я из женской когорты. Каждый день проверяю это, сэр.
— А рядовой Хальт?
— Да, сэр.
— И Лофти?
— О, да, сэр. Обе, сэр. Можете быть уверены, сэр.
— Ну а Шафти?
— Ждет ребенка, сэр.
Блуз ужаснулся.
— О, нет. Здесь?
— Думаю, не в ближайшие несколько месяцев.
— А бедолага рядовой Гум?
— Девчонка, сэр. И Игорь на самом деле Игорина. И, где бы она ни была, Карборунд — это Нефрития. Мы не уверены насчет капрала Маледикта. Но у всех остальных точно были розовые пинетки, сэр.
— Но ваше поведение не было женским!
— Нет, сэр. Мы действовали по-мужски, сэр. Простите, сэр. Мы всего лишь хотели найти своих мужчин, или уйти, или доказать что-то или еще что. Мне жаль, что это случилось с вами.
— Ты действительно уверен насчет всего этого, так ведь?
Что ты хочешь услышать от меня? подумала Полли. «Упс, теперь, подумав, я вдруг понял, да, мы действительно мужчины»? Она успокоилась и кивнула:
— Да, сэр.
— Значит… твое имя не Оливер, так? — Полли казалось, что лейтенанту трудно разобраться со всем этим; он продолжал задавать один и тот же вопрос разными словами, надеясь услышать в ответ что-нибудь, но не то, что он не хотел слышать.
— Нет, сэр. Я Полли, сэр.
— О? А знаешь, есть песенка про…
— Да, сэр, — твердо перебила его Полли. — И я была бы рада, если бы вы не стали даже насвистывать ее.
Блуз уставился на противоположную стену, его взгляд слегка помутнел. О, боже, подумала Полли.
— Вы очень сильно рисковали, — несколько отстранено произнес он. — Поле битвы не лучшее место для женщины.
— Эта война идет не на полях. В такое время, как сейчас, лучший друг девушки — это штаны, сэр.
Блуз снова замолк. Внезапно Полли стало очень жаль его. Он был немного глуповатым, ровно на столько, насколько могут быть очень умные люди, но он не был плохим человеком. Он порядочно обходился с ними и заботился о них. Он этого не заслужил.
— Нам очень жаль, что вы оказались вовлечены во все это, сэр, — произнесла она.
Блуз посмотрел на нее.
— Жаль? — переспросил лейтенант, к ее изумлению, выглядевший более веселым, чем весь день до этого. — Ради всего святого, не нужно ни о чем жалеть. Ты знаешь что-нибудь из истории, Полли?
— Давайте остановимся на Прексе, сэр? Я все еще солдат. Нет, я не знаю. По крайней мере, мало чему верю.
— Значит, ты не слышала об амазонских воинах Самофрипии? Самая устрашающая армия на сотни лет! Все женщины! Абсолютно беспощадные в битве! Мастера длинного лука, хотя, чтобы увеличить силу удара, они отрезали одну из своих эм… э… Слушай, а вы не отрезали свою эм… э…
— Нет, мы не отрезали ничего из своих эм эв, сэр. Только волосы.
Блуз облегченно вздохнул.
— Да, и еще телохранители короля Очудноземья Самуэля — женщины. Все семи футов ростом, насколько мне известно, мастерски владеют копьями. И, разумеется, по Клатчу ходит множество легенд о женщинах-воинах, сражавшихся наравне с мужчинами. Бесстрашные и устрашающие. Мужчины скорее дезертируют, чем встанут лицом к лицу с женщиной, Перкс. Не могут справиться с ними.
И вновь Полли почувствовала себя несколько неуравновешенно, будто попыталась перепрыгнуть барьер, которого на самом деле не было. Она ретировалась.
— Как вы думаете, что будет дальше, сэр?
— Даже не подозреваю, Перкс. Эмм… а что с юной Гум? Какая-нибудь религиозная болезнь?
— Возможно, сэр, — осторожно ответила Полли. — Через нее говорит герцогиня.
— О, боже, — вздохнул Блуз. — Она…
Дверь распахнулась. Внутрь вошли двенадцать солдат и встали у выхода. Их формы были разнообразны — в основном злобенианские, но в некоторых Полли узнала анкморпоркские, или как они его там называют. Все они были вооружены, и держали оружие как люди, готовые его использовать.
Когда они выстроились и принялись рассматривать отряд, внутрь вошла еще одна группа, поменьше. И вновь все были в самых разных униформах, но гораздо более дорогих. Это были офицеры, и, судя по выражению презрения на лицах, они были из командного состава. Самый рослый из них, казавшийся еще выше из-за высокого кавалерийского шлема с плюмажем, пристально и высокомерно смотрел на девушек. У него были блеклые голубые глаза, а выражение лица намекало на то, что ему здесь смотреть не на что, по крайней мере, до тех пор, пока эту комнату не выскоблят тщательнейшим образом.
