– То есть, – медленно и раздельно уточнил ланцтрегер, – если бы «Алмазный агнец» по-прежнему находился в ваших руках, у вас не было бы нужды воевать Нижний Вашаншар и вы спокойно сидели бы в Нидертале?
– Именно, – подтвердил альв. – Но какой смысл вести об этом речь? Артефакт утрачен безвозвратно.
Кальпурций Тиилл ждал, что друг Йорген немедленно извлечет медальон на свет божий и альвов осчастливит. Но тот вдруг разразился новой речью, причем начал издалека и невпопад:
– А все потому, что вас одолевает гордыня! Вместо того чтобы прийти с вашей бедой к вашим сюзеренам, которым для того и платите налог, чтобы те радели о вашем благополучии, вы предпочитаете принимать решения самостоятельные и притом неверные, развязывать грязную захватническую войну с дружественной державой, ставя в двусмысленное положение не только Нидерталь и Норвальд в целом, но и все королевство наше. Но вы…
– Довольно, мальчик! – перебил его тан. – Долго еще мы будем выслушивать твои бессмысленные нравоучения? Ты в любом случае не наш сюзерен…
Йорген тоже не был намерен соблюдать вежливость и выслушивать слова старого альва до конца.
– Любезный, – процедил он сквозь зубы, которыми очень хотелось скрипеть от злости, надменный альв раздражал его все больше. – Тебе известно, что я принадлежу роду фон Раухов и здесь с полным на то правом представляю интересы не только Эренмаркской короны в целом, но и моего брата Дитмара, лагенара Нидерталя, в частности. Ответь мне, достаточно ли вам обрести вашу спасительную реликвию, чтобы война была остановлена?
Альв ощетинился:
– Что толку говорить о несбыточном, неразумное «дитя тумана и тьмы»? Ты отнимаешь у нас время!
– Нет, ты ему ответишь, светлый! – прорычал гном, и в его устах это обращение звучало грязным ругательством. – Или признайся, что ваши древние цацки тут ни при чем и вы просто позарились на чужой кусок, или дай клятву, что, получив назад вашего треклятого барана, вы развернете оглобли и уберетесь восвояси туда, откуда явились! Это переговоры или что? Почему ты все время уклоняешься, благородный альв?
Тан презрительно скривил тонкие губы. Он чувствовал себя втянутым против воли в балаганное представление, где ему отведена самая дурацкая из ролей. А хуже того, что из-за спин передовых отрядов стали долетать женские голоса:
– Отвечай, лорд Келленоар! Никто не хочет этой войны!
– Хорошо, – стараясь сохранить достоинство в глупом своем положении, медленно кивнул тан. – Клянусь именем и честью своего рода, что, если здесь и сейчас случится невероятное чудо и мы обретем нашу реликвию под названием «Алмазный агнец», утраченную более пятисот лет тому назад, я, Аверрес Келленоар Аарендааль, отдам приказ о прекращении боевых действий и немедленном возвращении в Нидерталь. Этого вам достаточно?
Йорген кивнул.
Парвий Веттернагельгольд недовольно покрутил головой:
– Вот еще – достаточно! А как же неустойка?
– К…какая неустойка? – От неожиданности и недоумения альв даже заикнулся. Все-таки удалось гному сорвать с него маску холодного безразличия.
– А как же! В то время, пока мы здесь стоим и разглагольствуем впустую, по всей стране бездействует более шести сотен забоев! А это убытки, светлый, большие убытки для нашей казны! Не думай, что мы позволим вам уйти, не возместив их!
Тут Йорген не выдержал и нервно хихикнул, напрочь разрушив им же созданный образ мудрого сюзерена, явившегося для усмирения неразумных вассалов.
Лорд Келленоар коротко махнул рукой и отдал подскочившему к нему юнцу какой-то приказ. Парень исчез за спинами передних шеренг, и почти сразу же несколько альвов с видимым усилием выволокли на поле большой кожаный мешок. Развязали, отогнули края. В мешке что-то сверкнуло… То есть для Йоргена и спутников это было «что-то». А гномам Нижнего Вашаншара одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: золото, притом высочайшей пробы!
– Этого вам хватит в качестве неустойки? – осведомился тан насмешливо, он ни на миг не сомневался, что с содержимым мешка расставаться не придется, просто решил до конца сыграть свою роль в этом фарсе, чтобы потом никто из соплеменников не мог его упрекнуть в неумении или нежелании вести переговоры.
– Вполне, – с достоинством кивнул Парвий Веттернагельгольд.
Йорген фон Раух уточнил утомленно:
– Ну что? Соглашение достигнуто? Можем переходить к главному?
– Самое время! – подтвердил гном.
Альв ничего не сказал, он вообще не понимал, о чем речь и к чему собралось «переходить» это неразумное темное создание, именуемое ланцтрегером Эрцхольмом…
А оно вдруг подняло руки, что-то сняло с собственной шеи и протянуло тану:
– Тогда держи, лорд Келленоар! И помни о своей клятве!
Ах, как трудно, оказывается, расставаться с вещью, что принесла тебе когда-то столько чистой детской радости, пусть и запятнанной впоследствии! Йоргену потребовалось приложить усилие, чтобы голос его звучал ровно и сожаления в нем не слышалось.
Тан попятился и смешным неконтролируемым жестом спрятал руки за спину, будто боялся, что их укусят.
– Это… это что?
– Это ваша бесценная реликвия, «Алмазный овец»… Да тьфу ты! Агнец! – терпеливо, как для тугодумов, пояснил Йорген. – Так ты намерен ее обретать или нет? Долго мне здесь изображать гальюнную фигуру с простертыми дланями? – Он позволил себе слегка осерчать, ведь это к лицу любому сюзерену, потому что хороший сюзерен должен быть справедлив, но строг.
Еще не веря собственным глазам, лорд Келленоар взял в руки, начавшие почему-то дрожать, увесистый медальон на цепочке… И в тот миг, когда пальцы его коснулись испещренного символами реверса, чудесное, с раннего детства знакомое, но за полтысячелетия забытое тепло разлилось по его телу и светлое ликование родилось в душе.
Да! Сомнений больше не оставалось! Это был он – «Алмазный агнец»! Он приветствовал своих истинных владельцев, радовался возвращению.
По рядам светлых альвов пронесся счастливый вздох – они чувствовали то же, что их предводитель. И не только они. Тысячи отступников[23], разбросанных по всему миру, ощутили это благостное прикосновение. В северном замке Логово льва заплакала от внезапно нахлынувшей радости благородная леди Айлели, испугав любящего супруга, недавно воротившегося из столицы. И сын их, Фруте фон Раух, богентрегер Райтвис, полуальв, счастливыми слезами плакал на своем чердаке – Зло уходило из его души. А в далеких землях Со изуродованные темными чарами альвы селения Айо с трепетным восторгом наблюдали, как исчезают без следа их безобразные увечья: отрастают отсутствующие члены, прозревают слепые глаза, разглаживаются корявые лица, превращаясь в прекрасные лики…
Да, заслуженно или нет (последнее куда более верно), но для светлых альвов все испытания закончились. Не страшны им были теперь ни прошлая Тьма, ни грядущий Свет.
…Затрубили роги, созывая в поход. Воинство лорда Келленоара собиралось в обратный путь. Родные, несказанно прекрасные Нижние Долины ждали их, мгновенно позабыт был уродливый подземный Вашаншар, воевать его больше не было нужды. Ведь всемогущий «Алмазный агнец» снова был с ними!
– Вот так! – прокомментировал ланцтрегер мрачно. – Как всегда, ни тебе спасибо, ни тебе до свидания. Даже не поинтересовались, где взял. Узнаю безупречные манеры светлых альвов!
Поле опустело быстро – альвы исчезли в сиянии колдовского окна (легко открытого с помощью медальона – отпала нужда черпать силы извне), гномы канули в свои недра. И скоро осталось на нем лишь четверо наших путников да лошади их, отгоняющие хвостами слепней… Или?
Нет, не четверо. Пятеро!
– Что, хватило совести остаться? – угрюмо бросил Черный Легивар.
– Хватило, – печально подтвердил Семиаренс Элленгааль. – Вы простите моего дядюшку, он порой бывает излишне резок.
– Вот именно! Излишне! – пробурчал Йорген.
Переговоры оказались серьезным испытанием для его нервов. Чувствовал он себя плохо: мелко-мелко дрожало все внутри, так бывает после опасного боя, в котором чудом удалось выжить. Причем случается подобное не только с юнцами, впервые взявшимися за боевой меч, но и с самыми закаленными из воинов, просто они в том никогда не признаются.
– Мы здесь по делу, между прочим, – уточнил Йорген.
– Да, я понял. Вы пришли остановить войну. Что ж, вам это удалось. Я восхищен.
– Вот еще, – передернул плечами Йорген, он все еще был зол. – Потащились бы мы в такую даль ради одной вашей войны! Мы тебя искали. Чтобы ты по дружбе рассказал нам все, что тебе известно про грядущий Свет. И только попробуй уклониться! Да! И еще ты должен… все вы, альвы, должны мне двести крон золотом! Чтобы я смог заказать себе новый медальон. Это был лучший экспонат моей коллекции! – Он хотел, чтобы величина его жертвы была оценена по достоинству. Что ж, ему удалось произвести впечатление.
