…и все, словно и не было никакой Триглавы. Только голова заболела от тяжких дум — опять привиделось иль нет… Разве что спросить друзей?
— Эй, мечтатели! — Ведьма внимательно глянула на оцепеневшего бесенка, перевела взгляд на безмерно счастливого Баюна и внезапно поняла: — "Они тоже всё видели, но не признАются. Ну и ладно… Пусть молчат, имеют право". — Уходить надо отсюда, тут, по-моему, скоро станет весело.
Никакой реакции. Что ж…
— Ну, как хотите, — она развернулась к выходу, — а я возвращаюсь. Сколько можно тут без толку сидеть, Баюн скоро мхом порастет.
— Зачем? Куда нам торопиться? — расслабленно мурлыкнул кот. Но Людмила голову дала бы на отсечение, что он даже не слышал её слов, настолько был погружен в собственные переживания.
Донесшееся из тоннеля приглушенное шлепанье заставило чародейку насторожиться. А это ещё что за ерунда? Фу… Она поморщилась от мерзкого запаха тлена. Ендарь… Эта разожравшаяся туша как добралась сюда, как протиснулась в узкий лаз? Впрочем, неважно, встречаться с ним не хочется, значит, вперед, в один из двух не обследованных ходов. Выбрать, какой именно, она не успела — стены дрогнули и медленно поползли навстречу друг другу, уменьшая и без того небольшое пространство уже обжитого грота. Кот подскочил и заполошно кинулся в тот проем, откуда Людмила вытащила Птаха. Ведьма едва успела ухватить его за хвост и вытянуть обратно:
— Куда, дурень, за мной и не отставай!
Какое там не отставай — мелькнул под ногами и скачками понесся за бесенком, оставив ведьму далеко позади себя. Задыхаясь, Людмила бежала за более шустрыми спутниками, всем телом ощущая настигающий её грохот. Казалось, что сзади мчится набирающий скорость поезд, и вот-вот догонит её и сомнет, размажет по тоннелю всей своей многотонной массой. Ужас гнал её вперед, затуманивая сознание, лишая последних остатков здравый смысл, одержимого только одним желанием — оказаться, как можно дальше от леденящего кровь гула. Когда сил бежать уже не осталось, шла, цепляясь за стены, ползла вперед, срывая о камни ногти, пока не сообразила, что от наступившей тишины звенит в ушах, а вокруг царит темень непроглядная.
Промозглая стынь леденит тело, но так даже лучше — ощущая холод, понимаешь, что ещё жива. Жива, несмотря ни на что… Только не спать… Не спать… Не…
— А где Баба-яга? — спохватился котофей, смекнувший, что уже давно не слышит за спиной надсадного хрипа ведьмы.
— Как где? Разве она не с тобой? — Птах круто развернулся и, протиснувшись мимо кота, перекрывшего проход, кинулся обратно.
— Опять я виноват, — кот навострил уши, но его чуткий слух улавливал только цоканье копыт бесенка, затихающее вдали. Баюн кинулся вслед за ним. Не хватало ещё и им растеряться! Несколькими прыжками он догнал медленно бредущего Птаха: — А ты не торопишься…
— Баюн, помнишь, сколько раз мы сворачивали? Нет? Я тоже, не до этого было… Это уже не подземелье под замком, самородный лабиринт. Мы видим в темноте, она — нет.
— Ну, у нее сила есть, — котофей был настроен оптимистично. Сам факт, что зАмок остался позади, радовал его несказанно. — Не пропадет… — Птах промолчал. — Пусти меня вперед, толку от тебя под землей никакого.
Повороты, развилки… как же далеко они ушли… знакомый запах… страх… боль…
— Нам сюда, — Баюн уверенно нырнул в узкую щель.
— Да ну, — засомневался бесенок, — она здесь не пролезла бы.
— Протиснулась, однако… В кровь ободралась, но пролезла.
— Но она хоть жива?
— Живее нас с тобой… — усмехнулся кот. — С ней даже Кащей не сладил… — Восторженный крик Птаха, убежавшего вперед, заглушил его слова. — Нашлась, куда она от нас денется, а он сомневался.
Первый удар по лицу показался легкой щекоткой, зато от второго зазвенело в ушах. Антон дернулся от оплеухи и ощутимо приложился затылком о каменно-твердую поверхность. В голове мигом оформилась мысль, с детства знакомая каждому хулиганистому шкету: — "Ударили по левой щеке, подставь правую, но не дай себя ударить". Парень вскочил, перехватил за тонкое запястье занесенную для удара руку и, ориентируясь на звук дыхания, с наслаждение впечатал кулак в невидимого противника. Спарринг-партнер глухо хрюкнул и отлетел куда-то в сторону.
— Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал Антон, разминая кисть (а нехило приложился, качественно), пытаясь сообразить, почему вокруг так темно.
— Ты обалдел, что ли? — донесся до него гнусавый голос, — так же и убить можно…
— Тимоха, блин, — только сейчас парень сообразил, где находится, кинулся к шмыгающему носом пацану, — чего ты по лицу бил, не переношу этого, у меня реакция мгновенная. Очень больно?
— Угу… — чуть более живо сказал Тимофей.
— Ты меня просто тряхнуть не мог?
— А толку? Лежал, как пыльным мешком прибитый, только и радости, что дышал, но слабенько так, с перебоями.
— Ну а ты, судя по голосу, жить будешь, — усмехнулся Антон, усаживаясь рядом.
— А толку? — безнадежно продублировал предыдущий вопрос пацан, — темно, как у чёрта в ж…, то есть хоть глаз коли, — поправился он, — куда двигаться неясно.
— Верно заметил…
— И Птаха нет нигде.
— Как нет? — всполошился Антон, — нам Людмила за него голову оторвет, он ей заместо детеныша. А ты хорошо смотрел?
— Прошелся, прислушиваясь, тихо везде. Тебя-то слышно было, а его нет.
— Так может, он умер?
— А тело? Я б наткнулся обязательно, он чуть впереди бежал.
— Тоже верно…
Помолчали немного, потом Тимофей спросил:
— А ты все помнишь?
— Про Кащея?
— Да нет… Про старика? Как думаешь, то, что он рассказал — правда?
— Нет, блин, — возмутился Антон (с языка рвались гораздо более крепкие выражения, но не будешь же знакомить с неформатной лексикой "гостя из будущего", думается, там такие словечки не в ходу) — я повелся на твою придурь, как последний лох, поперся искать "братьев по разуму", а ты теперь сомневаешься?
— Кто ж знал, что так будет…
— А, кстати, что это было?
— Похоже на ментальную атаку…
— А это что за хрень? — Хорошо, что Тимка в темноте не видит. Антона перекосило от новой заморочки. Не дурак, киношки про сверхчеловеков видел. Мало ему Людмилы с навязчивой идеей прикончить Кащея, теперь ещё и иксмены нарисовались. Да, паря, ты конкретно попал…
— В нашем случае, — занудно начал Тимофей, — значит, что кто-то или что-то не хочет, чтобы мы шли дальше.
— Так, хватит, все понятно… Возвращаемся. — Антон решительно встал и подтолкнул пацана, который и не думал шевелиться. — Чего сидишь?
— Все дело в том, что мы не знаем где здесь «назад» и где «вперед»…
— Да без разницы, куда идти, лишь бы идти…
— Мысль изреченная есть ложь… — заметил Тимофей.
— Вставай, философ доморощенный, хватит сачковать. — Антон дернул его за руку так, что чуть не вывихнул самому себе плечо. — Кто хочет действовать, ищет возможности, а кто не хочет, причину… Ну его нафик, я уже как ты, вещать начал.
— Может, это последствия вторжения в наш мозг? А что, — внезапно оживился Тимофей, — ведь были случаи, когда после контакта с инопланетянами некоторые люди обретали не присущие им способности, например, могли исцелять больных или становились полиглотами…
Он догнал парня и теперь шел чуть позади.
— Я бы предпочел видеть в темноте. — Антон споткнулся в очередной раз, тихонько чертыхнулся и, касаясь шершавой стены рукой для пущей устойчивости, зашагал, не обращая внимания на разглагольствования своего спутника.
То ли зрение адаптировалось в темноте, то ли и впрямь стало светлее, но вскоре он стал различать буровато-коричневый оттенок стен. Внезапно Антон остановился, дотрагиваясь до камня с глинистыми разводами на нем.
— А ведь этот штрек рукотворный, смотри, ровные зазубрины, как будто кайлом поработали. Значит, зАмок недалеко, идем правильно.
Тимофей буквально прилип носом к стене, разглядывая и ощупывая её.
— Наоборот, удаляемся, — наконец сказал он, — вспомни, там были плиты гладкие, будто полированные, и слегка светились, а здесь… Надо вернуться, мало ли куда забредем.
— Да ты что? Как можно заблудиться, коридор прямой, как стрела… Ладно, давай, разворачивайся, мы не изыскатели-первопроходцы, нам домой надо.
— А как же старик? Мы не будем его искать? — грустно спросил Тимофей.
— Достал ты уже со своим стариком, сам же сказал, что нас не хотят к нему пускать, значит, нечего напролом переться.
Злость — плохой советчик, но хорошая плеть. Антон несся вперед, не оглядываясь, пока горло не запершило от студеного воздуха, который он, запыхавшись, жадно втягивал открытым ртом.
— Неплохо бы водички глотнуть, да? — обернулся он назад и осекся.
