– Для того чтобы говорить с разумом моего народа, мне не нужны технические устройства. Во сне я общаюсь со всеми, кто спит. Они говорят мне, что делать. И я следую их установкам. Мы не видим снов. Мы превращаемся в единый мыслящий организм. И расстояние для нас неважно.
– Идиотизм какой-то, – сказал Умник, – я еще могу поверить в телепатию и телекинез, своими глазами видел, как это выглядит. Но общение с разумом всего народа через бездны космоса – чистой воды бред. По-моему, ты нас дуришь.
– Мне незачем вам что-либо доказывать. Это бессмысленно.
– На твоей стороне сила, но мы имеем право знать истину.
– Зачем?
– Жажда познания. Любопытство.
– Что ж, – кивнул немониец. – Все равно все, что вы узнаете, не покинет пределов этого корабля. – Он обернулся ко мне: – Вы, люди, слишком самонадеянны. Вам кажется, ваша наука способна объяснить любые тайны мироздания. И всякая раса, встреченная вами во Вселенной, априори считается изучаемой, и всякая мотивация движения той или иной цивилизации представляется вам ясной.
– Не надо меня делать козлом отпущения за все грехи человечества, – попросил я. – Я – самый неважный его представитель. Отщепенец и вор.
– Ваша самонадеянность подвела вас, – горделиво подытожил немониец. – Наш народ – единое мыслящее существо, огромный мыслительный центр, способный связаться с любой единицей своего тела. Все мы составляем его основу. Достаточно кому-то из нас уснуть, и он тут же присоединяется к единому информационному центру, – я специально излагаю примитивно, чтобы вам было понятнее. Каждый из нас управляем – в любой точке Галактике он может получить задание, куда необходимо проникнуть, в какую социальную структуру просочиться, какую цель достичь тем или иным действием. Иногда полезнее десятилетиями таится, выжидать. Все просчитано за нас.
– Поразительно, – заметил лемуриец. – В такую управляемость на телепатическом уровне лично мне очень сложно поверить. При этом вы можете трансформировать тела. И еще управляете электрическими полями. Я угадал?
– О да! – немонийцу явно польстил научный интерес, проявленный Умником. – Мы владеем электричеством. Оно протекает в нас. Мы – великая раса.
– Вот почему были перебои с электричеством, – восторжествовал лемуриец. – Так и знал, что кто-то подключается к системе энергоснабжения.
– Да, мне необходима энергия, – подтвердил Круглый. – Я катался по коридорам, чтобы восполнить необходимый запас. Но здесь недостаточно просторно для подзарядки. На нашей планете шерстистая трава позволяет нам быстро напитываться энергией. Так что я воспользовался розеткой.
– А зачем ты убивал, если нам все равно придется умереть? – поинтересовался я хмуро.
– Они могли помешать. Телекин слишком силен, чтобы жить. Он постоянно копался у меня в голове. Конечно, ему сложно было осмыслить все. С его куриным интеллектом проникнуть в разум нашего народа невозможно. Но он создавал помехи, не давая мне в состоянии сна наладить достаточно широкий канал связи.
– Как же ты с ним справился? – пробормотал Красавчик.
– Нам известно о телекинах намного больше, чем ученым из Солнечной системы, – горделиво возвестил немониец. – Телекинам тоже необходим отдых. Время от времени они впадают в транс. И тогда, в отличие от нас, полностью перестают контролировать окружающее пространство, становятся уязвимы. Хотя в другое время способны управлять десятками живых существ. На своей планете они подчиняют животных и растения, заставляя работать на себя.
– Чудеса дрессировки, о которых написано столько научных статей, – подтвердил Умник. – Некоторые гипотезы, выходит, были очень близки к истине. Предполагалось, что они налаживают контакт на телепатическом уровне. Но прямое управление отрицалось.
– И напрасно. Телекины весьма скрытны. Они, как и мы, правильно оценили опасность, исходящую от экспансивной человеческой расы. Им не хватило стратегического мышления, чтобы спланировать полноценную операцию по прерыванию господства людей. Все, на что они способны, – генерировать свой убогий мирок под единым доступным им солнцем. Животные строят для них дома, пока их хозяева сидят под деревом и предаются медитации… Ленивые твари. К тому же, они не едины. Каждая особь осознает себя отдельным идивидуумом, словно никогда не спит. Эта разобщенность – явная слабость всех признанных разумными рас. Короче говоря, для того, кто знает о телекинах много, не представляет сложности убить одного из них.
– А Провокатор? Его за что? – поинтересовался рангун.
– Из-за его мозгов.
– Ты съел его мозг?! – ужаснулся я.
– Я не питаюсь белковой пищей! В мозгу у каждой рептилии имеется биологический прибор – встроенный тахометр…
– Они чувствуют ускорение, – подтвердил Умник. – Об этом всем известно.
– Выходит, Провокатора ты убил за то, что он ощущал, как возрастает скорость, – сказал я. – Что же он ничего не сказал мне, своему капитану? Почему он, вообще, ни с кем не поделился своими ощущениям?
– Мне говорил, – заметил Красавчик. – Но я подумал, мало ли. Может, так и надо…
– Так и надо, – подтвердил немониец. – Что касается Зеленого, – он усмехнулся. – Гебб видел, как я трансформировался вскоре после старта. Слишком рано было захватывать корабль, его могли сбить. Пришлось действовать быстро. Я даже не успел насладиться его смертью. Он умер мгновенно. Дальше – дело техники. Стереть записи с камер слежения совсем не сложно тому, кто с помощью электрических полей может отпирать замки и управлять приборами.
– Ну, с федералом все ясно, – сказал я, – ходил везде, всех допрашивал. Его даже Сивый хотел убить, только не успел.
– Он говорил, у него имеются какие-то улики против меня. Я решил, рисковать не стоит. Хотя командный центр людей уже был захвачен, и я, в общем-то, ничем не рисковал. Просто я люблю убивать. Если я захочу… если я только захочу, человечек, – проговорил немониец, – и ты, и все остальные, умрут прямо сейчас. Я получаю определенное удовольствие от смерти живых существ. Умирая, вы выделяете некоторое количество энергии. Она чем-то сродни электрической. И также насыщает нас.
– А бородавочник?! Он что, как рептилия, чувствовал ускорение? Или, может, случайно застукал тебя, когда ты вставал на две ноги?
– Он просто мне не нравился. Меня раздражали его бесконечные проповеди. Наши каюты располагались рядом. А у меня очень острый слух. У народа Немонии один бог. Наш бог – великий Шар, вечный чужак в стане чужаков, считающих его своим.
– Значит коварство у вашей расы в крови, – сделал вывод Умник. – Любопытное искажение психики.
– Любопытно, а почему мы все до сих пор живы? – хмуро поинтересовался я.
– У меня есть ответ на этот вопрос, – заметил лемуриец. – Ему нужны зрители, чтобы насладиться триумфом сполна. Именно поэтому он так подробно рассказывает нам о своих планах. Он хочет, чтобы мы оценили его героическую роль в истории. Он, конечно, относится к нам с презрением, как к представителям низших рас, но при этом ждет признания своих заслуг. Ведь других зрителей у него все равно нет.
– Именно так, – немониец кивнул.
– Тогда у меня имеется к тебе вопрос. С чего ты взял, что ситуация полностью тобой контролируется? Ты не думал о том, что если ты и представители твоей расы скрывали долгие годы свое истинное лицо, то и другие могли поступать так же. К примеру, мы, лемурийцы. Что мешало нам скрыть определенную способность. Например, способность поглощать электричество. Я выражаюсь фигурально, само собой. Разумеется, у нас нет такой способности.
– Вы слишком примитивны для этого, – самодовольно заметил немониец.
– В этом твоя ошибка, – Умник обвел присутствующих торжествующим взглядом. – Наш герой полагает, что гордыня и самонадеянность – сугубо человеческие качества, поэтому и предположить не может, что кто-то из нас может что-нибудь ему противопоставить.
– Ты знаешь, как с ним справиться? – поспешил я с вопросом. Чувствовал, что в ближайшее время случится нечто ужасное. Воздух сделался свежее, запахло озоном.
– Да, – ответил лемуриец.
– Ты мне не нравишься, – констатировал враг, – слишком сообразительный. Пожалуй, я не стану ждать несколько суток, пока мы долетим до Солнечной системы, и убью тебя прямо сейчас. В назидание остальным.
– Постой, – испугался лемуриец. – Я лишь…
Договорить он не успел. Вытянувшаяся в струну конечность немонийца свистнула подобно хлысту, и отделенная от тела голова Умника со стуком упала на пол. Следом рухнуло тело, орошая пластик фонтаном темной крови.
Красавчик с криком отбежал в сторону, в ужасе взирая на дергающееся тело своего товарища. Сириусянин с воплями заметался по рубке управления, врезался в стену и сполз по ней, пребывая в глубоком обмороке.
Я поспешил высказаться, пока меня не постигла незавидная участь лемурийца:
