После этой фразы Демьян расслабился, и ужин принял совершенно дружеский лад. Только преподобный изредка бросал на него испытующий взгляд, словно подозревал его в каких-то грехах. Перед завершением ужина принесли вино и засахаренные фрукты. Кардинал Жорж де Амбуаз обратился к Демьяну.
– Мой друг, я обещал вас наградить.
Он взял из рук камерария небольшой перстень.
– В знак моего расположения к вам, хочу преподнести перстень с моей монограммой. Я когда-то его вручил Франсуа де Лорму, но он не оправдал моих надежд.
«Неплохо», – удрученно подумал Демьян, – «потом мастер Жиль снял его в своей живодерне, сполоснул от крови и вот теперь его вручают мне».
Но сказал, конечно же, совершенно другое.
– О Ваше Преосвященство я так вам благодарен за вашу щедрость, – заулыбался Демьян.
Он взял перстень. Немного потыкав в него, примеряясь пальцами, надел на средний, правой руки. Впору.
– Может быть, мой друг, у вас есть ко мне какие-нибудь личные просьбы?
Демьян приложил персть к губам.
– Ваше Преосвященство не могли бы вы мне помочь в одном деле?
– Если это в моих силах, – кивнул кардинал.
– Тут вот какое дело… Я немного повздорил с главой цеха аптекарей Франсуа Бертраном.
– Да-а оттаскал его за нос, так что у бедняги нос на пару недель превратился баклажан, а потом выставил из его из своей аптеки, дав уважаемому во всем Париже человеку, хорошего пинка, да так что бедняга летел до самого рынка Мортен – заметил преподобный Томазо между делом, запивая засахаренный персик молодым вином.
Кардинал засмеялся.
– Вы унизили этого напыщенного болвана ле Бертрана, оттаскав его за нос и дав пинка?!
Демьян боковым зрением увидел, как Изабелль улыбнулась и смущенно прикрыла рот ладошкой.
«Как вы прекрасны, Изабелль», – мелькнула мысль.
Он отогнал свои мысли о девушке и переключился с сердечных грез, на реальную ситуацию серьезного «замеса» с цеховым главой Франсуа ле Бертраном.
– Ну, знаете, немного…, – стушевался Демьян, пытаясь сгладить выпад преподобного Томазо, – уважаемый святой отец немного преувеличивает.
Святой отец недобро зыркнул на него, потому, что имел немного иное мнение, на сей счет.
– Это, по-вашему, немножко?! Когда глава цеха аптекарей ходит с опухшим синим носом, как у распоследнего пьяницы.
– Он хотел нагло прибрать к рукам нашу аптеку! – парировал Демьян, – И действовал, кстати, без ведома цехового совета.
– Ах вот оно что, – задумчиво сказал преподобный Томазо, – он мне говорил, что вы используете в своих лекарствах колдовские методы.
– Наглая ложь! – воскликнул Демьян, – только достижения науки, – это могут подтвердить уважаемые ученые, например книготорговец сеньор Ворм и даже Леонардо да Винчи!
Наступила небольшая пауза.
– Ну, тогда это меняет дело, – миролюбиво заметил святой отец.
Кардинал Жорж де Амбуаз поднял руку.
– Я все понял, – он подозвал камерария, – Рене завтра составьте месье Демьяну Садко из Московии свидетельство, в котором обозначьте, что он является личным аптекарем и также лекарем Его Преосвященства кардинала Франции, главного советника французского короля Людовика XII. Я утром подпишу и приложу свою печать, – и, обращаясь к Демьяну, сказал, – мой друг, этот высокомерный плут ле Бертран больше вас не потревожит. А вы, преподобный, обеспечите защиту сеньора Демьяна силами нашей католической церкви.
«Йес! Да! Вот теперь на-ка, хрен выкуси, Франсуа ле Бертран, гусь парижский!»
Демьян представил, с каким удовольствием он сунет перстень с монограммой кардинала в его длинный нос. Он сразу размяк от того, что одной проблемой стало меньше.
– Ваша воля, Ваше Преосвященство, – склонил голову преподобный Томазо и тут же заметил, обращаясь к Демьяну – надеюсь в скором времени лицезреть на церковных службах вашего сраженного внезапным недугом приятеля.
* * *
После ужина Демьян решил немного подышать свежим воздухом и вышел во внутренний двор к фонтану. Но как оказалось, он там был не один. На скамейке сидела Изабелль. Он смущенно переступил с ноги на ногу.
– Простите, мадемуазель, что нарушил ваше уединение. Я не знал…
Он уже хотел было повернуться и уйти, но она его остановила.
– Не стоит просить прощения. Вы ничем меня не стеснили. Я буду рада вашему обществу. Здесь так редко появляются люди, не связанные с церковью.
Демьян осторожно присел на противоположный конец скамьи.
– И еще…, – вздохнул он, – простите меня за то, что я так бесцеремонно смотрел на вас из окна своей комнаты.
Он помолчал.
– Вы так красивы, что я не в силах был отвести взгляд. Причина в этом.
Изабелль тихо засмеялась.
– Ну, раз вы столкнулись с такой красотой, что невозможно отвести взгляд, разве есть в этом ваша вина? Забудьте.
– Я хотел сказать, что нарушил нормы приличия, – ответил он, еще больше скатываясь в бездну неловкой растерянности.
– Ах, месье Демьян, оставьте это. Лучше давайте вместе насладимся этим чудесным вечером. Расскажите мне что-нибудь интересное. Вы, наверное, много путешествовали и повидали много разных чудес. Московия так далеко от нас.
– Как вам сказать… Очень далеко, это верно.
Изабелль тихонько вздохнула.
«Мда-а, я никогда не умел развлечь девушку», – обреченно подумал Демьян, – «то ли дело Бруно».
Не зная, что сказать, он посмотрел на небосвод и начал говорить о том, что первое пришло на ум, как говорится «и Остапа понесло».
– Тут столько звезд. У нас в городе из-за уличного освещения, рекламы и машин никогда не увидишь столько звезд. А тут видишь настоящий бесконечный глубокий космос. Наверное, такой, какой видят космонавты на орбите, за пределами нашей планеты, на международной космической станции. Я, знаете ли, тоже, в детстве страстно мечтал стать космонавтом. Думал, что вот еще чуть-чуть и люди создадут атомные звездолеты, летящие выше скорости света, и я отправлюсь к самым далеким звездам и галактикам открывать новые миры. Меня за хорошую учебу однажды отправили на экскурсию в Звездный городок, и я видел, как взлетает космическая ракета с космонавтами на борту. Вокруг стоял грохот, пламя рвалось из двигателей и ракета, пронзая облака, уходила в ночное небо к звездам…
Демьян осекся и осторожно, скосив глаза, посмотрев в сторону Изабелль. Девушка, округлив глаза, завороженно смотрела на него.
– Пресвятая Дева Мария, – прошептала она.
«Вот черт! Палево…», – отчаянно подумал Демьян, – «Все! Кина не будет, электричество кончилось!».
– Ну, космонавтами у нас в Московии называют астрономов ну вот, как были Галилей или Коперни-и-к… Ракета это такая повозка. А галактики это волшебный мир, скрытый от человеческих глаз…
«Пипец!», – подумал он.
Демьян сконфуженно замолчал, понимая, что увяз еще глубже. Он, от влюбленности, потеряв бдительность и чувство реальности, уже наговорил столько, что бесполезно давать объяснения, все только усугубит ситуацию. И хуже всего было то, что он чувствовал – он влюбился в девушку из средневековой Франции, а она так далека от него. Ему хотелось схватить ее за руку и, не говоря ни слова, протащив сквозь пространственно-временной портал, показать ей свой мир. Сказать ей: Изабелль, вот, смотри, это мой чудесный мир! Как же он сейчас понимал своего друга Бруно. Но нужно спасать положение, иначе, если она испугается и в ужасе закричит – его дела будут плохи. Он может вообще угодить на костер. Проще всего сослаться на плохое самочувствие или прикинуться дурачком.
– Изабелль, что-то на меня нашло… Я до этого не спал уже почти два дня и это духота. Голова болит что-то. Сам не понимаю что несу.
Но она его остановила, взяв за руку.
– Сеньор Демьян, я перечитала все книги из библиотеки своего отца, но не встречала ничего подобного. Вы говорите много не понятных мне, загадочных вещей. От этого становится только интереснее. Заклинаю вас именем Пресвятой Девы Марии, продолжайте.
