она, протягивая белую ткань.
— Вы хьюкош? — Спросил я напрямую.
— Да, откуда вы знаете?
— Встречался. — Ответил я неопределённо.
— Я не такая, как большинство моих соотечественников. Что тут стряслось?
— Я бы вам рассказал, но у меня жена ранена. Надо бежать. Думаю, у нас будет время пообщаться. Вы же тут надолго.
— Откуда такая уверенность?
— Ну, это аномалия, из которой нет выхода. Простите, огромное спасибо вам за помощь, я побежал.
Я рванул к своим. Ляля сидела на грязном склоне, прикрывшись мокрыми грязными вещами. Она слабо улыбнулась, увидев в моих руках ткань. Я развернул ее и разорвал на ленты. Одну ленту свернул плотной подушечкой и приложил к ране, второй обернул грудь супруги. Крепко зафиксировал и осмотрел дело своих рук. Получилось неплохо.
— Ну, дорогая, теперь у тебя будет реальный повод сказать, что ты была ранена на фронтах и просить себе ветеранскую пенсию. — Пошутил я намеренно, чтобы разбавить тяжелую атмосферу.
— Кто эти добрые люди? — Спросила Ляля.
— Как ни странно, хьюкоши. — Я посмотрел на Тайну.
— Правда? — Удивилась она. — А мы можем пообщаться с ними?
— Разумеется. — Согласился змей. — Наверняка, они такие же несчастные, как и мы.
— Выглядят они не такими уж несчастными. — Признался я. — Чистые и еще ничего не понимающие.
— А вдруг они хозяева этой аномалии? — Предположил змей.
— Нет. — Категорично заявила рабовладелица. — Наш народ не имеет ничего общего с создателями этого места.
— Лялю надо отвести к ним и уложить на сухую постель. — Посоветовал змей. — Ты нам поможешь уговорить их? — Обратился он к Тайне.
— Постараюсь. Если это кочевые хьюкоши, то не гарантирую результат. У них к нам оседлым, неприязнь.
— Ничего, мы будем красноречивы и убедительны. — Я помог Ляле подняться. — Идемте.
Мы выбрались из воронки, сырые грязные, совсем не похожие на самих себя и направились к повозке. Извозчик не спускал с нас недовольного взгляда, но молчал. Когда до нее осталось тридцать шагов, резко распахнулась дверь. На пороге стоял ребенок, вылитый наш Дарик. А за ним копии моих родителей. Поверить в такое я не мог и решил, что поврежденный контузиями мозг начал выдавать артефакты.
— Мама! Папа! — Выкрикнула копия сына и бросилась нам навстречу.
Я все еще пребывал в уверенности, что грежу, но иллюзия при этом была очень убедительной. Мальчик обнял нас грязных, испачкавшись при этом сам.
— Дарик? — Тихо удивилась Ляля.
— Мама, это тебя ранило? — Спросил он, заметив набухшую кровью повязку.
Мы с женой переглянулись.
— Дарик, это ты? — Я потрогал мальчика.
— Папа, это я, я, Дарик. И дедушка с бабушкой тут. Идемте скорее.
Происходящее не укладывалось в моей пострадавшей голове. Неужто кто-то из хьюкошей нашел нас, чтобы вернуть сына? Мы поспешили внутрь фургона.
— Кайтина, это на самом деле мои родители! — Выкрикнул Дарик, забежав внутрь фургона.
Теперь я уже точно видел, что он, это он, а не иллюзия, но у меня вдруг сперло дыхание, отчего не получалось произнести ни слова. Ляля от чувств начала терять сознание. Ее вовремя подхватил мой отец.
— Ну, вот и встретились. — Он поднял ее на руки и понес в конец фургона.
— Игорек, как мы за вас боялись. — Всплакнула мать.
— Значит так, родители Дарика и друзья родителей, у меня есть душ, прошу принять его по очереди, а затем переодеться в чистое. — Попросила хьюкош, которую сын назвал Кайтиной.
Первым отправили змея. Женщина, похожая на земную, если бы не слишком остренькие уши, протерла за ним грязный след тряпкой.
— Прости, мне послышалось, твое имя Кайтина? — Спросила Тайна.
— Да. А что? — Хьюкош внимательно рассмотрела рабовладелицу.
— Мое имя, Тайна. Я так понимаю, что мальчик, которого недавно определили в мой интернат, это он. — Она показала пальцем на нашего сына, не отпускающего мою руку.
— Да. А вы та самая Тайна, содержащая интернат ради создания армии послушных чиновников? Я не видела вас раньше, но была наслышана о вашей беспринципности, корысти и алчности. Этот вид вам очень к лицу. Отражает внутреннюю суть.
— Как так получилось, что вы оказались здесь? — Рабовладелица пропустила мимо ушей нелестные эпитеты.
— Мальчика, под видом опытов, пытались убить, выставив меня виноватой. Я действовала по обстановке, убила двух негодяев и бежала. Как видите, далеко не убежала. Хотя, очень странно, что мы оказались здесь вместе. Вам так не кажется?
— Еще как кажется. Я до сих пор не могу поверить, что у меня не галлюцинация после контузии. — Признался я.
Пока змей смывал с себя грязь, я успел рассказать, что произошло с нами, после того, как мы отправились на поиски сына.
— Я так и знал, что это был ты, а не психограмма. — Воскликнул Дарик, когда я подошел к тому моменту, когда проник в интернат.
— Ваш сын разбил нос учительнице, которая закрыла вход для вас. — Из уст Кайтины это прозвучало как комплимент.
— Во, Дарик-Ударик, моя школа. — Больше всех обрадовался дед. — Но так больше делать не надо, а то школу никогда не закончишь.
— А потом случилось еще кое-что, из-за чего он оказался у меня. — Добавила Кайтина.
— Что? — Меня несколько напрягла эта недосказанность.
— У вашего сына в экстремальном психологическом состоянии открылось умение взрывного разрушения ткани миров. — Произнесла хьюкош.
— Как это? — Не понял я.
— Он разрушил часть аномалии, размером с классную комнату.
— Я ничего не помню. — Дарик заглянул мне в глаза. — Очнулся в больнице.
— Надо же, до чего ребенка довели. — Моя мать прижала к себе внука. — Такого безобидного лапочку.
— Я что-то пропустил? — Меж нами затесался сияющий чистотой змей.
— Тебе надо кое-что знать. — Предупредил я его. — Вы повторите Антошу, а я пойду, смою с себя грязь и порох.
Женщина с острыми ушками оставила перед входом в душ халат.
— Наденьте, как помоетесь. — Посоветовала она.
— Спасибо, хорошо.
Я быстро помылся, надел халат, с трудом запахнувшийся на моем теле и пошел проведать Лялю. Она спала, беззвучно дыша. Поцеловал ее в мокрый нос и подержал ладонь в своих руках, затем вернулся к остальным.
— Как она? — заботливо поинтересовалась мать.
— Спит. Что вы тут решили насчет умения Дарика? Оно не навредит ему самому?
— Умением это сложно назвать. — Произнес змей. — Если каждый раз доводить ребенка до такого состояния, чтобы спровоцировать его, то психика долго не выдержит. Это какой-то защитный механизм, врожденная способность. Не исключено, что он был оставлен родителями по этой причине.
Я посмотрел на Дарика.
— Я все знаю, что не вы меня родили, но вы мне родные. — От чувств сын крепко обнял меня.
— Спасибо. Надеюсь, по жизни тебе это умение больше никогда не пригодится. — Я потрепал его за уши. — Что-нибудь придумали, как
