На подходе к фуникулерной станции группу Гиньоля встретил полоумный Гарик. Журналисты тут же принялись фотографировать и снимать на камеры столь экзотический персонаж. А Гарик в ответ, по обычной своей привычке, принялся размахивать палкой. Не очень-то и агрессивно, так, только для порядка. Однако ж пару журналистов задел. А еще одному очки разбил. Последний был особенно недоволен, поскольку без очков почти ничего не видел, а значит, с таким же успехом мог остаться дома.
Все члены группы, потеснившись, смогли разместиться в одном вагончике фуникулера. Теперь им оставалось только ждать. Но журналисты, как известно, просто ждать не умеют. Если им не подкидывать то и дело новую информацию, они начинают чахнуть и, говорят, могут даже погибнуть. Все равно как цветы, которые забывают поливать. Они и сами это чувствуют, поэтому постоянно пристают с вопросами ко всем, кто оказывается рядом.
– Господин Гиньоль, какова, по вашим оценкам, численность противника?
– По нашим разведданным, численность противника в несколько раз превосходит численность отряда Регулярных Сил Охраны Правопорядка, которому через несколько минут предстоит вступить в бой. Однако мужество и боевой дух наших бойцов ровно во столько же превосходят соответствующие показатели противника. Так что силы, можно сказать, равны.
– Господин Чипизудов, что вы можете сказать о майоре Каледине?
– Он умеет выполнять приказы.
– Вы полагаете, это главное?
– А вы – нет?
– Но…
– Нет?
– Да!
– Господин Кроули, каким образом вы оказались втянуты в эту историю?
– Втянут?
– Разве нет?
– А разве да?
– Я не понимаю, о чем вы?
– Разве похоже на то, что меня можно во что-то втянуть?
– Госпожа Цеткин…
– Можно просто Клара.
– Замечательно, Клара. Позвольте заметить, что вы очаровательны!
– Спасибо, я знаю.
– Вы?..
– Я начинала карьеру модели в торговом доме Готье Ги Баряна.
– О!..
– Нет, вы ошибаетесь. Современную женщину подобная карьера не может прельстить.
– Почему же?
– Потому что там во мне видели только модель, но не видели личность.
– Кто же разглядел вашу личность?
– Кимер. Кимер Фанфанов.
– Простите… Кимер Фанфанов? Это модельер?
– Нет. Это будущий лауреат Национальной литературной премии и литературной Премии Центральной Академии. Так, кажется, Кимер?
– Да, дорогая.
– О, господин Фанфанов! Мы думали, что вы один из руководителей Народного Фронта…
– Да, это так.
– Но вы еще и писатель?
– Нет, я фантаст!
– А что, есть какая-то разница?
– Ну, это следует у вас спросить.
– Э-э…
– Вот именно!
– Господин Фанфанов! Позвольте еще вопрос?
– Конечно!
– Если я правильно понял, вы хотели сказать, что не всякий фантаст – писатель?
– Нет, вы неправильно поняли. Я хотел сказать, что не всякий писатель – фантаст.
– В смысле?..
– Вот именно!
– Мара?.. Простите, я не ошибся, вас зовут Мара?
– Да…
– Что вы чувствуете, оказавшись здесь сегодня?
– Я чувствую гордость.
– Мы все чувствуем гордость…
– Я чувствую гордость за Алистера.
– За Алистера Кроули?
– Да.
– О, Алистер Кроули! Кто же его не знает! Вы давно с ним знакомы?
– Очень.
– Насколько?
– Дольше, чем кто-либо еще.
– Я имел в виду, насколько близко вы с ним знакомы?
– Мы очень близки с Алистером. У нас с ним никогда не было секретов друг от друга. Всем, что я имею, я обязана ему.
– Мара, вы не боитесь делать подобные заявления? Нет, честно, я говорю это не как корреспондент, а как друг. Все-таки Алистер Кроули – личность известная…
– И что с того?
– То есть я могу процитировать все, что вы сказали?
– Конечно.
– И господин Кроули не будет возражать?
– Я разве сказала что-то не то? Что-то, что повредит его репутации?
– Нет! Что вы!
– Господин Кроули, могу я задать вам пару вопросов?
– А смысл?
– Для меня или для вас?
– Мне это нравится. Задавайте.
– Можно напрямую?
– Попробуйте.
– Вы были простым шенгенским орком. Таких вокруг тысячи. Они кладут асфальт, стригут газоны, убирают мусор… Вы достигли благополучия и даже, более того, известности. Имя Алистера Кроули в Централе – синоним процветания. При этом вы никогда не были связаны, по крайней мере напрямую, ни с властными структурами, ни с криминалом.
– А в чем вопрос?
– Как вам это удалось?
– Я всегда рассчитывал только на себя самого.
– Господин Фанфанов! Как будет называться ваша новая книга?
– «Безумие на линии терминатора».
– О чем она?
– О любви, конечно! Все мои книги о любви!
– Господин Льюис.
– Да?
– Можно узнать, что вас привело на Лысую гору?
– Моя музыка.
– Простите?
– Там, на вершине горы, находится мой рояль, похищенный космическими пришельцами.
– Вы верите в эту историю?
– А почему бы и нет?
– По-моему, она слишком невероятна.
– Именно! Невероятна! И это, скажу я вам, замечательно! Если бы пришельцев, похищающих рояли, не существовало, их следовало бы придумать!
– Для чего?
– Как это для чего? Людям нужны невероятные истории! А также гномам, оркам, эльфам, ограм… Да вообще всем!
– Интересная мысль.
– Еще бы! Вы читали Кимера Фанфанова?
– Честно – нет.
– Непременно почитайте! Непременно! У вас изменится взгляд на мир!
Гиньоль посмотрел на часы.
– Минутку внимания, господа! Приближается час Икс. Скоро все мы станем свидетелями невероятного, феерического, незабываемого события. Сражения наших доблестных войск под командованием майора Алексея Каледина с инопланетными интервентами. С подлыми похитителями роялей! Через тридцать секунд я дам сигнал к атаке!
Гиньоль поднял руку с ракетницей.
– Господин Гиньоль! Вы уверены в победе?
Гиньоль улыбнулся.
– Я уверен, что сегодня после обеда майор Каледин станет полковником.
Гиньоль нажал на спусковой крючок.
Зеленая ракета со свистом вознеслась к темным еще небесам.
Все затаили дыхание.
Не прошло и минуты, как с противоположного склона горы, уже освещенного Додекаэдром, раздался грохот артиллерийской пальбы. А небо окрасилось разноцветными вспышками.
– Что это?.. Что это?..
– Это – салют! – расплылся в дурацкой улыбке Гарик.
– Вперед, господа!
Гиньоль взмахнул рукой, давая сигал к отправке вагончика фуникулера.
– Не слишком ли мы спешим? – занервничал корреспондент с одиннадцатого канала.
– Вы не хотите оказаться первым там, где творится история? – удивился Гиньоль.
– Не в том дело, – замялся корреспондент. – История – это, конечно, великолепно… Но там, – он взглядом указал на вершину горы. – Там, похоже, идет бой.
– Конечно!
– Это может быть опасно!
– Не бойтесь, уважаемый! Наши доблестные войска защитят нас от происков врагов! Вперед!
Вагончик фуникулера дернулся, сдвинулся с места и, медленно набирая скорость, пополз в гору.
Все, у кого в руках были камеры, снимали горный склон, по которому вниз, навстречу вагончику, так же медленно ползла линия терминатора.
Вот, наконец, они встретились, и пассажиры фуникулера из ночи перенеслись в день.
– Стрельба закончилась! – воскликнул один из корреспондентов.
В самом деле. В утреннем воздухе была разлита тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием троса, к которому был подвешен вагончик.
Безмолвие, наступившее столь внезапно, казалось зловещим.
До тех пор пока Гиньоль не выбил пробку из бутылки шампанского.
– За победу, господа! – воскликнул он и, сделав глоток из горлышка, передал бутылку Чипизудову.
Поначалу все растерянно молчали.
Но вдруг кто-то крикнул:
– Ура!
Кстати, этим кем-то, первым догадавшимся крикнуть «ура», оказался Гарик.
Но какая разница, кто это был!
Его радостный крик тотчас же подхватили другие!
– Ура! Ура! Ура!
– За победу!
– За победу!
– Ура!!!
Гиньоль довольно улыбнулся и подмигнул Кимеру. Они действительно победили. И эти «ура» были в их честь. Хотя мало кто знал об этом.
Вагончик фуникулера ткнулся передним буфером в стопор. Гарик открыл дверцу и первым выбежал на помост.
Глазам прибывших открылось удивительное зрелище. Все поле на вершине горы, которое обычно занимали зрители, было заставлено роялями. И еще несколько роялей стояли на открытой сцене. Которую по указанию Гиньоля накануне как следует обновили и живописно украсили живыми цветами.
– Удивительно!
– Невероятно!
– Снимайте! Снимайте!
– Немедленно! Прямой эфир!
– Да! Мне нужен прямой эфир!
– Это сенсация!
– Новость дня!
– А где же войска?.. Господин Гиньоль, где же войска?
– А инопланетяне? Где инопланетяне?
– Я полагаю, что наши доблестные войска нанесли противнику тяжелейший урон. Враг позорно бежал. А наши бойцы занимаются тем, что зачищают местность. Я уверен, в скором времени они будут здесь… А, вот и они!
