А ведь все было так хорошо, так весело, и чем закончилось! Что я наделала!..
Медленно полетела я над извилистой бурой рекой. Мне было тяжко, мне не хотелось жить… Мир оказался совсем не таким, каким я его себе смутно представляла.
В отчаянии я бросилась в реку и, поблескивая, пошла ко дну. Но тут сверху устремился ко мне чей-то длинный клюв. Это была цапля. Она резво проглотила меня, приняв за рыбешку. Затем, ошалело дергаясь, задрала голову и выплюнула добычу. Я, кувыркаясь, взлетела в небо.
Снова стала кружить, лететь неведомо куда… И вдруг увидала внизу на краю старого заросшего окопчика тот самый ржавый карабин. С яростным нарастающим свистом я спикировала на него, влетела в дуло, мгновение — взрыв! Ружейный ствол расщепился, как угрюмый стальной цветок.
…Я очнулся. Национальный музей Фритауна… Разбитое окно… Карабин с расщепленным стволом и со сломанной подставкой валялся на каменном полу…
Я поспешно ощупал себя. Так и есть, весь в царапинах и ссадинах. Невыносимо болела переносица, будто я и впрямь налетел на дерево носом, а затем поточил его о камень. И вообще я чувствовал себя так, словно побывал в желудке у цапли.
Музейный колдун высунулся из-за массивной колонны, глядя на меня с явным испугом. На лбу у него сиял кровоподтек, своим очертанием напоминающий форму винтовочного приклада.
«И тебе досталось!» — подумал я удовлетворенно.
— Ну как, может, еще поколдуем? — мрачно сказал я. — Готов к труду и обороне? Мы за мир, да?
— Вам что-то причудилось? — придя в себя, ехидно спросил он.
— Но не это же, — показал я на расщепленный ствол карабина.
— Магазинная коробка оказалась с патронами, — пробормотал колдун. — Я сам чудом уцелел…
— Что тут случилось, а?
— Вам лучше знать, — странно взглянул он. — Кто же мог подумать, что вы вернетесь!
— Выходит, мне еще и повезло?!
В зал ввалился толстый представительный человек, по всему видать — из начальства.
— Опять принялись за старое? — набросился он на колдуна. — Что вы себе позволяете? Я больше терпеть не намерен!
И так же стремительно вышел.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Больше он ничего не захочет, — процедил колдун и покосился в угол зальчика.
Я сразу заторопился на судно.
Честно скажу, боюсь я за Национальный музей Фритауна. Там, в углу того зальчика, стоял миномет.
Так я был пулей. С тех пор никогда не охочусь. Нет, правда, не могу…
— А твой боцман алмаз-то купил? — заерзал кучерявый детина Глеб на лавке в предбаннике.
— Что? — оторопел Ураганов. — А-а, купил — ровно за два доллара.
— Большой?
— Очень! Нестерчук вначале даже опасался, что наша таможня отберет.
— Отобрали?
— Оставили. В ювелирной лавке прямо при нем тем алмазом стекло строгали, а на корабле — ни в какую.
— Одно слово — «Сьерра-Леоне»… — мечтательно подал голос толстяк Федор.
— Два, — возразил Глеб.
Откуда я его знаю? Да мало ли с кем все мы знакомы!.. Жил в поселке горняков, далеко за Уралом, Василий Лопухов — взрывник лет тридцати. В общем-то, по своему характеру он вполне отвечал своей фамилии. Когда его с бригадой однажды послали на картошку, он пытался мелкими зарядами тротила взрыхлять картофельное поле. То есть лопух лопухом, но все-таки немножко и изобретатель.
Однако не это главное. Главное, пожалуй, в том, что был он удивительно везучим человеком. Хотя вот в личной жизни ему не везло. Была у него невеста, Анюта, — кассирша с пристани. Типичная женщина-вамп! Ну, красотка вроде Мэрилин Монро из фильма «В джазе только девушки» (производство США). И лишь он один не знал, что с той «невестой» путается чуть ли не весь поселок.
И Вася и Анюта жили в чужом частном доме, снимали каждый по комнатушке. А Васе как передовику и как человеку опасной профессии, отработавшему уже десять лет и все еще живому, обещали дать однокомнатную квартиру. Когда, мол, дадут, тогда и распишемся, — полагала расчетливая Анюта. Двухкомнатная все равно не светила, даже и женатому.
Дали. А он, лопух, возьми и отдай эту квартиру одной нормировщице, Маше, матери-одиночке, тоже лет тридцати, с девятилетним сыном. Уж очень она маялась без жилья! Ей, дескать, нужнее, — решил он.
Ну, конечно, скандал — Анюта порывает с ним, «пеньком-с-ушами», и в ярости кричит, что у нее мужиков настоящих, не то что он, пруд-пруди!
Вася был поражен неимоверно. По простоте душевной он ожидал, что невеста Анюта похвалит его за благородство, за помощь несчастной нормировщице. В конце концов его же из жилочереди не выкинули, на следующий год другую квартиру дадут: начальство железно обещало. А то, что невеста Анюта изменяла ему, — нет, наговаривает она вгорячах на себя!..
Но друзья из бригады, войдя в его безвыходное положение, утешают: все так оно и есть. И слава Богу, что ты, дурачина, от нее избавился. Теперь-то можно тебе об этом открыто сказать, раз все так хорошо получилось!..
Собственно, только теперь и начинается самое поразительное.
После этих событий на работе у Васи должен был состояться очередной взрыв. Но вначале для несведущих надо рассказать, как происходят на «поле», выражаясь языком горняков, вскрышные работы. Понятно, они производятся для рыхления, чтобы обнажить полезные ископаемые и жадно черпать их затем экскаваторами. Представьте себе то поле деятельности бригады Василия в тот роковой день. Полигон — примерно 100 на 200 метров. Из укрытия ведет огнепроводящий шнур к патрону со взрывателем, тот соединен с детонирующим шнуром, а этот — со всеми зарядами: 6 метров один от другого, закопанных каждый на глубине 7 метров.
Так — подожгли огнепроводящий. Длина его — 1 метр; 2 сантиметра шнура — 1 секунда горения. Затаились в укрытии… Хвать, нет Василия! Заметим, теперь уже шнур не загасить. Высунулись, а Вася стоит себе посредине холмистого «поля» во весь рост и кричит: прощайте, мол, жить надоело, раз так вышло с Анютой!
Последние десять секунд орали ему наперебой, уговаривали. Куда там! Только опять спрятались — взрыв!!!
Можно опять подбавить цифр: на 50 метров поднялось облако пыли, а в 6 метрах над землей летали «чемоданы» породы, ну и осколки свистели!.. Наконец, утихло все, рассеялась мгла.
Василий Лопухов остался жив. Ни царапинки. Оглушен, правда, малость. И растерян. Глаза кулаками вытирает, будто спросонья встал.
На всякий случай отвезли его в райбольницу. А там — от него, верно, — все хитрые медицинские электроприборы зашкаливает!..
Анюта, понятно, Васю не навещала. Навещала бригада. И та женщина проведывала — Маша, которой он квартиру отдал. Тут тоже есть кое-что загадочное. Он ей и говорит: я, мол, где-то вас видел. Ну, раньше, еще до поселка. А Маша гордо в ответ: ну, раз вы меня не узнаете, то и я вас раньше, до поселка, не знала. Нет, явно какие-то загадочные отношения. Видать, что-то было раньше.
Ладно. Тут события поважнее. У Васи после того взрыва внезапно открылись необыкновенные способности! Начинают вдруг исполняться его разные желания.
Как обычно, началось, казалось бы, с пустяка. Трест «Энск-недра» опубликовал объявление: 1000 рублей тому, кто «наведет» на любое месторождение. Что, не бывает? Да та же «Якут-природа» регулярно дает такие объявления!.. Дружки подшучивали над Васей: с тебя-де причитается — чудом спасся при взрыве. А где денег взять на целую ораву? Дружки втайне вылили бочку солярки в одно дальнее озеро, а Лопухова на полном серьезе послали туда набрать бутылку воды. Вася, что с него взять, набрал и отдал ту воду на анализ в лабораторию треста. Проверили — не поверили. Сами взяли пробы. И…
На озеро мгновенно гонят земснаряд, намывают остров, ставят вышку, бурят — пошла нефть!..
Друзья Василия, прогулявшие с ним тысячу премиальных, потрясены. А вся штука в том, что Вася, узнав про обман и жалея народные деньги, от души пожелал, чтоб там нефть нашли. Ну, а его парни вообще о той тысяче рублей не горюнились: сколько раз им за ночные смены не доплачивали! Так что та премия «законно», считали, заработана, даже если бы и нефть не нашлась.
Кассирша-вамп, Анюта, узнав, как Вася бездарно распорядился тысячью наградных, — пришла в ярость: правильно я его, кретина, бросила!
А Васе-то хоть бы хны. Выйдя из больницы, он о коварной Анюте и напрочь забыл. Теперь он тайком ходил в гости к Маше. К той, с девятилетним сыном. Открыто заявляться вроде бы неудобно. Еще соседи подумают: выжига — пользуется, мол, тем, что ордер ей на квартиру уступил. Он пил у нее по вечерам чай, а она загадочно улыбалась. Странные вопросы задавала, на что-то намекала. Тут и правда какая-то тайна.
Сама она была сиротой. Иные ее чуть ли не за юродивую считали. Не от мира сего: честная, добрая, бескорыстная, все для других старается, о себе не думает, ну прямо-таки человек отдаленного светлого будущего — дура дурой!.. А к Васе она, верно, была все-таки неравнодушна. Почему-то расстроилась, когда посочувствовала ему насчет Анюты, а он заявил:
