— Ты кто ж такая будешь? — спросила бабуля неожиданно звонким голоском. Правда, звон был как у старого треснувшего колокольчика. Приглушенный и дребезжащий.
— Здравствуйте! — подпрыгнула я. — Меня Сашей зовут. А кто буду? Да как вам сказать…. Гостья, наверное.
— А-а! Так это тебя Энгель в снегу нашел! Да ты погоди аппетит портить, сейчас завтракать будем.
— А к вам как обращаться? — спросила я. — Простите, если не по этикету…
— Ой, милая! Да какой у нас этикет! Бабушка Ланя меня зовут.
И старушка принялась доставать из шкафов хлеб, сыр, молоко. Принесла из соседнего помещения шмат копченого сала и окорок.
— М-м-м… Бабушка Ланя, а вы…. Эльфийка? — осторожно спросила я. Просто как-то не укладывалось в голове, что эльфы, к которым относились мои спасители, могут есть мясо. Все, кого мне приходилось читать, уверяли, что эльфы питаются исключительно травой. В крайнем случае — могут поймать рыбку. Кажется, где-то попадалась информация, что эльфы могут есть птицу. Мол, они не живородящие.
— Эльфийка, а как же! В нашем королевстве иных и не проживает почти. Разве что гномы с товарами приезжают. Бывает, перед праздниками оборотни из своих диких лесов меха привозят. Летом иной раз морские жители приплывают. Жемчуга на наши, местные, товары, выменивают. А больше и нет никого. Откуда же ты к нам попала, если таких пустяков не ведаешь?
— Издалека, бабушка. Ох, издалека…. У нас эльфы и все остальные — вроде сказочных персонажей. А как ваше королевство называется?
— Так Азалийское. Королевство Азалийское. Правит нынче Эдвин Десятый, старший брат Энгеля. На днях у него детки родились, теперь наш Энгель третий в очереди на трон. Да ты не думай! Энгель хороший мальчик. Не зазнайка какой-нибудь. Молчун, правда, иной раз и слова за день не скажет…
Тут она подошла ко мне вплотную и прошептала, кося глазом на дверь. Кажется именно за той дверью сейчас шарились в поисках съестного принц со своим секретарем.
— Не поверишь: иной раз специально обед пересолю, или пряных трав переложу — все надеюсь, что хоть поругается. Где там! «Спасибо, нянюшка, все было очень вкусно».
— А сено? — так же шепотом спросила я. — Сено давать не пробовали? Или солому? Если ее мелко-мелко порезать, с отрубями перемешать, кипятком запарить….
— И что? Неужто вкусно? — округлила глаза старушка, при этом хитро-хитро улыбаясь. А зубки у нее крепкие, видать. Белые, ровные — будто и не старуха она вовсе.
— А то ж! — покивала я со значением. — Свиньям очень даже нравится. За обе щеки уплетают, да еще и подхрюкивают радостно.
— А ты, как я погляжу, за словом в карман не лезешь! — довольно сказала бабушка Ланя. — Это хорошо! Может, и расшевелишь наше Высочество.
Я только вздохнула. Если б только расшевелить — может и справилась бы. Может, Стрег пошутил? Или мне прибредилось его пожелание?
— Бабушка, а религия у вас есть?
— Религия-то? Это ты про прародителей наших спрашиваешь?
— Ну, вроде того…. Кто создал, кому поклоняетесь, кому дары возлагаете.
Старушка призадумалась, пристально меня рассматривая. Даже про сало на сковороде подзабыла. Пришлось мне его спасать — сковороду на край плиты сдвигать.
— И где ж тебя такую незнайку вырастили-то? Уж, кажись, в нашем мире диких мест и не осталось. Разве что совсем в глухих местах заповедных. Так нет там никого, кроме зверья. Да и не всякое зверье выжить может на Ледяном поле-то.
Она, задумавшись, сноровисто взбила в миске яйца, добавила молоко, какие-то порошочки — видимо, специи местные. А я себе зарубочку на память — не хватать все и сразу. Мало ли — что тут за специи. Вдруг они на мою иномирную персону как яд подействуют.
Вылила все на сковороду и прикрыла крышкой. Подошла к двери, за которой шебаршились парни и скомандовала:
— А ну, бездельники! Марш отсюда! Ишь, чего удумали — окорока по дому таскать! Генри, я не посмотрю, что ты выше отца стал на голову, а так тебя тряпкой-то и отлуплю. И вы, ваше высочество, идите-ка, умойтесь. Ишь, как варенье-то по губам размазали. Сейчас завтрак готов будет. Идите — идите, умойтесь, переоденьтесь, как подобает, и в столовую. Или тут накрыть?
— Тут! — переглянувшись, дружно выпалили парни. Действительно, парни. Им вряд ли больше двадцати пяти — если по человеческим меркам считать. И личики у обоих — как у провинившихся дошколят. Генри окорок к груди прижал, а Энгель действительно по уши в варенье вымазался.
— В столовой не топлено, — задрал голову Энгель. — Мы здесь позавтракаем. А дядюшка Джи где?
— Да где ж ему быть?! — всплеснула руками бабушка Ланя. — Лошадок ваших обихаживает. Сейчас на стол соберу — и он придет, не задержится.
— Значит, так, Саша, — сказала она уже мне. — Сейчас мы позавтракаем, со стола уберем, и побеседуем. Мальчики с дедом моим делами займутся, перед праздничной ночью-то. Вот пока они будут заняты, мы все и выясним.
— Бабушка Ланя, а вы не боитесь, что я, может, шпионка какая? — полюбопытствовала я, воровато облизывая палец — сунула в баночку с вареньем, которое бабушка у принца отняла. Вкусное варенье, на чернику похоже.
— Да какая ты шпионка, деточка, — улыбнулась Ланя. — Что ж я — ауры видеть разучилась? Дитя ты еще совсем. Не эльфийка, не гномка, не оборотень. Человек, разве? Так и что с того? Чай, и человеки для чего-то нужны, раз вас боги создали. Давай-ка, хлеб порежь. Нож в руках держать умеешь?
— Не поверите — я даже суп варить умею, — серьезно сказала я, перехватывая большую ковригу и нож. Хлеб бабушка достала из духовки, но он был не свежеиспеченным. Скорее — разогревался там. Моя бабушка — мамина мать — так же делала. Напечет в субботу хлеба на неделю, печева разного: пирогов, растягаев, булочек, шанежек и плюшек. Остудит — и на мороз. У нее в сенях специальный ларь оборудован. Ссыплет печево туда, а потом каждый день ближе к вечеру заносит и в русскую печь в тазу ставит. Обалденно вкусно — особенно, если на палочках, над костром поджарить. Выбирались мы с Гришенькой иной раз на речку. Он рыбачить, я по сугробам гулять. Эх, как там они без меня с новогодними праздниками управятся? Где Юрик другую Снегурочку за два дня отыщет? Хоть и невелика роль, а все же…. Эх-х-х!
Принц Энгельберт
Мы успели обсудить все важные вопросы, касающиеся имения и самого дома. Успели позавтракать, пообедать, перекусить свежими плюшками, и уже поглядывали на часы в ожидании ужина, а нянюшка вместе с девчонкой так и сидели на кухне. Шушукались. Ладно, хоть кормить нас не забывали. Дядюшка Джи, отец моего секретаря, и муж нянюшки, только ухмылялся, глядя, как я прогуливаюсь по коридору от кабинета до кухни. По коридорам — если точнее. Все же кухня располагается в стороне от хозяйских помещений. Генри, забрав у отца хозяйственные книги, с головой погрузился в подсчеты. Раз уж мы собрались жить в сельской местности — надо прикинуть наши возможности. Предполагаемые затраты, которые непременно увеличатся, так как придется устраивать приемы для соседей. Нет, я могу, конечно, никого не принимать, все же я не последнее лицо в королевстве. Но ведь так и одичать недолго. Хорошо, хоть Праздничную Ночь мы встретим своим тесным кругом, как привыкли. Единственный праздник, который я всегда провожу со своей семьей. Да, семья нянюшки — она и моя семья тоже. Особенно в последние несколько лет. Когда Эдвин женился — нам стало неуютно рядом. Все время какие-то проблемы. То наряд у Елисабель не удался, то туфельки жмут, то корсет не наденешь, потому что ребеночку навредить можно…. Бедный Эдвин в последние месяцы даже ночевать приноровился в рабочем кабинете, ссылаясь на то, что дел с каждым днем все больше.
И мне приходилось терпеть весь этот ужас вместе с братом. Но теперь-то все закончилось. Елисабель будет занята детьми — во всяком случае, я на это надеюсь. Помощников у Эдвина и без меня хватает.
Решено: буду вести уединенный образ жизни. Никаких балов, никаких невест….
О-о! Только не это!
— Соседи прибыли, — глядя в окно, дядюшка Джи. — Не иначе — лекарь наш проболтался.
