«Да уж пробить позвоночник, чтобы выпустить спинной мозг! Это настоящий жескач!», – подумал Демьян, – «бедняга де Лорм был настоящим медицинским маньяком. Кардинал видать так сильно натерпелся от его экспериментов, что с радостью сдал его в руки преподобного Томазо, не раздумывая особо».
Он тут же содрогнулся от мысли, понимая, что могли бы сделать с ним его приятели из анатомического театра, пытаясь помочь с внезапно нахлынувшей на него дурнотой. Уж их там было много, и каждый мог предложить свой уникальный способ лечения и к концу всех научных рвений их души, его бездыханное замученное тело с перебитым позвоночником могло запросто оказаться рядом с трупом несчастного Тиля.
– Ваше Преосвященство, я горд тем, что могу вам служить своими ничтожными познаниями в аптекарском искусстве, – скромно заметил Демьян.
– Ах, мой друг, не надо лукавить, – усмехнулся кардинал, – вы действительно принесли мне облегчение от всех моих болей, что годами мучили меня.
Он устало посмотрел на Демьяна.
– Те лекарства, что вы передавали мне, принесли мне покой, я могу заниматься важными делами, не отвлекаясь на сведенные судорогами ноги или ломоту в суставах. Некоторые из важнейших государственных дел я смог завершить именно благодаря вашей помощи.
Демьян изобразил благоговейное смирение и благодарно склонил голову, принимая признательность кардинала.
– Но дело в том… Что похоже мои дни здесь на грешной земле подходят к концу.
Демьян вытянул шею, округлил глаза и изумленно вскинул брови, чуть привстал – все выглядело очень натурально, и кардинал благодарно улыбнулся.
– Нет, нет мой друг, – остановил его Жорж де Амбуаз, – оставьте. Даже ваше искусство не сможет мне уже помочь, я это чувствую. Господь призывает меня и ничего нельзя изменить, так как это его воля. Именно поэтому я позвал, чтобы успеть наградить за то время что благодаря вам я провел в спокойствии, а не терзаемый демонами, причиняющими мне тяжелые мучения.
«Ого!», – Демьян не ожидал такого поворота событий, – «Награда! Это очень и очень кстати».
Он посмотрел на исхудавшее и изможденное лицо кардинала – похоже, он действительно долго не протянет, хотя Демьян, не будучи полноценным медиком, а скорее, пребывая в статусе вынужденного медика-любителя и ложного провизора-контрабандиста, не мог это точно сказать.
– Ваше Преосвященство, я взял с собой не только лекарства от подагры, я прихватил с собой порошки, которые придадут вам сил для решения новых дел.
Он достал из сумки витаминный коктейль.
– Прошу вас, дайте мне стакан воды, – деловито обратился он к камерарию.
Тот налил воду в один из высоких бокалов. Демьян растворил порошок, который, бурля и шипя, окрасил воду в приятный желтый цвет и придал ей апельсиновый вкус и аромат.
– Готово Ваше Преосвященство, – он протянул бокал кардиналу.
Жорж де Амбуаз с помощью камерария, который поддерживал его голову, выпил напиток приготовленный Демьяном.
– Отлично Ваше Преосвященство! А теперь примите еще парочку этих замечательных пилюль.
Демьян высыпал из маленьких пакетиков маленькие белые таблеточки для стимуляции мозговой деятельности. Накапал в стакан капли настойки женьшеня и элеутерококка. Немного подумал…
«Эх! Была, не была!»
Добавил порошок из растолченные таблетки милдроната, препарата более известного под другим скандальным названием – мельдоний. Кардинал, приняв все средства, откинулся на подушки и закрыл глаза.
«Бедняга», – искренне посочувствовал ему Демьян, – «похоже, тебе действительно очень хреново».
Но это сочувствие быстро прошло, и снова включилась часть его натуры, отвечающая за образ барыги.
«Та-а-к… братело, пока ты не склеил ласты окончательно и предлагаешь отблагодарить, нужно это делать как можно быстрее», – подумал он, видя, как бледное лицо принимает более здоровый вид.
И все же продолжая борьбу между двумя своими образами, Демьян жалел лежащего перед ним старика, хотя в данный момент его интересы, для него и Бруно имели более весомое значение. Так как ему предстояла смертельная схватка с Семой Молотком и чтобы сосредоточиться на ней, нужно прикрыть тыл, где напирал хитрый глава аптекарского цеха.
Камерарий слегка тронул его за плечо.
– Прошу вас месье, оставим Его Преосвященство, ему нужен отдых. Я провожу вас в ваши покои, чтобы вы тоже смогли отдохнуть с дороги.
Кардинал в подтверждение слегка кивнул с закрытыми глазами. Демьян вдруг почувствовал, как он страшно устал, поэтому был совсем не против покинуть покои кардинала Франции и немного поспать.
«Вот что Жорж, ты пока не смей преставиться», – подумал про себя Демьян, поднимаясь с кресла.
Рене проводил его по коридору в небольшую светлую комнату, разительно отличающуюся от комнаты на постоялом дворе, где ему пришлось коротать ночь с котом-мошенником. Чистые беленые стены аскетичные, но очень опрятные. Деревянный стол с подсвечником, рядом стул, тщательно заправленная кровать у стены, обязательное распятие над ней и в углу нечто вроде сундука или комода – вот и все убранство.
– Прошу вас месье, – впустил его в комнату камерарий кардинала, – располагайтесь. Я распоряжусь, чтобы вам принесли поесть.
Когда он ушел, Демьян стянул башмаки, снял камзол и повалился на кровать. Ему показалось, что пока его голова летела навстречу с подушкой, он уже уснул.
Лишь обрывок последней мысли завис эхом в его сознании.
«Только бы здесь не было клопов…»
* * *
Демьян лежал, распростершись лицом ниц в огненном круге, и ждал освобождения, но оно не приходило. Жар костров обжигал кожу. Еретики, горящие на костре, извивались черными телами и воодушевленно пели псалмы. Хотелось пить и зарыться глубоко в прохладную землю.
– У тебя нет хорошей доски для серфинга? Мою заколдовали проклятые ведьмы.
Он поднял голову и перекатился на спину.
Перед ним сидел на корточках преподобный Томазо в коричневой сутане, сброшенной до пояса, с оголенным торсом. На теле татуировка в виде руки с факелом поджигающей крест, а на плече левой руки голая красотка вертикально держит доску для серфинга. На голове белая ковбойская шляпа. Под его ногой шипела, извиваясь придавленная к земле двуглавая змея. Одна голова Семы Молотка, а другая главы цеха аптекарей Франсуа ле Бертрана. Томазо задумчиво смотрел на довольные лица горящих еретиков и теребил в пальцах травинку.
– Знаешь, люблю запах напалма поутру, – все так же задумчиво сказал святой отец, – это запах… победы… Да и еретики лучше горят.
Демьян схватил ртом горячий воздух и провалился в темноту. Он летел вниз на спине, махая руками, а из тарахтящих облаков, на которых восседали бородатые пилоты, ему вслед сыпались огненные пули.
* * *
Он проснулся от духоты. Солнце, минуя полуденную точку на небосводе, перекатилось ближе к западу и, нагревая стену его комнаты, медленно клонилось к горизонту. Демьян сел на кровати и потряс «чумной» головой.
– Нет, сон на закате вещь дурная, – пробормотал он.
Он зевнул пару раз. Опустил голову на грудь и сидел так, не шевелясь пару минут.
«Хорошо бы сейчас умыться и зубы почистить, да размяться немного, а то такое ощущение, словно каток по мне прошелся. Можно и чутка, пожрать», – лениво подумал он.
Не меняя положения головы Демьян, скосил глаза. На столе стоял кувшин и глиняная миска. В ней хлеб, хороший ломоть сыра и лук. Отдельно на плоской деревянной тарелке лежала запечённая рыба. Демьян так крепко спал, что даже не слышал, как все это принесли. Его камзол, аккуратно сложенный, лежал на сундуке, а обувь ровно выставлена у левого угла кровати.
«Сервис!»
Он слегка перекусил и выпил немного прохладного вина, разбавленного водой.
– Ну вот, теперь жить можно! Если бы не эта проклятая духота.
Демьян встал и, потягиваясь до хруста в суставах, подошел к окну. Вернее к небольшому оконному проему, закрытому рамой из тонких свинцовых полос и ромбов из мутного, толстого стекла с множеством мельчайших пузырьков. Открыв его, он с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Окно выходило во внутренний двор замка – внизу журчал невидимый фонтан, а мимо оконца с криками проносились стрижи, занятые вечерней охотой на мошек и всяких других летающих козявок.
