Увидев новые мишени, Ваня довольно усмехнулся и пришпорил коня, во время предыдущей стычки замедлившего свой бег. К радости Жомова, Святое Копье оказалось именно той штукой, о которой говорил епископ Андрей. Жомов уже убедился, что по каким-то странным причинам ни один сарацин, даже находясь от него не далее чем в полуметре, попасть саблей ни по самому омоновцу, ни по его кляче не может. Поэтому Ванюша смело рвался в бой, предоставив Попову с Рабиновичем добивать тех, кого он случайно пропустил.
Вторая группа захвата, снаряженная сарацинами, была разгромлена за пару минут. Турки отлетали от Жомова, как мячики от стены. Ну а тех, кто пытался подобраться к омоновцу с флангов, встречали самодельными копьями Рабинович и Попов. Андрюша, поначалу ленившийся, даже в азарт впал, видя, как лихо вылетают из седел сарацины, встречаясь с резиновым наконечником его копья.
Третья волна нападавших была более многочисленной, и для того чтобы разогнать ее, ментам пришлось попотеть. Впрочем, потели только кинолог с криминалистом. Причем последний при этой нехитрой деятельности своего организма испускал вокруг себя такой отвратительный запах, что не каждый сарацин и приблизиться к нему решался. А вот Ваня не только не вспотел – благодаря Святому Копью его лоб даже испариной не покрылся. Жомов был счастлив – наконец-то он мог «нейтрализовывать» бессчетное количество «подозреваемых» и при этом не нужно было даже отвлекаться на то, чтобы пару минут передохнуть.
Крестоносцы, увидев, с какой легкостью «святые апостолы» расправляются с войском язычников, начали потихоньку двигаться вперед. А вот сарацины, напротив, остановились. От их пешего строя отделилась сотня человек и выступила вперед, на ходу натягивая луки. Трое ментов такого поворота событий, естественно, ожидали. Мгновенно спешившись, друзья надавали пинков коням, заставляя их бежать обратно. Попов с Рабиновичем плюхнулись на землю, а Жомов встал над ними, угрожающе вращая Святым Копьем. Увидев эти странные маневры «святых», крестоносцы остановились, а их оппоненты, закричав «Аллах акбар», выпустили в ментов тучу стрел. Ни одна из них Жомова не задела, но вот отбить Копьем все до единой он не смог, и несколько стрел воткнулись в землю в угрожающей близости от Рабиновича и Попова.
– Сеня, по-моему, пора уже! – проговорил омоновец.
Сеня приподнял голову и достал из холщового заплечного мешка несколько взрывпакетов. Запалив их, он бросил безобидные хлопушки в сторону сарацин, недоуменно осматривавших свои луки и силившихся понять, как это они все разом могли промазать по трем хорошим мишеням. На этот раз из трех взрывпакетов сработал только один, но и его было вполне достаточно. После хлопка несколько секунд ничего не происходило. Если, конечно, не считать истошных воплей сарацин, слегка оглушенных неведомым оружием. А затем над ментами раздался шорох крыльев и последовал вопль ужаса со стороны войска крестоносцев. Это ландскнехты заорали, увидев, что по направлению к «апостолам» летит огромный дракон. Крестоносцы решили, что это язычники вызвали демона из преисподней, дабы тот пожрал посланников божьих, и воплями пытались предупредить тех об опасности.
– Извините, пожалуйста, за мою навязчивость, но скажите, кто это вам разрешил в живых людей стрелами пулять? – поинтересовался Горыныч у сельджуков, зависая над головами ментов. – Культурные люди, по крайней мере, прежде чем стрелять, интересуются, кто это к ним пришел и какие цели несет с собой этот визит…
– Убейте эту тварь! – завопил откуда-то из глубины строя Кылыч-Арслан.
– Ну вот, теперь вы еще и к оскорблениям перешли, – расстроенно вздохнул Ахтармерз и выпустил в сторону сарацин три языка пламени. – Вам никто не говорил, что меня обижать опасно?
Сарацины, вместо того чтобы дать залп по Ахтармерзу, побросали луки и бросились врассыпную. Трехглавый блюститель морали и хороших манер на этом, однако, не успокоился. Сделав круг на бреющем полете над войском сарацин, он высмотрел, где именно находится Кылыч– Арслан, и полетел прямо туда, чтобы ближе познакомиться с подлецом, надумавшим обзываться. Сарацины бестолково метались по полю боя, пытаясь уклониться с Ахтармерзова пути, а их предводитель истошно орал, требуя сохранять спокойствие, вернуться в строй и прикончить наконец летающего монстра.
– Так, мужики, пора в атаку, пока эти уроды не очнулись, – проговорил Жомов, рывком обеих рук поднимая Попова с Рабиновичем с земли. – Ну что, покажем им, в натуре, что может российская милиция?
– А почему бы и нет? – отозвался вошедший в раж Попов и, к удивлению друзей, первым бросился на столпившихся в кучу сарацин с криком: – Всем стоять! Бросать оружие! Лечь на землю. Сейчас же!
С криком Андрюша немного переборщил. Сеню всегда интересовало, не закладывает ли у самого Попова уши, когда он так громко орет, но выяснить это никак не удавалось. Когда криминалист орал, задавать ему вопросы возможности никакой не было. Затем нужно было приходить в себя от легкой контузии, а потом обычно на Сеню сваливалось столько проблем, что интересующий кинолога животрепещущий вопрос просто вылетал из его головы. Вот и сейчас выяснять степень восприимчивости Попова к собственным децибелам у Рабиновича просто возможности не было. Сначала пришлось прочищать уши, упорно пытаясь изгнать из них остатки поповского вопля, а потом и вовсе стало не до вопросов, поскольку сарацины, увидев более легкую мишень, чем летающий трехглавый монстр, бросились срывать на ментах свою злость. Естественно, не все, а лишь только та часть, что смогла устоять на ногах и не потерять координации движений от приказов криминалиста.
Впрочем, продержались и они недолго. Трое ментов резиновыми дубинками мгновенно отправили первые ряды смотреть мультфильмы и приступили к обработке следующей части сарацинского войска, но в этот момент Горыныч все-таки достал Кылыч-Арслана. Несчастный султан, не выдержав душещипательных нотаций трехглавого поборника всеобщего равенства и братства, оставил свою армию и пустился в бега. Горыныч еще некоторое время преследовал Кылыч-Арслана, дабы удостовериться, что султан понял свою ошибку и больше пренебрежительно к иным формам разумной жизни относиться не будет. А турецко-сельджукская армия, узнав о бегстве начальника, решила, что не обязана без него воевать, и бросилась наутек, оставив ментам все. В том числе и обозы.
Вот только тут крестоносцы и решили проявить всю прыть, которая еще оставалась в их немощных телах после продолжительного вынужденного поста. Радостно завопив, ландскнехты бросились вперед, пытаясь настигнуть и добить надоевших сарацин. Правда, их прыти хватило лишь на то, чтобы добежать до обозов. А там, почуяв запах еды, крестоносцы выбросили из головы все крамольные мысли о преследовании неприятеля и решили устроить себе пир. Единственным, кто погонял немного сарацин по пустыне, был Танкред. И то бегал за мусульманами он только потому, что один знакомый из Вероны просил рыцаря привезти из крестового похода экземпляр Корана, подписанный лично Кылыч-Арсланом. Султана Танкред так и не догнал, поэтому вернулся назад расстроенный и, от разочарования нажравшись трофейной пищи до отвала, слег на две недели в постель с кишечными коликами.
Доблестные российские милиционеры, одержав победу над превосходящими силами противника, в первую очередь забрались в султанский шатер и там вернули себе нормальный облик. Лишь после этого Сеня вышел навстречу отрядам крестоносцев и жестом радушного хозяина предложил им пользоваться всем, что попадется на глаза.
– Единственная просьба – применять предметы по назначению и не пытаться использовать копье вместо вилки, а золотые кубки в качестве ночного горшка, – на всякий случай предостерег дикарей Сеня. – И, естественно, беспрекословно отдавать мне те вещи, на которые я укажу. Иначе выгоню всех из сарацинского лагеря к чертовой матери, и будете опять в Антиохии на голодном пайке сидеть.
Никто из крестоносцев, естественно, эти условия оспаривать не пытался. Напротив, после рассказа Боэмунда о том, что вчера чужестранцы, благословленные самим папой Урбаном, обещали устроить чудо и сегодня оно случилось, ментов по захваченному сарацинскому лагерю едва на руках не носили, и никто не догадался, что три архангела, разбившие сарацинское войско, и менты – это одно и то же.
А вот Горынычу славы ни кусочка не досталось. Тщательно проинструктированный еще вчера вечером, Ахтармерз отлетел подальше от сельджукского лагеря и, дождавшись, пока организм уменьшился до более компактных размеров, тайком вернулся в Антиохию. А чуть позже трое друзей, накупавшись вволю в лучах славы и затарившись всевозможными продуктами, встретились с ним в караван-сарае.
– Молодцы. Всем объявляю благодарность, – похвалил Рабинович личный состав. – Сегодня все могут отдыхать, а завтра продолжим путь. До Иерусалима нам еще плюхать и плюхать…
