— Скажите ему, что я немного застряла, — простонала я, пытаясь вылезти наружу.
— Хорошо, я все передам, — послышался тихий и вежливый голос, пока я воевала с дверью.
— Как успехи у самой богатой девушки на свете? — спросил голос, а я видела, с каким спокойствием поднимается ко мне знакомый силуэт. — Как там мне сегодня сказали? Будь романтичней. Я попытаюсь. Тебе идет!
— Знаю, что мне идет! Но оно ни туда, ни сюда не идет! — засопела я, глядя на него с мольбой. Я подняла руки вверх, искренне, надеясь, что мне помогут выбраться.
— Ну что ж, ужин придется перенести сюда, — невозмутимо произнес Каин, легонько заправив меня обратно. Слуги уже несли красивый стол, а следом шли служанки с цветами, фужерами и тарелками. Они расстилали роскошную скатерть и сервировали стол на две персоны. Два стула стояли друг напротив друга, а служанка поправляла цветочную композицию с особой тщательностью.
— Присаживайся, — послышался спокойный голос, когда слуги мышками исчезли за дверьми. Мне жестом указали на противоположный стул. Я посмотрела на стул, понимая, что у дракона теперь есть наружный стержень, а у меня несгибаемый доспех.
В красивом фужере было вино, а на бесчисленных тарелочках разложены всякие вкусности.
— Эм… — замялась я, понимая, что у меня теперь есть два положения: стоять и лежать. — Я постою.
— Как тебе будет угодно, — я видела улыбку и слышала напускную вежливость. — Почему не ешь?
Его палец скользнул по стенкам бокала, пока я уверяла, что вовсе не голодна!
— Пробуй, — издевались надо мной с хладнокровным спокойствием. Я уверяла, что все выглядит чудесно и вкусно, но аппетита нет. Запах завораживал, слюнки текли, а я понимала, что есть для меня весьма и весьма проблематично.
Я долго ходила вокруг стола, звеня платьем, пока фужер медленно касался его усмехающихся губ.
— Я свое условие выдвинул, — произнес спокойно голос, пока я нервно ломала себе пальцы.
— Ты просто издеваешься, да? — спросила я, понимая, что проще дракона развернуть на подлете, чем переубедить одно упрямое величество.
— Нет. Я воспитываю. Ешь! — произнес голос, а я ощущала, как во мне странным образом смешиваются два противоречивых чувства. С одной стороны я понимала, что с этим даром расставаться нельзя, а с другой стороны чувствовала, что что-то не так.
Выдохнув, я опустила голову в тарелку и слизнула крем с пирожного.
— Ешь все, — слышался голос, пока я смотрела на тарелку, понимая, что на такое унижение я не пойду!
— Я съела, — гордо сообщила я, мотнув головой. — Я наелась!
— Нет, ты съешь все, что на тарелке, — в голосе слышались нотки, не терпящие пререканий. — Или я заставлю тебя это сделать. Так что выбирай. Ты сама мне говорила, что в этом даре нет ничего плохого, так что давай.
С ненавистью, я склонилась к еде, чувствуя, как на третьем укусе, у меня по щекам текут слезы унижения, смешиваясь со сладостью десерта.
— Ты готова отказаться от этого дара? — спокойно произнес Каин, пока я облизывала губы и вытирала нос о плечо.
— Нет! — произнесла я, понимая, что перед глазами растут груды золота.
— Так я и думал, — Каин задумчиво откинулся на спинку стула, пока я смотрела на него едва ли не с ненавистью. — Давай я уложу тебя спать. Что делать с тобой дальше, мы будем думать завтра. А пока тебе пора в кровать.
Я увидела, как он встает, берет меня за талию, как статуэтку и несет в сторону кровати.
— Помоги снять платье, — взмолилась я, слыша, как гремит юбка о золотой слиток перины.
— Нет, — услышала я твердое, как золотая подушка. Мне казалось, что я умру в таком положении. Мало того, что платье давит, так еще и голове неудобно. Ничего! Только уйди! Я быстро слезу.
— Я посижу с тобой, — предупредили меня, пока спину ломило от боли. — Ну что? Ты готова отказаться от дара?
Закусив губу, я лежала на каменной подушке, чувствуя, что еще немного и от боли потекут слезы. «Нет! Мы будем самыми богатыми в мире! У нас будет много золота! Больше золота! Еще больше золота!», — шептало что-то внутри меня, рисуя мне картины несметных богатств. Через час я смотрела страдальческими глазами, понимая, что так меня еще не пытали! «Больше! Больше золота!», звучало в голове, пока я пыталась стерпеть невыносимую боль затекшего тела.
— Что? Не спится? Может, тебе сказку почитать. Самую заунывную? — издевались надо мной с каменным лицом, пока я пыталась повернуться хотя бы на другой бок. — Нет? Странно. Мне в детстве помогало. Итак, ты готова отказаться от золотого дара?
«Нет! Нет! Нет!», — кричало что-то внутри меня, пока я боролась сама с собой. Адская боль заставляла меня кусать губы.
— Д-д-да… — прошептала я, чувствуя, как по щеке скатилась слеза.
— Произноси это вслух, — беспощадно потребовали от меня. — Громко и вслух.
— Н-н-нет, — ответила я, видя россыпи золотого песка и золотые дворцы.
— Если ты сейчас же не откажешься, я отрублю тебе кисти рук, — спокойно и невозмутимо произнес голос, а мои глаза расширились от ужаса.
— Я … готова, — простонала я, чувствуя, как что-то внутри меня противится с такой силой, что аж челюсть свело. — Отказаться… от… этого… проклятого… д-д-дара…
Как только я произнесла это, голос, твердивший мне про несметные сокровища, исчез, а чужая рука стерла с моего носа капельку слезинки.
— Молодец. Смогла. Второе условие выполнено, — послышался голос, пока я пыталась понять, что со мной произошло. Я ведь никогда не была жадной! Нет, деньги, разумеется, я любила, но никогда не теряла от них голову!
— Есть три условия снятия данного проклятия. До нас еще никому это не удавалось. Но одно условие я уже выполнил. Тиара уничтожена мною лично. Дракон, конечно, был против, но я сообщил ему, что имею право конфисковать его золотой запас, который он прячет под одеялами. После долгих уговоров даже дракон сдался. Итак, первое условие я выполнил. Ты только что выполнила второе условие, отказавшись от дара. Все, кто прикасаются к тиаре, постепенно становятся одержимыми жаждой золота. Такова магия.
— А третье условие? — спросила я, чувствуя, как алчность отступила. Неужели тиара может накладывать такие заклинания? Я боялась ненароком прикоснуться к руке, которая вытирала мои слезы. С трудом я смогла подняться с кровати, звеня платьем.
— Ты можешь как-то снять его с меня? — взмолилась я, чувствуя, как давит этот проклятый золотой панцирь.
— Неужели ты догадалась о третьем условии? — послышался голос, заставивший меня вздрогнуть. — Обычно с него и начинали. Правда, дальше третьего условия еще никто не зашел.
Я умоляюще смотрела в его глаза, понимая о чем идет речь.
— Мне нельзя… Иначе… Иначе дар… Он может стать явным и неуправляемым… — прошептала я, пряча руки за спиной, пока моей щеки касались пальцы. — Я же … менталист… Знаешь, это у магов называется инициацией… После этого любые магические способности раскрываются в полной мере… Понимаешь? А это опасно!
— Хорошо, а если бы не было дара… — послышался голос, а меня взяли за подбородок, глядя прямо в глаза.
— Если бы не было, то тогда бы и не было… — испугалась я, видя, как его губы приближаются к моим губам.
— Ты прекрасно знаешь, на что я способен, — прошептали мне, осторожно беря за талию и целуя. Я чувствовала сладкое прикосновение его губ к своим губам.
Дыхание его стало неровным, и я рефлекторно начала подносить руки к его груди, желая отодрать его, но меня опередили меня, так и не сумев сделать этого.
— Ты… Ты — маг? — прошептала я, видя, как магическая веревка оплетает мои запястья, поднимая их в верх. — Ты не говорил, что владеешь магией…
— Однажды я тебе уже сказал, что я — самое худшее, что ты могла встретить в своей жизни, — послышался голос, а под его рукой золото платье осыпалось на землю.
— М-м-магия разрушения, — прошептала я, с удивление глядя на дрогнувшую на губах улыбку.
— Я тебя предупреждал с самого начала, но ты мне не поверила, — покачали головой, прижимая меня к себе. Через мгновенье я почувствовала, как нас с легкостью переносит в его комнату. Я почувствовала страстный поцелуй на своих губах, а рука бережно гладила мою щеку. Магические огни, освещавшие комнату, медленно угасали.
