— Не смеши меня, ящерица! — Мурвинальх нервно расхохотался мне в лицо. Точнее, в мордочку. — Никакая игра, даже самая захватывающая, не сравнится с чувством настоящей, вырванной зубами, заслуженной победы. С чувством, что ты сильнее и выше всех вместе взятых, с ощущением своей избранности и непобедимости, с осознанием могущества, достигнутого путем долгого ожидания и лишений. Ты не представляешь себе, какая огромная разница между переставлением никому не нужных бездушных фишек и манипулированием судьбами живых существ! О, ни с чем не сравнить чужую жизнь, которая зависит только от тебя. Когда только ты решаешь ее дальнейшее существование, будет оно иметь место или эта никчемная душонка через три минуты умрет.
— М-да, тяжелый случай, — потрясенно пробурчала я себе под нос, но жрец меня даже не услышал и продолжал взахлеб делиться своими психическими отклонениями:
— А все остальное — иллюзия, фальшь, глупая и никому не нужная имитация. Самообман. Я хочу свергать существующих царей, стирать реальные границы между царствами, владеть самым настоящим миром! Я хочу, чтобы мне поклонялись, чтобы передо мной трепетали, чтобы меня БОЯЛИСЬ! Вот истинное предназначение любого осознающего свою избранность государя!
И, выдав сию высокопарную речь, чокнутый Верховный гордо удалился, оставив меня наедине со своей незавидной участью.
К вечеру, когда я уже отчаялась обрести хоть такую сомнительную компанию, как ненормальный Верховный Жрец, одна из хорошо замаскированных в стенах дверей отворилась, резким скрипом нарушая мое вынужденное уединение.
За неполные сутки, что я находилась в этом кошмарном месте, мое богатое воображение успело напридумывать невесть чего касательно моей скоропостижной кончины. Тому еще очень способствовали странные скребущие звуки, раздающиеся, как я поняла, откуда-то снизу. Получается, под мозаичным полом находится какое-то помещение или подземелье, где содержат неведомое живое существо. Жертва ли оно жреческого произвола или его столь же повернутый на власти помощник, понять было невозможно, но мысли о нерадужном бренном существовании его царапанье по камню навевало соответствующие. Накрутила я себя по полной программе. Обсудить насущные проблемы с уходом Мурвинальха мне было не с кем, а ничто не лишает душевного равновесия лучше, чем полная изоляция. Этим-то недоделанный мировой властелин без зазрения совести и воспользовался.
— Как дела? — будто просто зашел в гости к старой знакомой, спросил темный эльф.
— Да пошел ты… — угрюмо ответила я и отвернулась.
За время его отсутствия я успела детально рассмотреть помещение, где стоял мой странный «террариум». Ничего особо примечательного оно собой не представляло и могло использоваться как в качестве семейного танцевального зала, так и комнаты для проведения собраний. Мебели тут почти никакой не было, если не считать нескольких канделябров и маленького высокого столика на одной ножке у окна. Только мозаика на полу по-настоящему привлекла мое внимание. Наверное, это обусловлено теми странными звуками, которые из-под нее доносились. Или мне только казалось, что оттуда, я же за стеклом сижу, направление звука вполне может искажаться.
К тому же я очень надеялась, что Полоз не останется в стороне от такого вопиющего произвола Верховного Жреца и постарается вытащить меня из лап этого чудовища. Пусть не из пылких душевных побуждений, а хотя бы из чувства собственничества. Ведь такая животрепещущая сцена была, когда Мурвинальх бесцеремонно вторгся в нашу семейную разборку. И когда несколько мгновений назад скрипнула открывающаяся дверь, я с замиранием сердца жаждала увидеть входящего. Разочарование не заставило себя долго ждать. Вот почему так — когда от Полоза стараешься быть как можно дальше, он тут как тут, а когда он действительно нужен, от него ни слуху ни духу?
— Грубость никогда не украшала женщин, но иногда только с ее помощью можно ответить разом на все незаданные вопросы, — улыбнувшись одними уголками губ, философски изрек темный эльф. — Я так понимаю, дальнейшие переговоры бессмысленны и ты решила выбрать никому не нужное благородство?
— Не все ли равно? — следя за каждым его движением, ответила я. — Тебе не понять.
— Куда уж мне в лаптях да по паркету, — закатил глаза к высокому потолку жрец.
— Может, на кладбище? — осторожно предположила я.
— Если только тебя проводить.
Забавно, его противность шутить пытается. Что ж, ничего удивительного, его положение это позволяет, а вот в моем впору истерику устраивать. Но я воздержусь от столь малодушного проявления эмоций, чтобы не доставить ненароком моему тюремщику хоть каплю удовольствия.
— О, мужчине с такими выдающимися способностями, как у тебя, и на кладбище местечко найдется, — не осталась в долгу я.
— Решила повеселиться напоследок? — вдруг резко сменил Мурвинальх тон с саркастического на зловещий. От взгляда его маленьких бегающих глазок мне стало по-настоящему страшно. Этот неопрятный зачуханный темный эльф внушал одновременно презрение, ужас и недоумение. Я не понимала его. Конечно, завоевание всего мира — цель, может быть, и великая, но уж больно хлопотная. Не стоит она таких усилий. Вряд ли этот наделенный неограниченной властью и довольно серьезной силой в рамках одного государства эльф является первым, кому пришла в голову столь сумасбродная идея. А судя по тому, что до сих пор царств в нашем мире несколько и у каждого есть свой законный правитель, усилия всех прежних завоевателей пропали впустую.
— Зачем тебе саламандра? — решила я задать такой важный для меня вопрос, пока не стало слишком поздно. Возможно, окончательно уяснив для себя, почему второй попытки убийства не последовало, а напротив — меня попытались захватить живой, я пойму, как мне выкрутиться из этого поистине опасного для жизни положения.
— Все просто, мне нужна власть над стихией огня, — не стал отпираться Мурвинальх. — Сначала я рассчитывал получить тебя законным путем, но твой папашка в этом вопросе проявил прямо-таки завидное упрямство (как ему это удалось, в том состоянии, в котором он пребывал тогда, непонятно) и отказал наотрез моим сватам. Мне нужна была не ты, а твое кольцо. Кольцо Саламандры. Я думал, что оно появляется в день бракосочетания во время проведения обряда, но, к сожалению, просчитался. — Жрец заходил по зале, охотно погружаясь в воспоминания. — А через некоторое время я узнал, что тебя выдали замуж, да не за кого-нибудь, а за сына владыки Золотоносных Гор. Честное слово, худшего варианта я и предположить не мог. Тогда-то я и придумал замечательный план. Надо было всего лишь похитить детеныша лиебе и потихоньку подкинуть его во дворец владыки. Этим я убивал сразу трех призраков. Во-первых, отомстил этим ханжам эльфырям, которые даже слушать меня не хотят, во-вторых, сеял панику среди населения почти всех царств (грамотно и заблаговременно распространенные слухи сослужили мне здесь добрую службу), и, в-третьих, представляешь, как отразилась бы на межгосударственных отношениях информация о присутствии, пусть и принудительном, лиебе в Царстве Золотоносных Гор. Вражда, травля и, вполне возможно, война были обеспечены, что мне только играло на руку. Правда, ты успела сбежать раньше, чем мой план осуществился в полном объеме. И не удивляйся, — ответил он на мой недоуменный взгляд. — У меня везде есть соглядатаи. Твой побег намного упрощал мне задачу. Тогда в игру вступила моя маленькая Эмма…
— И где эта мерзавка?! — вмиг вспомнила я свои претензии к рыжей отравительнице.
— Я тоже очень скорблю по ней, не меньше тебя. — Насквозь фальшивый жрец совсем не горестно вздохнул. — Она была настоящим профессионалом по части ядов, и я ценил ее, как никого и никогда, но со всеми иногда происходят случайности, порой смертельно опасные.
— Ты убил ее? — У меня почему-то не возникло ни капли сомнений, что несчастный случай тут не имел места быть. — И без меня?! — А вот этот возмущенный крик вырвался сам по себе. Нет, все-таки месть — штука несправедливая и вероломная. Ты ее лелеешь, как малого ребенка, вынашиваешь под своим трепещущим в сладком предвкушении сердцем, вскармливаешь самыми коварными мыслями, а она, подлюка, в один прекрасный момент — раз, и бессовестно переметнулась в чужие руки.
— Вижу, кое-какие общие точки соприкосновения у нас с тобой все-таки имеются, — не преминул указать мне на проявление эмоций расплывшийся в довольной улыбке Мурвинальх.
— Не дождешься, моральные ценности у нас слишком разные, — парировала я.
— А у меня их вообще нет.
Ладно, не будем спорить, тем более что в отсутствии у данного субъекта чего-то, хоть отдаленно напоминающего нормальность, я уже нисколько не сомневалась.
Дальше мне очень красочно расписали ужасную смерть моей несостоявшейся убийцы и даже великодушно открыли врата в ту преисподнюю, что поглотила самонадеянную наемницу. Я впечатлилась до такой степени, что даже на некоторое время потеряла дар речи. Милая паучиха-переросток, питающаяся исключительно человечинкой, эльфятинкой и не гнушающаяся никем другим, в принципе не укладывалась в моей голове. Жуткое и омерзительное зрелище. А то, с какой нежностью и обожанием двинутый на все внутричерепное пространство эльф рассказывал о ее прелестях, достоинствах и непревзойденных возможностях, вызывало тошноту. Такое впечатление складывалось, что он на ней жениться собирается. Извращенец.
