Экологов как ветром сдуло. Они мышами прошмыгивали мимо Терентия к распахнутым воротам. Некоторые косились на Болека, потом опускали взгляд и ускоряли шаг. Последним тронулся с места Табаки.
– Ты-то куда, идиот безголовый? – простонал Болек.
– Небо латать, – буркнул Табаки, пониже натянул шапочку и припустил за остальными.
На краю дыры, в изувеченном парке, залитом луной, остались только я, сэр Перси с Эсмеральдой, Болек и святой Терентий.
Болек не стал затягивать финал и удержался от прощальных речей. Смерив нас ледяным взглядом, он развернулся на пятках и зашагал прочь. И как только он скрылся, послышали тихие хлопки.
– Браво! Браво, Алекс!
На дорожку вышел кот. Он сел на задние лапы, а передними рьяно аплодировал. Терентий расплылся в довольной улыбке:
– Ну что, качественное шоу?
– На все сто! Ars longa, vita brevis![3] – выразился Бэзил. – Особенно удалось это: «Ты подними свою вязаную шапочку!» – окая, пробасил он.
– Так вы не Терентий, – уточнил я.
– Нет, брат мой, – улыбнулся незнакомец.
Впрочем, это было уже очевидно. Маска святого Терентия быстро таяла, и сквозь нее проступал другой облик. Мнимый святой оказался невысоким и крепким парнем с пшеничными волосами до плеч и аккуратными темными баками. Он был одет в джинсы и джемпер, на его шее болталось какое-то деревянное украшение. Выглядел он лет на тридцать восемь.
– Это тот самый Алекс, добрый мой приятель, – представил его Бэзил. – Он такой же бродяга, как и я, но вот уже месяц торчит в окрестностях Хани-Дью…
– Просто невероятное поле деятельности, – сказал Алекс. Оканье пропало у него так же, как чужое лицо. – Жаль, у Бэзила не было времени посмотреть, как я там все обустроил. Когда он примчался, я понял, как выглядит кошка на раскаленной крыше…
– Что обустроил, Алекс? – спросил я. Меня все еще немного потряхивало, и соображал я плохо.
– Дыры, – пояснил Алекс. – На чужих иллюзиях, да еще вековых, закосневших, ничего нового не создашь. Все подчиняется скучным законам земной физики. Точнее, еще более скучным представлениям о них. А дыры – отличный материал. Бэзил мне рассказывал о ваших пришельцах. Потрясающе! Безумно интересно. Надо же, как вам повезло.
– Ну можно и так сказать, – пробормотал я. Потом запоздало протянул ему руку. – Спасибо. Вы так красиво завершили нашу дискуссию… Бэзил просто гений, что догадался привести вас.
– Но мы все-таки опоздали? – нахмурился Алекс. – Я так понял, вашим жизням уже ничто не угрожало? Оружие было уничтожено?
– Грег, это ты с отражателем разобрался? – влез Бэзил.
Я испытал жгучее желание дать пинка не в меру жизнерадостному котяре, но совладал с собой и сказал:
– Нет. Это Эсме. Женщины быстрее мужчин ориентируются в экстремальных ситуациях. Пока я разевал рот, Эсме совершила подвиг.
– А вы вообще не обязаны были здесь находиться, – подал голос сэр Перси. Он сидел на уцелевшей мраморной ступеньке, Эсмеральда нежно гладила его по плечу.
– Если бы вы видели, как он вмазал этому мерзавцу Болеку! – экспансивно воскликнула она. – Без Грега нам пришлось бы туго.
Я смутился и, кажется, даже поковырял песок носком ботинка, бормоча что-то типа: «Пустяки… Не стоит преувеличивать… Любой на моем месте…»
Но сэр Перси тут же добавил ложку дегтя:
– Жаль, что вы не появились раньше и не помешали этим ублюдкам погубить мою библиотеку. Энциклопедия! Четыреста лет…
– Простите, барон, – возразил Бэзил, – но есть потери и посерьезнее. Я не сомневаюсь, что вы восстановите БАЭ в прежнем расцвете мудрости. А вот сможете ли вы точно вспомнить, как скрипела моя любимая качалка?
Сэр Перси одарил нахала выразительным взглядом. Потом сосредоточился, любовно провел рукой в воздухе изогнутую линию… Возник каркас из красного дерева, полированный, но сильно потертый. Потом каркас наполнился пружинами и ватином и обтянулся зеленым бархатом, немного траченным молью. Сэр Перси легонько качнул кресло.
Скрип-скрип. Скрип – отозвалась качалка знакомым отвратительным голосом.
«Рено» Марка пытался пробиться через обычную вечернюю пробку. Ася сидела рядом, и от этого у Марка захватывало дух. Рядом – в последний раз… И от этого дух захватывало еще сильнее. Рано или поздно они пересекут центр города и вырвутся на просторы новостроек. Он остановится у дома, Ася скроется в подъезде, и не останется ни малейшего повода для новых встреч.
Ася теребила замок на сумочке. Нервничает, подумал Марк. Потом заставил себя признать очевидное: нервничает, потому что он выдал себя. Ей неприятно его внимание. Отказать неудобно, принимать – незачем… Она ведь только из вежливости разрешила подвезти себя домой. Надо смотреть правде в глаза, он не мальчишка, чтобы тешиться пустыми надеждами…
Сегодня в клинике они едва не поругались. Ася в штыки приняла его новую позицию.
– Послушайте, – рассердилась она, – не знаю, что за новый метод вы решили на мне испытать, но прошу вас: не надо экспериментов! У меня только-только все в голове встало на место. Это, конечно, благодаря вам. Вы замечательный врач, Марк Александрович. Теперь я знаю: мои сны – просто бред. Я вам говорила, в моей жизни был мутный период… Я боялась оставаться одна и встречалась с разными мужчинами. Некоторые из них говорили мне странные вещи. Наверное, я злоупотребляла алкоголем. Понимаете, я была на краю! Мои сны – лишь отражение этого кошмара. Вы же знаете, как причудливо искажаются во сне впечатления реальной жизни…
Марк молчал. Он должен был молчать. Получается, он и так уже наговорил лишнего. Главная заповедь медицины – не навреди. Лучшее – враг хорошего. Его пациентка – уже можно сказать «бывшая пациентка» – больше не чувствует дискомфорта. Это видно по ее лицу, по блестящим глазам, по небрежной сексуальности прически…
– Теперь я могу рассуждать логически, – говорила Ася. – Допустим, Егор приходил ко мне во сне. Тогда ему совершенно ни к чему эти фокусы с перевоплощением. Откуда я знаю какие-то факты из его жизни? Ну, я же навещала его отца. Он, конечно, рассказывал о сыне. А что-то я, признаюсь, домыслила. Я же не стенографировала сны, а записывала их на следующий день. Некоторая литературная обработка…
К черту заповеди! Догадка, осенившая Марка, была так проста, что он не мог ее не высказать:
– А что, если все, что вам снилось, было на самом деле? Нет, разумеется, не этими ночами, а раньше… Вы все забыли – об этом позаботились высшие силы. Но вспомните, что рассказывал Егору ангел Хархуфий: если часть воспоминаний осталась в подсознании, она может вернуться во сне…
– Врачу, исцелися сам, – тихо сказала Ася. – Простите. Вырвалось. Я, кажется, раскусила вашу методу, Марк Александрович. – Она улыбнулась. – Вы провоцируете меня, чтобы в споре с вами я избавилась от последних сомнений. Но это лишнее. Не скажу, что я совершенно здорова… Но мне надоело быть больной. И… Марк Александрович, вы же знаете, я нашла новую работу. Она отнимает много времени. Сегодня мне чудом удалось уйти. Так что… Я больше не смогу приходить к вам. Давайте прощаться?
Она выжидающе уставилась на него. Марк понимал как глупо выглядит его молчание. Думай, думай… Должен же быть какой-то беспроигрышный донжуанский ход…
– Разрешите подвезти вас домой?
Смеркалось. В город вернулась зима. А днем по-весеннему шпарило солнце, нагревая подоконник. И Ася явилась в ореоле этого света в сиреневой курточке, легкой не по сезону. Просто ей не терпелось стать красивой. И весеннее тепло разливалось у нее по щекам, по глазам…
На перекрестке горел зеленый, но поток машин не двигался. Водители огрызались друг на друга гудками. Ася в очередной раз нетерпеливо щелкнула замком. Даже Марк начинал терять терпение. Еще немного – и она сообразит, что на метро доберется быстрее. Покосившись на нее, он сказал – как в омут головой прыгнул:
– Ася Валентиновна, а давайте мы с вами заедем в одно местечко. Выпьем кофе, подождем, пока пробка рассосется…
Он так боялся спугнуть ее любым проявлением чувств, что говорил самым что ни на есть небрежным тоном. Ася помедлила, но все же кивнула.
«Рено» вырвался из западни в свободный переулок, закружил темными улицами, победно проскочил на желтый свет и притормозил напротив заветных дверей… Вот черт. Марк в досаде ударил по рулю. Ася взглянула на него удивленно. Одна из главных составляющих этого чудесного места не сработала, подвела: припарковаться было негде. Не судьба, вздохнул по-бабьи кто-то у Марка в голове. Но тут же замызганная «пятерка» неуклюже сдала задом, и Марк нырнул в освободившуюся дырку.
Официантки-стюардессы приветливо улыбались постоянному посетителю. Пять крошечных канделябров вспыхнули на самом уютном столике. В кафе, как по заказу, не было ни души.
– Славное место. Вы часто здесь бываете? – спросила Ася, оглядываясь.
