— Ах, черт с ним. — Бодряк схватил нож мясника, лежавший позади на колоде, и швырнул его.
Существует искусство метания ножей, и вам даже нужен особый нож для этого. С другой стороны он действует точно также, как и тот что совершенно не попадает в цель.
Стражник с самострелом наклонился вбок, выпрямился и обнаружил, что пурпурный ноготь мягко заблокировал спусковой механизм. Он оглянулся. Библиотекарь стукнул его прямо по макушке шлема.
Второй стражник отпрянул назад, судорожно размахивая руками.
— Нет-нет-нет! — сказал он. — Это недоразумение! Что вы такое говорили о том, что вы не желали делать? Милая обезьянка!
— Ах, дорогой. — сказал Бодряк. — Плохо!
Он игнорировал ужасающие крики и обшаривал кухонные завалы, пока не отыскал секач. Он никогда не чувствовал себя как дома с мечами, но секач — это совершенно другое дело.
Секач был тяжелый. У него была целеустремленность. Меч мог обладать определенными дворянскими замашками по сравнению с ним, пусть даже это был меч, принадлежащий например Валету, который полагал, что его можно держать в ржавчине, но зато секач обладал огромной способностью разрубать вещи.
Он прекратил урок биологии — никто, кроме обезьяны не мог подбрасывать и швырять кого-нибудь с помощью своих лодыжек — обнаружил прекрасную дверь и пулей бросился к ней.
Он опять очутился снаружи, на большой площади, мощенной булыжниками, которая окружала дворец. Сейчас он мог ориентироваться, сейчас он мог…
В воздухе раздался громовой раскат, прямо над головой.
Шторм налетел, сшибив его с ног. Король Анк-Морпорка, с распахнутыми крыльями, скользнул с заоблачных высей и а миг приземлился на дворцовых воротах, когти оставляли глубокие царапины в камне, когда тот цеплялся, чтобы удержать равновесие.
Солнце блестело на его изогнутой спине, когда тот вытягивал шею, лениво пуская поток пламени, и отражалось, пуская лучики вверх.
Бодряк издал, одним горлом, животный крик — млекопитающего животного — и кинулся бежать по пустым улицам.
Тишина заполняла родовой дом Рэмкинов. Парадная дверь раскачивалась туда сюда на шарнирах, впуская обычный, плохо воспитанный сквозняк, который гулял по опустевшим комнатам, зевая и выискивая пыль на верху мебели. Он промчался вверх по лестнице и постучал в дверь спальни Сибил Рэмкин, перевернув с грохотом бутылочки на туалетном столике и перелистав страницы «Болезни Драконов».
Умеющий быстро читать мог бы выучить все симптомы болезней, от Ослабленной Пятки до Глотки Зигзагом.
А далеко-далеко внизу, в низком, теплом и скверно пахнущем сарае, в котором помещались болотные драконы, казалось, что Эррол приобрел их все. Он сидел посреди своего загона, раскачиваясь и негромко стеная. Клубы белого дыма струились из ушей и растекались по полу. Откуда-то изнутри его вздувшегося живота доносились звуки бурлящей и клокочущей жидкости, хотя отчаянные команды гномов пытались провести трубку сквозь скалы в шторм.
Его ноздри пылали, поворачиваясь и вздуваясь по собственной воле.
Другие драконы, встав на задние лапы и наклонившись через стены, вытянули шеи, внимательно наблюдая за ним.
Раздался еще один рокочущий взрыв в желудке. Эррол скрючился от боли.
Драконы отвернулись. Затем, один за другим, они аккуратно улеглись на пол и прикрыли глаза лапами.
* * *
Валет положил голову на бок.
— Выглядит многообещающе. — критично высказался он. Мы едва не подобрались к цели. Считаю, что шансы человека с сажей на лице, высунутым языком, стоящего на одной ноге, напевающего Песню Ежа и стреляющего в уязвимые места дракона могут быть… что скажешь, Морковка?
— Я считаю, что миллион к одному. — с достоинством сказал Морковка.
Двоеточие осмотрел их с ног до головы.
— Послушайте, ребята. — сказал он. — Вы не собираетесь меня надуть?
Морковка бросил взгляд на площадь. расстилавшуюся под ними.
— Ах, черт побери. — негромко сказал он.
— Что там? — осматриваясь, настоятельно сказал Двоеточие.
— Они приковывают женщину к скале!
Отряд глядел на происходящее из-за парапета. Огромная молчаливая толпа тоже глядела, на женщину в белом, бьющуюся в руках у полудюжины стражников. — Хотел бы знать, откуда они взяли скалу? — сказал Двоеточие. — Знаете, мы ведь находимся на суглинках.
— Отлично связанная девка, кем бы она ни была. — одобрительно сказал Валет, в то время как один из стражников откатился на согнутых ногах и рухнул навзничь. — Это тот парень, который не знает, чем заняться вечером уже несколько недель. У нее прекрасные коленки, вот что я вам скажу.
— Никого из тех, кого мы знаем? — сказал Двоеточие.
Морковка прищурился.
— Это леди Рэмкин! — сказал он с отвисшей челюстью.
— Никогда!
— Он прав. Она в ночной рубашке. — сказал Валет.
— Мерзавцы! — Двоеточие поднял лук и завозился со стрелой. — Я покажу им уязвимые места! Такая известная леди, как она, это позор!
— Э-э. — сказал Морковка, выглядывавший из-за его плеча. — Сержант?
— Так вот что происходит! — бормотал Двоеточие. — Порядочные женщины не могут пройтись по улице, чтобы не быть съеденной! Хорошо, вы, ублюдки, вы… вы география…
— Сержант! — настойчиво повторил Морковка.
— Это история, а не география. — сказал Валет. — Вот что вы хотели сказать. История. «Вы — история!» — говорите вы.
— Ладно, как вам угодно. — оборвал Двоеточие. — Давайте посмотрим, как…
— Сержант!
Валет тоже оглянулся.
— Ах, черт! — сказал он.
— Не должна промазать. — бормотал Двоеточие, прицеливаясь.
— Заткнитесь, вы оба, я не могу собраться, пока вы орете не переставая…
— Сержант, он приближается!
Дракон разгонялся.
Пьянящие крыши Анк-Морпорка расплывались в дымке, когда он пролетал над ними, крылья с хохотом резали воздух. Его шея вытянулась вперед, из ноздрей вырвались струи пламени, грохот его полета раскроил небеса.
У Двоеточия тряслись руки. Дракон казалось прицелился прямо ему в глотку, и он двигался так быстро, слишком быстро…
— Это он! — сказал Морковка. Он посмотрел в направлении Ступицы, но видимо боги забыли для чего они существуют, и добавил, говоря медленно и отчетливо. — Это шанс один к миллиону, но должно получиться!
— Стреляйте в чертову тварь! — визжал Валет.
— Выбери мне место, парень, выбери мне место. — дрожащим голосом сказал Двоеточие. — Не беспокойтесь, парни, я говорил вам, что это моя счастливая стрела, она у меня еще со времен молодости, вы удивитесь, узнав, сколько целей я поразил ею, не беспокойтесь.
Он замолчал, в то время как ночной кошмар пикировал на него на крыльях ужаса.
— Э-э, Морковка? — сказал он.
— Да, сержант?
— Говорил ли когда-нибудь твой старый дедушка, как выглядят эти уязвимые места, на что они похожи?
А потом дракон больше не появлялся, он парил где-то наверху, в нескольких футах над головой, порхающая мозаика из чешуи и шума, заполняющая собой все небо.
Двоеточие выстрелил.
Они смотрели, как стрела полетела прямо и неуклонно в цель.
Бодряк наполовину бежал, наполовину пошатываясь брел по мокрым булыжникам, задыхаясь и потеряв счет времени.
Так не должно быть, думал он в бреду. Герой всегда прекрасно с этим справляется, но он всегда добирается туда в последний момент. Впрочем последний момент был еще пять минут назад.
А я не герой. Я не в форме, и мне нужно выпить, а я получаю пригоршню долларов в месяц без доплаты за перья. Это не плата для героя. Герои получают королевства и принцесс, они регулярно делают упражнения, а когда они улыбаются, то свет отражается от их зубов, бр-р. Ублюдки.
Пот заливал ему глаза. Прилив адреналина, который выгнал его из дворца, миновал, и сейчас требовал неизбежной расплаты.
Он споткнулся, зашатался и схватился за стену, чтобы устоять на ногах, пытаясь отдышаться. И тут он увидел людей на крыше.
Ах, нет! — подумал он. Они ведь тоже не герои! Что они себе думают, в какие игры играют?
Это был шанс миллион к одному. И кто мог сказать, что где-то в миллионах других возможных вселенных это могло не состояться?
Впрочем подобный ход событий весьма любят боги. Но Шанс, который мог временами отменять даже богов, составлял 999999 поданных голосов. В этой вселенной, например, стрела ударилась о чешую и с грохотом отскочила, канув в забвение.
Двоеточие глядел, как над его головой проплывал заостренный хвост дракона.
— Она… промазала… — еле слышно прошептал он.
— Но она не должна была промазать! — Глазами, налитыми кровью, он посмотрел на двоих стражников. — Это был чертов последний отчаянный шанс миллион к одному!
Дракон свернул крылья, повернув их вокруг гигантской оси, и устремился к крыше.
Морковка схватил Валета вокруг пояса и положил руку на плечо Двоеточия.
Сержант бушевал от злости и отчаяния.
