Со словами «мы пришли сюда не за этим» Марвин отволок упирающегося Далия на очередной этаж. Где ко всем уже виденным странностям добавились две скульптуры, охраняющие лестничный марш перед смотровой площадкой.
По левую сторону от ступеней высилась золотая женская фигура — в длинном, наглухо застегнутом платье, с приветливой улыбкой на сияющем лице и волнистыми, ниспадающими на плечи волосами. По правую сторону темнел чугунный уродец в коротком костюмчике-тройке — лысый, скрюченный до горбатости, с хваткими когтистыми лапами, но в пенсне и с галстуком-бабочкой на жилистой шее.
Что имел в виду неизвестный художник, какие душевные страсти руководили им при создании скульптур, Марвин не знал. Но в том, что они олицетворяли крайние противоположности, сомневаться не приходилось.
— Ты глянь, — радостно завопил Далий, — это же наша Жанка! А черный карла натурально шеф. — Он ткнул посохом в сторону чудища. — Офигенно крутой прикол.
— Точно, — угрюмо согласился Марвин, проходя мимо скульптур к лестнице. — Погоди, то ли сейчас будет. Обхохочешься от крутизны.
— Ты думаешь? — насторожился Далий, но Марвин не ответил.
Он не думал, он знал. Разрозненные факты, случайности и догадки вдруг сложились в единую картину — не радостную, не до конца понятную, но вполне очевидную. С совершенно непредсказуемым финалом.
На смотровую площадку они выбрались втроем, одновременно (глупо выходить поодиночке в столь подозрительное место), и остановились, поняв, что идти дальше некуда. Что все, конец долгому путешествию. Пришли.
— Опаньки. — Далий опустил посох, во все глаза пялясь на близкий край площадки. — Марвин, ты конкретный ясновидец. Я думал, ты пургу несешь, а оно вон как!
Граф раздраженно пробормотал: «Загермард», — сунул пистоль за пояс и с мрачным видом сложил руки за спиной. Он понятия не имел, как поступать дальше.
Марвин для проверки глянул вверх: да, черный дракон был тут как тут. Крылатый зверь выписывал медленные круги на очистившемся от грозовых туч небе, летал не слишком высоко и не слишком низко. На достаточном расстоянии, чтобы в случае необходимости мигом спикировать к открытому всем ветрам этажу.
— Ну-ну, — глядя на дракона, вполголоса сказал Марвин. — Хотел бы я знать, в чем твой интерес. А кто ты на самом деле, я уже понял. Надеюсь, что понял. — Он опустил взгляд и тоже посмотрел на край площадки.
За обломками этажной стены, больше похожими на неровное ограждение, виднелись развалины минусовника — дырявые бетонные корпуса в окружении пыльных кустарников. А далеко за ними, почти у горизонта, возвышалась знакомая Марвину железная конструкция, выглядевшая отсюда как нацеленный в небо ржавый гвоздь-сотка.
Были внизу бродячие нусы или нет, Марвин не разглядел. Его внимание отвлек стоявший шагах в десяти от лестницы столик с открытой коробкой сигар, пепельницей и початой бутылью красного вина рядом.
Возле столика, по-хозяйски развалившись в плетеном кресле — в белом костюме, закинув ногу на ногу, с дымящейся сигарой в одной руке и полным бокалом в другой, — сидел мужчина лет сорока. Наголо стриженный, не толстый, но рыхлый от сидячего образа жизни, с гневно выпученными глазами и надменно изогнутыми губами.
Именно эти глаза, вернее их фрагмент, довелось увидеть Марвину среди осколков бюста верховного президента в лесном домике охраны. И именно это лицо он видел на стене дворцового метро, в которое Граф швырнул папку. Под которым тянулась мозаичная надпись «Верховный президент», для особо непонятливых работников дворца.
Господин Фемах выглядел на удивление живым и здоровым. Хотя должен был лежать в медицинских колбах техномагов — тихий, спокойный, аккуратно расфасованный и уж точно без сигары с бокалом.
К тому же этот Фемах ничуть не соответствовал Фемаху, о котором говорил Граф. Не был он ни плюгавеньким, ни бледным, да и на хомяка нисколько не походил. Больше всего развалившийся в кресле товарищ был похож на крупного чиновника, любящего от души выпить-закусить, не брезгующего взятками и твердо уверенного в своем завтрашнем дне. Собственно, гражданин с сигарой и был чиновником — президент ведь тоже чиновничья должность. Но очень высокопоставленная, выше просто некуда.
— Слушай, а кто этот мордастый? — пододвинувшись к Марвину, шепотом спросил Далий. — Больно рожа знакомая. Где-то я его уже видел, но где?
— В визоре, на плакатах в городе, в подземке да где угодно. — Марвин хмуро посмотрел на Фемаха, который, разумеется, заметил посетителей, но старательно изображал, что он здесь один. Вряд ли от испуга, скорее, господин в кресле получал удовольствие от самого момента встречи. Красовался, грубо говоря.
— Взломщик сейфов Фемах, он же бывший видящий, он же демон-исцелитель. Он же, сволочь такая, верховный президент созданного им мира, прошу любить и жаловать. — Марвин небрежно ткнул рукой в сторону демона-исцелителя, как раз ставившего пустой бокал на столик. — Вопросы будут?
— Йо-у, — уважительно протянул Далий. — Молодец дядька, одобряю. Ну что, сейчас его решать или погодить? — Он поднял посох и прицелился в Фемаха.
— Ба, кого я вижу! — Фемах будто только что обнаружил нежданных гостей. — Какие ребятушки! — Он встал, широко раскинул руки, словно собираясь обнять всех троих разом, но от кресла не отошел. Голос у Фемаха был невыразительный, нарочито ласковый, а речь монотонная, потому казалось, что бывший видящий не столько говорит, сколько распевно причитает. Или проникновенно вещает, согласно государственной должности и статусу. — Коллеги, как я понимаю? Из обители, да? — Фемах смотрел только на Марвина и Далия, вооруженного Графа он явно игнорировал. Хотя, по идее, должен был опасаться человека с пистолем.
«Неинтересен ему Граф, — подумал Марвин, с холодным любопытством разглядывая дружелюбного дядьку Фемаха. — Даже безразличен. Хотя на лбу у него не написано, что он из местных. Да, ситуация становится все интереснее. Запутаннее».
— Погодить решать, — твердо сказал Марвин. — Надо задать… э-э-э… нашему коллеге несколько вопросов. Накипело, понимаешь. Хочу разобраться.
— Зря. — Далий с сожалением опустил посох. — Ты в этом еще раскаешься.
Увы, его слова оказались пророческими.
Похоже, ясновидцем все же был Далий, а не Марвин.
Марвин не собирался устраивать Фемаху допрос. Но и решать судьбу прежнего видящего, не узнав ответы на важные вопросы, он не хотел. Потому что после окончательного решения ему попросту не у кого будет спрашивать.
Если, конечно, Фемах не воскреснет в приемной кабине обители.
Однако первым разговор начал не Марвин.
— Слушайте, выходит, что наш верховный президент вовсе не президент? — До Графа только сейчас дошел смысл происходящего. — На самом деле он Фемах? Что-то я совсем запутался, ничего не понимаю.
— А и не надо понимания, — лучезарно улыбаясь, заверил его Фемах. — Тут, загермард, вера нужна. Я ведь когда президентом стал? Всего ничего, пару лет тому назад, когда понял, что государству без меня никак не обойтись. Подправил немного реальность, внес кое-какие изменения в воспоминания моих подданных, от бомжей до министров, и пожалуйста — никто не жалуется, все счастливы. А что еще нужно простому, незатейливому электорату? Крепкая рука, ведущая в светлое будущее, сытная еда, развлечения и твердая вера во что-нибудь. Например, в меня. Чем плохо, ребятушки? Бог я или не бог? — Фемах обвел гостей все тем же безмятежно-лучезарным взглядом, и Марвин понял, что гражданин бывший видящий окончательно сошел с ума.
Или, может, не сошел, а, наоборот, полностью выздоровел, спрятавшись от колдовства негора в выдуманном им мире. После чего осознал свое великое значение в этой реальности и по новой съехал с катушек, на этот раз навсегда — взяв на себя роль местного бога, творца и разрушителя в одном флаконе. Уверовав в собственное великое предназначение.
В любом случае — хоть так, хоть эдак — результат был один. Вернее, диагноз.
— Железочку положи, ладненько? — Фемах с лукавой улыбкой погрозил Марвину пальцем. — Не нужна она тебе, только смущать на глупые поступки будет. — Он повел пальцем вниз, и у Марвина сама собой разжалась рука: монтировка со стуком упала на бетонный пол.
«Отлично, — глянув на валяющуюся у ног монтировку, тоскливо подумал Марвин, — лучше некуда. Фемах считает себя богом, а комплекс как может ему подыгрывает. И чем больше он подыгрывает, тем больше Фемах считает себя богом. Черт, прям какой-то замкнутый круг. И вообще, не удивлюсь, если Фемах к тому же бессмертен, как и положено настоящему богу. Проклятье, хотел бы я знать, как можно убить бессмертного!»
— Кстати, гражданин всевершитель, вы типа в курсе, что здешняя реальность не настоящая, а полностью вами придуманная? — заботливо поинтересовался Далий, на всякий случай пряча посох за спину. Чтобы ему тоже не порекомендовали положить «ненужную палочку» на пол.
