Завершив создание нового рисунка причинно-следственных связей, Шурик проник сознанием внутрь шара и нашел там точку, в которой он стоял на пустыре за гаражами, в 1994 году.
Повелитель Травы вошел в эту точку. И открыл глаза.
Ночь. Тишина. Гималайский и вся компания мирно дремали в «Мерсе». Девушки устроились в салоне автомобиля, Аким и Смерть развалились на крыше, а Гималайский сидел на капоте.
— Привет, — сказал Шурик. — И долго я так стоял?
— Часов пять, — Гималайский пожал плечами. — Ну что, теперь все? Операция прошла успешно?
— Почти, — вздохнул Шурик. — Я сделал дядю Сэма, больше он никогда не появится в нашей жизни, но…
— Что «но»? — спросил Гималайский.
— Он тоже сделал меня, — горько усмехнулся Шурик. — Только дядя Сэм знал, где сейчас моя жена. А я… так и не сумел прочитать это в его мыслях. Короче, у нас ничья.
— А, это, — кивнул Гималайский. — Ну да… Посмотрим, может, что и придумаем.
— Да что тут придумаешь, — горько вздохнул Шурик. — Ну что, возвращаемся? Закинемся колесами — и назад, в будущее?
— Ой, подожди! — сказал Гималайский. — Ты устал и мы устали. Давай поспим, а утром тронемся в обратный путь.
— Это точно, — кивнул Шурик. — Я бы поспал!
Он сел в машину на водительское сиденье — и отрубился.
Когда Повелитель Травы проснулся и открыл глаза, за ветровым стеклом «Мерса» было утро. Гималайский спал на капоте. На заднем сиденье зевали Фатима и Эльвира. Шурик зевнул, открыл дверь и вышел на свежий воздух.
Стояло такое приятное утро, не хотелось никуда спешить, ничего делать. Но пришлось разбудить Гималайского и Смерть. Аким уже проснулся и даже успел дойти до ближайшего ларька и принести всем «Сникерсы» и «Кока-колу».
Позавтракав, наши герои загрузились в машину времени. Шурик достал таблетки, но Гималайский сказал:
— Подожди. Я так чувствую, что есть еще одно место, куда нам надо заехать.
— Далеко? — со стоном протянул Шурик. — Слушай, Свами, сколько можно мотаться по девяносто четвертому? Я мечтаю вернуться домой, лечь и проспать дня три.
— Недалеко, на Волоколамку заедем, — улыбнулся Гималайский.
— Это ж другой конец города! — простонал Шурик. — Ну что тебе там надо? Соблазнить Гюльчатай? Выправить Квазиморде горб? Или что?
— Увидишь, — Гималайский пожал плечами и завел мотор.
Шурик смотрел на проплывающие за окном «Мерседеса» московские улицы. Теперь он был свободен. Он победил дядю Сэма и стал властелином своей жизни. Но он не сумел найти свою жену — враг очень хорошо ее спрятал. Наверно, она живет где-нибудь в провинции, работает официанткой или продавщицей и слыхом не слыхивала о магии. Даже используя свои новые магические способности, Повелитель Травы вряд ли сумеет ее найти. Но он попробует. Он будет перепахивать все пласты астральных и ментальных миров в поисках хоть какого-то следа, хоть какой-то энерго-информационной зацепки. На поиски могут уйти годы, и не факт, что он ее найдет, но…
— Ой, что-то пить хочется, — пробормотал Гималайский, останавливая машину у какого-то магазина. — Пойду «Спрайту» куплю.
Шурик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он услышал, как хлопнула дверца «Мерседеса», как щелкнула банка «Спрайта», открытая Гималайским. Газировка зашипела, Свами сделал глоток.
А затем Гималайский пихнул Шурика локтем в бок.
— Что такое? — недовольно спросил обкуренный маг, открыв глаза.
— Посмотри-ка туда, — улыбнулся Свами, и нажал на газ.
«Мерседес» тронулся с места. Шурик посмотрел туда, куда указал Гималайский, и увидел…
Из магазина вышли женщина и девочка-подросток, видимо, мать и дочь. Девочка проводила взглядом отъезжающий «Мерседес» и на какую-то секунду их с Шуриком взгляды встретились.
Повелителя Травы будто бы ударило молнией. Это была она! Эта девочка была его кармической женой — они прошли вместе через десятки воплощений, побывали в сотнях городов и стран… Сквозь время по страницам истории… Он бы узнал ее в любом образе, потому что видел не глазами, а астральным зрением, помнил не памятью мозга, а памятью тонких тел, прошедших через все эти инкарнации.
Гималайский прибавил газу, и магазин скрылся из глаз.
— Стой!!! — заорал Шурик, хватаясь за руль.
Машина вильнула на шоссе.
— Костлявчик, держи его! — крикнул Гималайский.
Смерть не понял, что случилось, но понял, что сейчас может произойти ДТП. Он не стал хватать Шурика за руки, просто слегка щелкнул его по затылку… И Повелитель Травы обмяк в кресле.
Отъехав подальше от «места встречи», Гималайский свернул с шоссе во двор и остановил машину.
— Э-э-э, Петька, спасибо, конечно, за быстрые действия, но… не мог бы ты вернуть его к жизни? — спросил Гималайский.
— Один момент, — кивнул Смерть, снова щелкнув Шурика по затылку. — К тому же, мне и самому интересно, чего это он на тебя набросился.
— Гималайский, это она! — заорал Шурик, придя в себя. — Возвращаемся! Разворачивай тачку! Я точно знаю, это она, я нашел ее!
— Кто она? — спросил Смерть.
— Ну, во-первых, не ты, а я нашел ее, — улыбнулся Гималайский.
— Она моя жена! — крикнул Шурик. — Короче, Петька, помнишь, что с тобой было, когда ты впервые встретил Эльвиру? Вот у меня сейчас то же самое!
— Это серьезно, — согласилась Эльвира.
— А теперь послушай меня, кретин! — воскликнул Гималайский. — Так, тихо всем! Никуда мы возвращаться не будем! Шурик! Помолчи минуту и послушай меня! Просто подумай: какой сейчас год? Девяносто четвертый! Сколько ей лет в девяносто четвертом году? Тринадцать-четырнадцать! А тебе сейчас сколько? Двадцать семь! Представь себе, что к тринадцатилетней девочке подваливает двадцатисемилетний кретин, который сам не знает, чего он от нее хочет? Представляешь, какой это будет для нее шок? Да она свихнулась бы, если б тебя увидела!
В «Мерседесе» повисла тишина. Шурик соображал.
— Да, Свами, — кивнул он. — Ты прав. И все-таки, ты порядочная скотина!
— Вообще-то, на сленге магов это называется «сталкер», — хохотнул Гималайский. — А теперь, дорогой мой Шурик, подумай о хорошем. Смотри. Первое: ты знаешь, что она жива. Второе: ты знаешь, что она в Москве. Третье: ты знаешь, что в девяносто четвертом ей было лет тринадцать, значит вы с ней примерно одного возраста, и в две тысячи восьмом ты сможешь ее найти, потому что ты уже знаешь, как она выглядит, сколько ей лет, и то, что она живет на Северо-Западе, если не переехала! Посмотри, как много информации! Радоваться надо!
Какое-то время Шурик переваривал полученную информацию.
А затем начал смеяться. Сначала он смеялся тихо и нервно, а затем захохотал во весь голос.
— О, господи, Свами! — воскликнул Шурик. — Как же у тебя все просто! Слушай, ты ж, наверно, ужом извернулся, чтобы подстроить эту нашу встречу!
— Это не я, — Гималайский пожал плечами. — Это Дух. Помнишь, как у Кастанеды — «Время и место встречи бенефактора с учеником выбирает Дух!» Как-то так, и никак иначе!
— Ой, насмешил ты меня, приколист ты этакий! — хохотал Шурик. — Ну что, вернемся, пока у меня настроение хорошее! Доставайте колеса!
— И «Спрайт» я не зря купил — теперь есть, чем таблетки запивать, — улыбнулся Свами Гималайский.
«Фольксваген-Жук» проносился сквозь хитрое переплетение миров до тех пор, пока пейзаж за окном, наконец, не превратился в стандартный московский проспект. Играло радио. Гималайский уже почти задремал за рулем, когда Шурик, увидев слева знакомый вход в метро с надписью «Новогиреево», попросил:
— Свами, притормозите здесь, пожалуйста. Я дальше на метро.
— Что, неужели в этой машине так тесно? — спросил Гималайский.
— Да нет, — улыбнулся Шурик. — Просто я очень люблю метро. Можно сказать, я по нему соскучился.
Гималайский усмехнулся — и затормозил.
Шурик вышел в утренний туман, проводил взглядом «Фольксваген-Жук», быстро затерявшийся в бурной реке дорожного движения.
Дождавшись зеленого сигнала светофора, обкуренный маг перешел через дорогу. Вот и вход в метро… хорошо, если бы не потерялся проездной… да, проездной по-прежнему в кармане. Шурик с полуулыбкой на лице направлялся к дверям с надписью «Вход в метро», как вдруг его внимание привлек книжный ларек. Точнее, рекламный плакат, висевший у книжного ларька: «НОВЫЙ РОМАН АЛЕКСАНДРА КЛЫГИНА! СПРАШИВАЙТЕ В МАГАЗИНАХ!»
— Ну что ж, — неслышно пробормотал Шурик, после чего подошел к ларьку и спросил:
— У вас новый роман Клыгина есть?
— Конечно, — улыбнулся ему продавец цыганско-египетской наружности. — Семьдесят рублей.
