в чувство. Я открыл глаза и вдруг понял, что был под наваждением, потому что совершенно не помню ничего предшествовавшего подзатыльнику, кроме фрагментов мелодии, еще звучащей в голове.
— Что с тобой произошло? — Ляля нагнулась надо мной, потирая ушибленную ладонь.
— Я слушал самую красивую музыку в мире. — Признался я. — А потом мне дали по голове.
— Так вот как они приспособились. — Произнес змей. — Они как сирены, только не поют, а подлавливают нас на музыке. Это сродни наркотику. Они внушают нам музыку, раздражающую те самые рецепторы мозга, отвечающие за восприятие прекрасного. Заодно отключают мозговые центры, отвечающие за адекватное поведение.
— А как я себя вел? — Поинтересовался я.
— Ты полез в воду. — Ответила Ляля. — На четвереньках.
— Ничего не помню, но музыка была действительно классной. Если бы среди нас был музыкант, я бы заставил переложить ее на ноты.
— Переплыть реку не получится. — Заключил змей. — Придется снова прибегать к твоим услугам. — Обратился он к Тайне.
— А если заткнуть уши? — Предложил я. — Не думаю, что мадам отдохнула. К тому же мы так тяжело сюда добирались.
— Я попробую перелететь самостоятельно. Останется перенести только вас двоих. — Пояснил змей.
— Ты не сможешь. — Категорично заявила рабовладелица. — Ты свалишься в воду. Тебе еще учиться и учиться. Я смогу перевезти Лялю, а там видно будет, насколько я устала. Идея заткнуть уши кажется мне неплохой. Можно испытать ее на берегу, под присмотром.
— А чем затыкать уши тому, у кого их нет? — Спросил змей.
— Как нет? — Изумились мы хором.
— Ты же прекрасно слышишь. — Я только сейчас понял, что никогда не задумывался над тем, что у друга нет признаков внешних ушей.
— У нас немного другой способ восприятия звуков, чем у вас.
— Так может на тебя музыка полуморфов никак не подействует. Давай я буду держать тебя за хвост, а ты погрузишься головой в воду.
— Ты не удержишь меня, если я потеряю над собой контроль. — Змей посмотрел на Тайну.
— Я бы перевезла тебя, но точно не сегодня. Ты самый тяжелый. — Ответила рабовладелица.
— Есть идея. Надо промерить дно и если оно неглубокое, ниже моего подбородка, то я перейду вброд вместе с тобой. Для верности замажу уши грязью. — Предложил я.
— А я буду тебе петь. Ты ведь знаешь мои вокальные способности. — Змею пришлась моя идея по душе.
— О, да, однажды я слышал, как ты поешь. Я подумал, что отец наехал тебе на хвост.
— Вот и я о чем. Мои песни испортят любую совершенную мелодию.
— Жорж, это может быть опасно. Ты оступишься или пройдешь рядом с разведанным местом, а оно окажется глубже. Грязь вымоется из ушей и тогда…
— Дорогая, прежде надо разведать, а только потом поддаваться страхам. — Я отломил от ближайшего куста ветку, чуть выше своего роста.
Нашел у берега скользкий кусок подсыхающей грязи и замазал им оба уха. Звуки мира здорово приглушились. Жена смотрела на меня взволнованными полнолуниями горящих упрёком глаз.
— Всё будет хорошо. — Произнес я, наверное, громко, как настоящий глухой. — Буду проверять перед собой. — Я потыкал палкой в песок, демонстрируя, как применю ее.
— Бесшабашный. — Прочитал я по губам жены.
Улыбнулся ей и ступил в воду. Постоял, прислушиваясь. Никаких мелодий через ноги не доносилось. Признаться, я опасался, что дело будет не в ушах, а только в контакте тела с водой. Сделал еще шаг, потом второй. Глубина прибавлялась незаметно. До середины реки я погрузился в воду чуть выше поясницы. Оглянулся назад. Команда взволнованно следила за мной, особенно Ляля. Стояла напряженная, сжав кулачки перед собой. Я помахала ей, и двинулся дальше.
Следующий шаг погрузил меня по грудь. Я был готов к этому, но все равно испугался. Нога очень долго искала дно, я чуть не решил, что подо мной обрыв. Промерил палкой дальше, вроде бы ровно, но пережитый страх заставил меня быть осторожнее. Я сделал короткий шажок вперед. Рельеф дна поменялся. Песчаное закончилось, началась крупная галька. Я пошевелил камешки носком ботинка, а они в ответ потрогали меня за ногу. Стоит ли говорить, что я вылетел из реки со скоростью кавитационной торпеды.
— Что случилось? — Жена перепугано бросилась ко мне. — Ты услышал музыку?
— Нет, не успел. — Я истерично пытался задрать прилипшую к ноге штанину, чтобы разглядеть место прикосновения. — Меня потрогали.
Мне кое-как удалось закатать штанину трясущимися руками. На коже не осталось никакого следа от прикосновения.
— Если бы тебя коснулся полуморф, ты бы не почувствовал. — Пояснил змей. — Это могла быть рыба или кто тут ещё может водиться.
— Короче, я отказываюсь переходить реку вброд. — Заявил я. — Никто не видел сверху мостов?
— Откуда им тут взяться. — Ответил змей. — Я не вижу другого нормального выхода, кроме как попросить Лялю выбросить сюда надувную лодку и пользоваться ею пока не доберемся до конца уровня.
— А как же птица? — Спросила Тайна.
— Обманем, как и прежде. Только на этот раз надо запустить что-нибудь другое.
— Можно, это не будут животные? — Ляля беспокоила мысль, что она является причиной их гибели.
— А кто? — Удивился змей.
— Летательные аппараты. Я запущу сюда боевые дроны, и пусть они погоняют птицу.
— Только смотри, чтобы они не напали на нас, когда покончат с ней. — Предупредил я супругу.
— Я выберу самоуничтожающуюся технику. Что скажете? — Ляля посмотрела на нас.
— Как сказал один мудрец, какое решение вы бы не выбрали, вы все равно будете о нем жалеть. — Философски рассудил Антош. — У меня нет ничего лучше, поэтому я принимаю твое решение.
— А мне вообще непонятно, что ты задумала. — Призналась Тайна. — Какие такие дроны? Любите вы полагаться на технику.
— С удивлением узнаю, что Ляля понимает значение слова дрон, но полностью поддерживаю инициативу жены. — В шутку сыграл я роль подкаблучника.
— Я знаю его, потому что наблюдала за игрой сына на компьютере. Должна же я хоть немного разбираться в том, что его так интересует. — От упоминания Дарика, она помрачнела.
— Все будет хорошо. — Я погладил ее локоток. — Главное выбраться отсюда живыми. — Скоро начнет темнеть. — Поторопил змей. — До края точно не доберемся засветло.
— Я поняла. С чего начать? С лодки или с дронов?
— С дронов. — Посоветовал змей. — Пока птица будет заниматься с ними, мы спокойно накачаем лодку и переправимся.
— Хорошо. — Ляля встала в боксерскую стойку.
Закрыла глаза, выбирая подходящий образ боевого летательного аппарата, замерла, а потом резким толчком впустила в аномалию жужжащий аппарат, размером с обеденный стол. У него имелись четыре подвижных винта по углам и вращающийся модуль в центре, из которого выглядывал ствол оружия и выпуклый объектив камеры. Я пережил несколько
