к своему стыду, вообще ничего не знал. Как и о жизни Вилдура, Орбарага, да и всех гномов, спасших мне жизнь. Позорище… Ну, ничего, есть у меня мыслишки по этому поводу, недолго осталось…
— Есть девушка, которая мне очень нравится. Мы с детства знакомы. Но её семья против… — повесил нос рыжий.
Мы спустились на два яруса вниз и теперь шли по длинному, широкому проходу, практически улице, пробитому в горной породе предками гномов ещё в незапамятные времена. Магические светильники, висевшие под потолком, светили тускло, но их света хватало, чтобы разглядеть, как живут простые гномы. Жилища были вырублены в скальном основании по обеим сторонам улицы. Никаких заборчиков, калиточек, конечно, здесь не было. Заглянуть вглубь жилища можно было прямо с улицы. Проходя мимо одного жилища, я увидел, как за застеклённым окном пожилая гнома с посеребрёнными сединой волосами готовит ужин. Наверное, мужа ждёт с работы. Стены дома были украшены искусной резьбой, причём рисунок на жилищах не повторялся, каждый хозяин украшал свой дом сам, показывая своё мастерство. Гномов на улице было немного. Но это и понятно — рабочий день в разгаре, кто в шахте, кто в мастерских. А вот детей я не видел. Совсем. Теперь понятно, почему гномки с ума сходят. Я их последняя надежда. Эх… Печально всё это…
— Прости, Глим, я задумался. Так почему, говоришь, её семья против?
— Ну, я ведь простой хирдман, из бедного клана. А её отец владеет двумя мастерскими, стекло делает, посуду. Хочет дочку за богатого выдать, с другим кланом породниться.
— Простой? Да ты же супермеханик! Вот, — я продемонстрировал гному свой протез. — Это кто сделал, не ты?
— Для её родителей это всё равно. Я ведь не глава клана, а за механика, пусть и хорошего, они дочку не отдадут.
— А её мнения, конечно, никто не спросил. Ясно. Так примерно я и подумал… — задумчиво кивнул я. Вот оно в чём дело. У рыжего личная трагедия. Теперь понятно, почему он такой смурной.
— Да кто её спрашивать будет? Выдадут замуж, и всё! Узе и свадьбу назначили… — совсем опечалился Глим.
— И когда свадьба? — забрезжила у меня в голове идея.
— Сегодня.
Я резко затормозил.
— Она тебя любит? — пристально посмотрел я в глаза маленькому гному.
— Да… Только что толку? Против воли отца она не пойдёт, — рыжий стоял, как в воду опущенный.
— Что толку, говоришь… А вот это мы сейчас и посмотрим, есть толк, или нет. Пошли!
— Куда?
— На свадьбу, куда! — я улыбнулся во все сорок четыре зуба и подмигнул Глиму, в глазах которого забилась сумасшедшая надежда.
***
— Поняла теперь? — спросил отец, когда они с Ситаной свернули из Центральной галереи на боковую, ведущую к их покоям.
Ситана только кивнула. Отец оказался прав. Как всегда. За столом после приема она злилась и ревновала, но потом, когда камень Алгота Маруна признал в Тиларене наследника Вечного Дракона, совершенно потерялась.
Ну, кто она такая, чтобы заглядываться на Крылатого Владыку? Простая девчонка. Да и не совсем девчонка даже. Девчонки в куклы играют, бусики из камешков мастерят, а она? Метательные ножи, кинжалы; убитые орки… Сначала отец пытался дарить браслеты, цепочки и колечки, но потом понял, что ее куда больше порадует еще один клинок, и перестал. А тетушка проколола уши и подарила маленькие золотые сережки. Только где они теперь?
«Разве Тиларину… — Ситана привычно произнесла про себя его имя и осеклась: какой он ей Тиларин? — Разве ему такую жену надо?»
Вот и получается, что ее место в хирде. А она еще сомневалась…
— Не печалься, дочка, — отец ободряюще похлопал по плечу.
«Хорошо, что у меня есть друзья. И отец…» — Ситана повернулась, но он уже скрылся в своей лаборатории.
Тяжко вздохнув, гнома толкнула дверь в свою спальню и замерла.
Шкатулка с украшениями, в которую Ситана уж и не помнила, когда заглядывала, была открыта, а перед зеркалом крутилась не кто-нибудь, а принцесса Ликена…
— Явилась, наконец. А то я уже заждалась, — Ликена оторвалась от зеркала и небрежно бросила назад в шкатулку тоненький браслет-змейку с крохотными глазками-изумрудами. — Миленький, только простенький очень.
Ситана набрала побольше воздуха и, как учил мастер Дугри, досчитала до десяти. За столом она только и делала, что вдыхала и считала до десяти. Потому и удержалась — не запустила в мерзавку блюдом с тушеными грибами.
— Чего молчишь? — Ликена подошла и придвинулась почти вплотную. Пахнуло вином и какими-то едкими приправами. — Думала, ты мальчик, но борода вроде не растет, — она издевательски рассмеялась. — Конечно, не поможет, но дам совет: если хочешь кому-то понравиться, не накручивай при нем на палец вилки. Хоть бы платье себе сшила, что ли. Правда, зачем тебе платье?
Подхватив пышные юбки, Ликена развернулась к выходу и добавила уже с порога:
— Запомни: он мой. Не смей на него даже смотреть.
«Как же все просто на войне: вот он, враг, а вот…» — Ситана сжала рукоятку кинжала и зажмурилась, но тут же опомнилась и кинулась к зеркалу.
Ну зачем, зачем она обрезала волосы? Как теперь сделаешь прическу? И лицо загорело — никакие белила не помогут; и губы обветрились, а руки…
Ситана посмотрела на свои руки — красные, шершавые, в царапинах, — и расплакалась.
***
— Опоздаем! — на бегу повернулся ко мне Глим. — Они уже в Храме Владык!
О как! У
