Хладнокровный Вилькицкий, с ходу, «родил» ховер. «Бабочка-раз» мигом прилетела, прошлась над катерами и зависла на их правом фланге, выставив богатую коллекцию бортового оружия. Пришлось пушкарям катеров натягивать брезент на пушки обратно.
— Ага, заценили «Бабочку»! У, пираты, тра-та-та! Да мы вас, — азартная Матильда размахивала кулаками. На её животе красовался АК.
— За штурвал, амазонка, — обронил.
Сам, с биноклем Carl Zeiss Conquest 10*25, пробежался до Кости и тестя, на нос яхты. Там тоже царило шапкозакидательское настроение. А я просто дышал-дышал воздухом и наблюдал за дальнейшим действом.
На НИСе вся верхняя палуба была забита гранатомётчиками, а два моряка-валара, для командиров «шершней», энергично семафорили флажками морскую азбуку с мостика. Перевёл бинокль на ближний «шершень». Командир катера основательно чесался.
— Не выгорело дельце. Облом-с. Ну-ну. А давай вызывай начальство, — проговорил Александр Антонович. Подождали. Начальник с двумя советниками приплыл на допотопном адмиральском катере. — Однакож, — от тестя.
Этот горе-адмирал — Тог Мартелл — был… двойником нашего Гая Сципиона. Посмотрели встречу по-валарски. Conquest («завоевание», «покорение») у воинственных торговцев не получилось. А ничья по-валарски могла продлиться неделю, за обильным столом, да посредине океана. Флот до Тэржа, в темпе, повёл Вилькицкий. Ибо наш кэп заглядывал в рюмочку…
Городок Тэрж был похож на Клеар. Морской каботажный коммерческий центр. С верфью, средних размеров, и стандартным пустым портом. И пришли мы туда к шапочному разбору. Причалили и узнали, что казаки Мелехова городок взяли по-тихому. Хозяйничающих в Тэрже цессов арестовали. К встречающему нас на молу Мелехову подвезли их главного, капо Тэржа, ола Борга Диори.
Тот, увидев Никиту, выдал: «Шо, опять!?» Никита усмехнулся и объяснил нам, что этот господин был бывшим капо Клеара. Мелехов этого субчика захотел расстрелять, за «геноцид жителей Клеара».
— Подожди, господин полковник, стрелять. Нам корабль нужен, Веди капо нас до ваших «судоверфей», — проявил инициативу Рустам.
Зелёный от ужасти капо препроводил нас к олу Лукасу Вас-Яртису. Купец-эсис, молодой и высокий ростом, тоже позеленел, когда увидел капо. До частичной немоты.
— Ол, нам нужен корабль, для перевозки 300 человек и техники за океан, — озвучил нашу просьбу командор. Ол Лукас молча, пощёлкал по клавишам, со страхом косясь на капо.
— Вот, — еле выговорил он. Корабль был на 500 гостей, 40 авто и 95 членов экипажа. — Он у меня один. Стоит, э, 207000 империалов…
Никита, соорентируясь, капо увёл. Цена судна ROPAX сразу снизилась до 98 тысяч.
— Дорого, ол. Господа, что у нас с деньгами? — спросил атаман потеряшек — Мелехов.
Денег было мало. Стелла в это время взяла ола Лукаса в оборот.
— … завтра у нас ярмарка, — услышали от него устарелые известия….
Переговорили. Появилась надежда продать на этой трёхдневной ярмарке всё для нас ненужное. Назначили «барахольщиков» и пошли заселяться во дворец капо Борга. Я попал в состав антикваров.
Следующий день был бенефисом полковника Мелехова. С утра пленные цессы городок подмели, а жители скоречко его доукрасили. И на ярмарку стали прибывать торговцы и покупатели. По суши и по морю добрались. До ужина, на нескольких аукционах, Мелехов распродал сначала коней и барахло вчерашних оргозов, а потом и коней казаков, и часть имущества. И с НИС, и с «Карасика», и своего.
— Ещё двадцать пять тысяч надо, — бухгалтерию вела Эльза.
— Надо трусить цессов, — предложил Мелехов.
— Не получится. У них есть свой кодекс чести бойца. Пытки могут недельные выдерживать… Пошли Григорий Пантелеевич в карты с ними сыграем, — нашёлся Никита.
В игре в покер им и повезло….
— Ещё пять тысяч надо, — подвёл итог азартным играм Ястребов.
Заявился он на подчищенный, от лишних манаток, «Карасик». Ястребов был чем-то сильно взволнован, даже забыл, меня и Борисова, назвать «синьорами».
— А капо, что сказал? — поинтересовался Борисов. Я переводил дух после этих внезапных ревизий и распродаж.
— Капо сказал нам, что он потерял лицо и… И самоубился. Синьоры, блин, он сам себе шею свернул! А потом тоже сделал и его советник! Уму непостижимо! — эмоционально возгласил Ястребов.
«Занимательный народ эти цессы», — только надумал.
«Занимательные» цессы продолжили дело капо. Вечером все покончили с собой. Как они узнали о самоубийстве капо, для нас осталось тайной. Осталось только тридцать два мальчика-цесса в возрасте восьми — десяти лет.
— Я их возьму на воспитание, — заявил Шарп, к немалому нашему удивлению.
Утром я проснулся от каких-то непонятных шумов. Резво вскочил с пистолетом и замер на полусогнутых. Кабаша сидел на подоконнике и шипел.
— Киса, ты чего?
Прокрался до окна и с опаской глянул на виды за окном второго этажа. Внизу, за оградой, полдюжины босяков, увешанных оружием, с превеликим удовольствием закидывали дворец капо, просроченным товаром. Их блаженство закончилось, когда из форточек показалось дуло казачьего крупнокалиберного оружия. Они убежали, я погладил кота, успокаивая.
— Всё, Кабаша, хулиганы убежали…
Досыпать не стал, переоделся и вышел в коридор, где почти столкнулся с блондинистой малолеткой. Обвёл глазами на «принаряженную» только в туфельки, браслеты и татуировки, э, «лолиту» и мне стало скучно.
— Скучаем, юноша? — леди подкинула вопросик, и своим вопросом и себя заставила уйти от скуки.
— А ты, что, профессионалка, клиента ищешь с утра пораньше; восемнадцать хоть исполнилось? — её неодетость меня раздразнила на юридические колкости.
— Фу, юноша, культурные люди себя так не ведут. Они извиняются. И себя идентифицируют, — в ответ, а я подумал: «Вау, сколько пафоса!»
— Культурные леди спозаранку не слоняются, и трусы надевают, — ответил просто, без затей. Нимфетка тут же фыркнула.
— Ладно, юноша, 1–1. Назовитесь сердитый субъект, — «Лолита» сделала слабую попытку прикрыть свои прелести, и разговор завязать.
— Барон Роман Борн, — буркнул.
— Баронесса Мальвина Борнелли дос Маклауд дос Помпадур.
«Опять пафос! Ох!» Её вторая фамилия — дос Маклауд — меня ошеломила. Потом до меня дошло, что со мной изъясняются по-русски. И, как контрольный выстрел — её браслеты. Это которые с долголетием и телепортацией.
«Попал. Она меня сейчас куда-нибудь зафигачит! За хамское поведение».
Но отделался только четырьмя часами с баронессой в её двухуровневых апартаментах (гостевые апартаменты для ВИП-персон капо). Там баронесса скучала ещё с вечера. Пришлось её веселить, и играть в карты. И столовался я у неё. Хозяйка худжры дважды переодевалась. Больше для собственного удовольствия. Доиграли партейку.
— Борн, ты на ять играешь, — беззаботно оповестила Мальвина. Ато, мой счёт пополнился на 100000 империалов. Я был предоволен. — Подари мне свою яхту, — заломила баронесса.
— Мальвина Карловна, увольте, самому-с нужна-с. Ведь мне ещё через полпланеты-с добираться-с, — дарить яхту я не собирался, но баронесса так пристала, что я вспомнил о «Корсаре». — Могу только круизный катер презентовать-с!..
— Давай катер. Я сейчас… И хозяйка номера исчезла в дальних покоях. Я за полчаса умаялся, её дожидаясь. Вернулась она облачённая, как для сафари, в полувоенный костюм, и с двумя здоровенными бодигардами-тлеко. — Пиши дарственную расписку. Телохранитель подал гербовую бумагу.
— Гут, баронесса. А вы куда? — осведомился. «И на сколько лет она меня старше»? — подумалось.
— Решила сгонять на новый материк. Как там его, «Дверь». Придётся на катере. Там же нет реперных точек для телепортации, — как младенцу объяснила.
Расписку подписал, и пришлось её сопровождать в порт на броневике.
«Сто метров пройти боится. Ещё часа три потеряю», — распалялся.
В порту, пока баронесса со жгучим интересом рассматривала наши корабли и «Корсар», а работники порта стелились перед ней, осмотрел гавань Тэржа. Корабликов на ней прибавилось, но многие стояли на якоре подальше от мола. Некоторые из них торговыми совсем не были. Баронесса вон, зафрахтовала целый малый вспомогательный крейсер просской военно-морской базы, что была на восточном берегу острова. Офицеры-проссы, в похожей на американскую военно-морскую форму, с прогибом, усадили баронессу на свой крейсер. «Корсар» подняли на борт. Проссы шушукались по мою душу, пока я прощался с Мальвиной.
— Всего хорошего Мальвина Карловна. Счастливого пути. Берегите катер-с, — льстил и предостерегал. — И себя берегите!..
«С помпой осталась дурой, маклаудь дальше, прапрапрабабушка залётная». Это меня жаба из-за потери катера начала кушать.
— Всего хорошего, юноша, — расстались по гламурному, семулякром поцелуев…
