— Вот-вот, так что… поедешь со мной. Должен же я показать — кого пихаю в школу. А то мало ли — забудет на следующее утро свои обещания, и шиш ты лаборанткой станешь.
Некромант тяжело вздохнул, увидел, как мимо окна вальяжно прошел гном, несший кастрюлю с чем-то вкусно пахнущим, вскочил и рванул наружу — разбираться.
Я так поняла, что до обеденного перерыва еще далеко, а эти уже халтурят. Ну-ну, у некроманта не похалтуришь… даже посмертно. Это факт!
Зеваю и оглядываюсь по сторонам. Кухня стала гораздо лучше, но все еще страшная. Грязно тут и пыльно. А так всюду облицовка из белого камня, смятые тряпки вместо ковров на полу, плита новая, шкафы… все, как положено.
— Нафаня… Нафань! Ты тут?
Мимо меня кто-то пробежал так быстро, что только ветерок и успела ощутить, и исчез в углу.
Чешу голову и зову громче. Мне есть очень хочется, готовить лень. Сильно. Авось домовой чем-нибудь угостить сподобится.
11:35
Нафаня откликнулся только после третьего зова. Я уже и просила, и кланялась, и даже крошки стряхнула со стола на пол — авось голодный. Потом просто заорала: «На-фа-а-ня», и он тут же передо мной и появился. Воинственно уперев руки в бока и внимательно на меня глядя.
— Да?!
— Это… мне бы поесть, — садясь и молитвенно складывая руки перед собой.
— Наследила, нагрязнила, войдя в дом, мне «здравствуй» не сказала, еще и есть просишь?! — В глазах домового зажегся очень нехороший огонек.
— Я ж потеряшка, — улыбнувшись и пожав плечами. — Я не знаю, как надо. Ну здравствуй.
— Еще и издевается! — фыркнул старичок и исчез.
11:48
Лезу на полку, изучая ассортимент. Н-да. Сковородка… одна. Домовой мне явно готовить не будет, он в стрессе от нового места и полного одиночества. Я вот тоже пришла — не поздоровалась. Короче, одни обиды и сплошное непонимание, так что готовить буду сама.
12:10
Раскаленная сковорода дымится на магическом огне. Гномы установили новые магокамни, которые зажигаются от волшебного слова, накорябанного на плите. Пока поняла, что его надо произнести, чтобы огонь зажегся, — чуть не поседела. Это ж надо… а нельзя было стрелочку пририсовать и картинку с человечком, открывающим рот?
12:32
Вылила на сковородку масло. Кажется.
Оно резко вскипело и теперь высоко взлетает раскаленными каплями над сковородой. Едва успела отскочить, а то бы и меня нехило так задело. Блин, какая это мука — готовить! Кстати, за мной явно подсматривают из-за двери. Я просто уверена, видела клок белой бороды.
Ну-ну, задрав нос, делаю вид, как будто все так и должно быть. По периметру кухни иду к кладовке, в которой теперь хранятся мясо и прочие вкусности.
12:45
Вытащила шмат мяса побольше, прицеливаюсь, сидя на столе. Если попасть точно в плиту — меня не зальет маслом. Подойти все еще не получается.
Бросок! Есть! Сковорода и мясо летят на пол, опрокидываясь и заливая пол.
Гм. Первый блин комом, попробуем еще раз.
Тем более что застонавшая от жадности дверь все еще не явила мне будущего шеф-повара этого замка.
13:32
Я теперь умнее. Я умею убавлять огонь. Масло не взлетает, а тихо себе шипит, булькая. Долго мыла мясо под струей из крана, очищая от грязи.
Так… теперь в сковородку.
!!!
Забыла, что кипящее масло и вода — смесь взрывоопасная. Дернувшись от ожога, навернула сковородку, и мясо повторно прокатилось по кухне, собирая с пола всю грязь на ходу.
Хмуро подхожу и пытаюсь его пнуть, но копыто подскальзывается на толстом слое масла, и я лечу на пол, растянувшись во весь свой рост.
У-у-уй… блин. Больно.
14:23
Мы не сдаемся, нам трудности в кайф!
Бьем вместе монстров огромной толпою.
В этой толпе просыпается драйв!
Может, погибну, но этих — урою!
Напевая, бегаю по кухне, а точнее, улетно скольжу по маслу, хорошо, что на коньках кататься умею. Другой бы растерялся, а я ничего так. Копыта еще и поустойчивее коньков будут. Так. Мясо… Гм. Мне нужен новый кусок. Этот уже ни на что не годится. Кладу на окно, прекрасно зная, что оно исчезнет уже через секунду, — ни зомбики, ни гномы не имели привычки проходить мимо съедобных и нужных вещей.
Иду в кладовку, пока сковорода в третий раз разогревается на огне. Масло пока не добавляла — рано.
Так… мясо. Большой такой шмат, ибо я зверски голодна. Сковородка. Масло. Приступим…
— Погоди!
На столе материализовалось встрепанное нечто с выпученными глазами.
— Ты чего делаешь-то? Ты ж… всю кухню! Это ж разве хозяйка?
Оборачиваюсь к домовому, скользнув по маслу и довольно улыбаясь.
— Ты ж готовить отказался — терпи. Не захотел сам быть хозяином кухни.
— Я… хозяин кухни? — ошарашенно.
Так. Я опять чего-то пропустила? И, судя по всему, что-то важное, ибо до сих пор стою голодная и с квакающими звуками в животе.
— Ну… а тебе особое предложение нужно?
— Хозяйка дома, внесшая в него ларец с домовым, — должна сама лично, в торжественной обстановке, налив в плошку молока и разломив свежую булку хлеба, сказать домовому, где он может жить и что он может делать.
Удивленно смотрю на торжественного домового, застывшего посереди стола. Это чего ж получается: он на кухне не прибирал и не готовил, так как думал, что он тут временно и не имеет права ничего касаться?
— Хм, так. Погоди. Ща.
Внимательно оглядываюсь по сторонам. Беру сковороду, ухожу в кладовку.
Булькающие звуки. Звук удара, ругани и навернувшейся полки.
Выхожу из кладовки. Нафаня, нервничая, переминается с ноги на ногу.
Я торжественно поставила на стол сковородку с плескавшимся в ней мутным молоком… с масляными пятнами, плавающими по поверхности. Потом взяла большую старую корку хлеба и в тишине преломила ее о колено, крякнув от натуги. Колено, к счастью, не сломала.
Домовой ошарашенно за мной наблюдал.
— Сим нарекаю тебя домовым Нафаном! Сокращенно — Нафаня. И отдаю в твои вечные владения вот эту кухню, с условием, что живущих в этом замке и одобренных мною людей… и нелюдей ты будешь привечать, кормить и на глаза не показываться никому, акромя меня. Уф. Все. Ну как?
На всякий случай вручила притихшему домовому половник. Вот странно. Тарелок тут нет, а половник нашелся.
— Спасибо, — тихо. — Я… — Сжав половник. — Ну… да.
И он исчез.
Растерянно оглядываюсь по сторонам, почесывая затылок масляными пальцами.
А дальше начались чудеса. По полу сама собой начала ходить тряпка, из кухни утопали два ведра. Потом вернулись с колодезной водой, и одно тут же встало на плиту, а во второе начала макаться тряпка, продолжая ответственное дело по мытью полов.
Плита зажглась сама собой (слово вроде никто не произнес, точно помню). Оставшиеся тряпки разлетелись с пола и, поочередно окунаясь в ведро, начали мыть окна и стены… ну ставни там и прочее. Вниз посыпалась паутина, всякие жучки, паучки и прочая гадость, а из кладовки торжественно выплыло мясо, прямо в воздухе порезалось на тончайшие кусочки и, окунаясь в масло, начало быстро выкладываться на сковороду, шипя и исходя восхитительным ароматом.
Следом приплыли четыре яйца, почистился картофель или что-то сильно на него похожее. Короче… сижу на столе, болтаю ногами и с удовольствием оглядываюсь по сторонам.
Вот всегда об этом мечтала: сидеть в центре комнаты и чтобы все убиралось, мылось и готовилось за меня. Красота.
15:29
Завтрак. Ну… и тадакимас, как говорят японцы! То есть приятного мне аппетита.
Сижу, сжимая в одной руке горячую кружку чая, во второй — вилку, и поедаю яйца с беконом, вкусно — не то слово. Даже маг забежал, потребовав свою порцию. Взмыленный, уставший, он успевал командовать стройкой, готовить зелье силы и искать меня, ибо все грязное и кто-то же все это убирать должен.
Соврала, что убрала кухню. Маг оценил, поскользнувшись на масле и пролетев ее насквозь, как раз в кладовке и затормозил.
— А ты ему про меня не расскажешь? — напряженно засопели под столом.
— А надо?
— Надо. Он же тоже хозяин дома, да?
— Ну… да, немножко, — поедая бекон и щурясь от удовольствия.
— Как это?
Но тут некромант вылез из кладовки, и закончить я не успела.
— Кто масло разлил?!
— Какая-то сволочь, — решительно и резко, кивнув для убедительности.
У мага не нашлось контраргументов, а потому он тоже сел за стол и подгреб к себе сковородку с остатками завтрака. Жую, задумчиво за ним наблюдая.
— Вкусно?
Маг как раз подозрительно обнюхивал содержимое, рискнув макнуть палец в яйцо и осторожно коснуться им языка.
Кашляю, запивая смех чаем и понимая, что просто должна досмотреть представление до конца.
