Он посмотрел на них и ринулся со двора.
Двоеточие посмотрел на Валета овечьим взглядом.
— Нынешние молодые люди. — сказал он.
— Все за одного что? — спросил Валет.
Сержант вздохнул. — Что ж, пошли.
— Ладно.
Они вышли в переулок. тот был пуст.
— Куда он делся? — сказал Валет.
Морковка вынырнул из-за угла, улыбаясь во весь рот.
— Я всегда знал, что могу на вас положиться. — сказал он. — За мной!
— С этим парнем что-то странное. — сказал Двоеточие, ковыляя вслед за ним. — Ты заметил, что он всегда ухитряется убедить нас следовать за ним?
— Все за одного что? — спросил Валет.
— Убежден, что это что-то из-за его голоса.
— Да, но все за одного что?
Патриций вздохнул и, аккуратно отметив место, отложил книгу в сторону.
Стражники были хорошо подготовленными солдатами и было бы стыдно мешать им.
Они могли ему понадобиться позже.
Он подошел к стене и толкнул маленький кубик, который выглядел совершенно также, как и любой другой кубик. Однако никакой другой маленький кубик не мог заставить кусок мостовой со скрежетом сдвинуться в сторону.
Там внутри лежал тщательно отобранный ассортимент — железные банки с консервами, запасная одежда, бесчисленные слитки драгоценных металлов и драгоценные камни, инструменты. И там был ключ. Никогда не стройте темницу, если не можете из нее выбраться.
Патриций взял ключ и двинулся к двери. Засовы замка легко скользнули в своих хорошо смазанных желобках, а он опять задумался, должен ли он был сказать о ключе Бодряку.
Но тот, казалось, должен был испытывать гораздо большее удовлетворение от того, что выбрался наружу. Для него возможно было бы плохо, взять и рассказать ему о ключе. Так или иначе, это могло изменить его точку зрения на мир. Он нуждался в Бодряке и его точке зрения на мир.
Лорд Ветинари распахнул дверь и молча двинулся по руинам своего дворца.
Руины вздрогнули, второй раз за последние две минуты, город потряс взрыв. Загоны драконов взорвались. Окна вылетели. Дверь оторвалась от стены и, как парус, взлетела в воздух, направляясь к большому облаку черного дыма, медленно обрушившись, вспахав все вокруг, в рододендроны.
Внутри здания произошло что-то, высвободившее энергию и опалившее все вокруг жаром. Оттуда валил дым, густой, жирный и плотный. Одна из стен, как ширма, сложилась, а вслед за ней и другая стена повалилась на лужайку.
Болотные драконы, как пробки от шампанского, выпорхнули из-под обломков, лихорадочно размахивая крылышками.
Дым все еще валил из здания, но что-то изменилось, столб слепяще-белого разъяренного света вырос, набирая силу.
Свет померк, минуя разбитое окно, а затем, с обломком черепицы вращающимся у него на голове, Эррол взлетел, опираясь на свой собственный дым, и вознесся в небеса Анк-Морпорка.
Солнечный свет отражался от его серебристой чешуи, когда он поднялся на сотню футов вверх, медленно поворачиваясь, ловко балансируя на собственном пламени…
Бодряк, ожидавший смерти на площади, ощутил, что у него отвисла челюсть. Он поспешно захлопнул рот.
В городе не раздавалось ни единого звука, кроме шума полета Эррола.
Они смогли преобразить свое оперение, изумленно сказал сам себе Бодряк. Чтобы соответствовать обстоятельствам. Он должен был заставить их действовать в обратном порядке. Но его сущность, его гены… без сомнения он должен был быть на полпути к подобному преображению. Ничего удивительного, что у бедняжки были такие короткие крылышки. Его туловищу должно было известно, что он не собирается ими пользоваться, кроме как для того, чтобы рулить.
Бог мой. Я впервые вижу дракона, извергающего пламя назад.
Он рискнул бросить взгляд вверх, прямо над собой. Большой дракон сидел замерев, его громадные, налитые кровью глаза уставились на маленького собрата.
С бросающим вызов ревом пламени и грохотом, сотрясающим все в округе, Король Анк-Морпорка встал, Бодряк повернулся к леди Рэмкин.
— Как они сражаются? — настойчиво спросил он. — Как сражаются драконы?
— Я… то есть, ну, они просто машут крыльями, прыгая друг на друга, и пускают языки пламени. — сказала она. Болотные драконы, именно так. Я полагаю, что подобным образом, но кто когда видел сражение благородного дракона? Она похлопала по ночной рубашке. — Я должна сделать кое-какие заметки, у меня тут где-то был блокнот…
— В ночной рубашке?
— Я всегда говорила, как изумительно, какие идеи приходят кое-кому в постели.
Пламя ударило туда, где находился Эррол, но его там уже не было. Король пытался на лету повернуться. Маленький дракончик окружил себя колечками дыма, сплетая в небе колыбель для кошки, беспомощно вращаясь посреди. Пламя полыхало, раз за разом все горячее и длиннее, ударяясь в него и не достигая цели.
Затаив дыхание, молча, толпа наблюдала.
— Привет, капитан. — раздался заискивающий голос.
Бодряк посмотрел вниз. Маленький и застоявшийся пруд, маскировавший Валета, расступился, Валет стыдливо улыбался ему.
— Я думал, что вы погибли. — сказал он.
— Нет, мы живы.
— Хорошо. — Больше, казалось, не о чем было говорить.
— Что вы думаете о схватке?
Бодряк посмотрел назад. Дымные следы свивались спиралями в небе.
— Боюсь, что ничего не получится. — сказала леди Рэмкин. — А. Привет, Валет.
— Добрый день, мадам. — сказал Валет, касаясь того, что по его мысли было чубом.
— Так вы полагаете, не получится? — сказал Бодряк. Посмотрите на него! Дракон до сих пор еще в него не попал!
— Да, но пламя касалось его бесчисленное число раз. Но не возымело никакого эффекта. Думаю, что оно недостаточно горячее. А он хорошо увертывается. Но ему нужно каждый раз быть удачливым. А дракону достаточно лишь раз, чтобы улыбнулась удача.
Смысл происходящего медленно прояснился.
— Вы полагаете. — сказал Бодряк. — что все это просто шоу? Он проделывает это, чтобы произвести впечатление?
— Это не его вина. — сказал Двоеточие, вырастая позади них. — А разве не так поступают псы? Он же не нападает на маленького щенка, если встретились большой пес с маленьким. Он просто готов к потасовке.
Оба дракона казалось осознали, что сражение приняло характер хорошо известной Пересудской ничьей. После еще одного колечка дыма и столба белого пламени они разделились и отступили на несколько сот футов. Король парил в воздухе, быстро хлопая крыльями. Рост.
Вот в чем был вопрос. Когда дракон сражался с другим драконом, то рост имел значение…
Эррол балансировал на своем пламени. Казалось он над чем-то задумался.
Затем он беззаботно взмахнул задними ногами, как будто воздухоплавание на собственных газах из желудка было чем-то привычным для драконов за миллионы лет, перекувырнулся и пустился наутек. Мгновение он был еще виден серебристой полоской в небе, а затем он вылетел за городские стены и исчез.
Вслед за ним последовал стон, который донесся из тысячи глоток.
Бодряк поднял руки.
— Не беспокойтесь, начальник. — быстро сказал Валет. Он… он возможно улетел, чтобы промочить горло. Или еще в том же духе. А может это конец первого раунда. Все может быть.
— Я хочу сказать, что он съел наш чайник и еще много всякой всячины. — неуверенно сказал Двоеточие. — Но ему просто не нужно было убегать, после того как слопал чайник. Не было никаких причин. Любой дракон может слопать чайник, но он не должен из-за этого убегать.
— И мою полировку для доспехов. — сказал Морковка. Она стоила целый доллар за банку.
— Послушайте. — сказал Бодряк, терпеливо насколько возможно. — Он чудесный дракон. Я люблю его так же сильно, как и вы, нашего чудесного малыша, просто он совершил кое-что разумное, бог мой, но он не собирается сжечь все вокруг, только для того, чтобы спасти нас. В жизни так никогда не бывает. Вы могли не раз с этим сталкиваться.
Над головой, в небесах торжественно и важно проплыл большой дракон и полыхнул пламенем в ближайшую башню. Он победил.
— Никогда раньше такого не видела. — сказала леди Рэмкин. — Обычно драконы сражаются до смерти.
— Наконец появился хоть один разумный. — мрачно сказал Бодряк. — Будем честными: шансы дракона, размерами как у Эррола, побить кого-то, большего размера, равны миллион к одному.
Настала тишина, которая обычно бывает после чисто взятой ноты, которая пришлась в точку и мир замер.
Отряд переглянулся.
— Миллион к одному? — беззаботно спросил Морковка.
— Определенно. — сказал Бодряк. — Миллион к одному.
Отряд еще раз переглянулся.
— Миллион к одному. — сказал Двоеточие.
— Миллион к одному. — согласился Валет.
— Верно. — сказал Морковка. — Миллион к одному.
Вновь наступила тишина, но более торжественная. Члены отряда хотели бы знать, кто решится первым высказаться.
Сержант Двоеточие сделал глубокий вдох.
— Но вполне может получиться. — сказал он.
