Посадка на коня прошла успешно – более того, я даже потешила самолюбие. Сотник опустился передо мной на одно колено – дочь Отданонов не кикимора болотная! – и сложил руки наподобие ступеньки. Я встала на эту приступочку с чувством глубокого аморального удовлетворения – это тебе за холодец, гад мохнорылый, а потом я тебя всё равно повешу! – всадник подал мне руку, сотник чуть приподнялся, и я вякнуть не успела, как оказалась в импровизированном седле – боком, как и положено благородной даме.
Да, в «лексусе» сидеть удобнее – а ведь мы ещё не поехали… Однако воин умело, уверенно и аккуратно, без пошлых прихватов, придерживал меня, и я успокоилась – не всё так сумрачно вблизи.
– …а-а-ар-ш-ш-ш! – зычно выкрикнул вскочивший в седло сотник, и мы рванули. Я вцепилась в конскую гриву, шепча свои излюбленные матерные идиомы, но конь шёл ровно, и я быстро сообразила, что свалиться бедной мне не грозит – крепкая рука воина была куда надёжнее ремня безопасности. В лицо ударил ветер – мой будущий мир летел мне навстречу.
* * *
Активиа-Алина не оглядывалась назад, привыкая к скачке и всецело поглощённая мыслями о своём великом будущем. А страж Рощи смотрел вслед удаляющейся кавалькаде, пока она не скрылась на том берегу реки в облаке пыли. Если бы Алина увидела Причесаха через десять минут после того, как они расстались, она бы очень удивилась. Во-первых, он разительно изменился: исчезли глыбоподобные мускулы, исчезла лохматая шевелюра. Перед домом стоял средних лет человек в тёмной одежде: человек, каких множество во всех Мирах, населённых разумными. А во-вторых – взгляд, которым назвавшийся Причесахом провожал авантюристку, мчавшуюся навстречу своей судьбе. В этом взгляде была мудрость, ирония и грусть – лёгкая, почти незаметная.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ДОРОГА ПОЛНА НЕОЖИДАННОСТЕЙ
Солнце стояло высоко и палило нещадно, но встречный ветерок, рождённый нашей лихой скачкой, играл роль кондиционера. Я пообвыклась, сидеть было мягко, коняга бежала ровной рысью, сюжет развивался нормально – чего ещё надо? Сотник скакал справа, время от времени контролируя ситуацию – то есть посматривая на меня заботливо и с оттенком уважения. Это мне понравилось – похоже, мой мир уже начал оценивать меня по заслугам. И неважно, что на самом деле я имею к Отданонам такое же отношение, как глухонемой от рождения к «Фабрике звёзд», – важно, что эти лохи средневековые верят в моё благородное происхождение. Четверо воинов образовали квадрат, центром которого была я, любимая, – типа выстроились почётным караулом. Или… просто караулом? Нет, всё-таки почётным – во всяком случае, хотелось в это верить. Я ещё не знала, что очень скоро этот эскорт окажется для меня не роскошью, а средством выживания.
Дорога перевалила через пологий длинный холм, и впереди показалась кудрявая рощица.
– Там мы сделаем привал, леди Активиа, – почтительно сообщил сотник.
Я снисходительно кивнула. Не сомневаюсь, что мои секьюрити без проблем смогли бы скакать целый день, и что мы остановимся только ради меня, и понимание этого факта пролило ещё одну ложечку бальзама на мою ранимую душу – уважают, значит! Погодите, то ли ещё будет, когда я… Но что именно будет тогда, я додумать не успела.
Справа от дороги, чуть впереди, степь как будто взорвалась. Комья вывороченной сухой земли и выдранная рыжая трава полетели во все стороны, и из тучи пыли выскочило нечто. Что конкретно, я разглядеть не успела – какое-то переплетение игл, шипов, клешней и суставчатых ног, – потому что вся эта конструкция с неимоверной быстротой устремилась ко мне. Правый передний охранник вылетел из седла – как ветром сдуло! – сотник яростно заорал и выхватил меч, а водитель моей кобылы мгновенно сделал полицейский разворот. Возмутиться по поводу того, что он, придурок, подставляет мою спину этой взбесившейся сенокосилке, я тоже не успела – отпустив мою талию, воин левой рукой подхватил висевший у седла круглый щит и вскинул его навстречу атакующей бестии, прикрывая беззащитную меня, а правой вытащил меч, умудрившись при этом не поцарапать мне бедро. Потом что-то ударило меня в спину, и я полетела с коня лицом вперёд – прямо в пыльную степную траву.
К счастью, я инстинктивно выбросила вперёд руки, да и толчок был несильный – я упала скорее от неожиданности. Короче, отделалась лёгким испугом и царапиной на щеке – этот ковыль или как его там оказался растением жёстким. И пока я поднималась, материлась и отплёвывалась, всё уже кончилось – точнее, я увидела самый финал драки.
Сотник и трое воинов бойко шинковали мечами помесь громадного – метра этак в два ростом – паука с богомолом. Многочисленные конечности этой мечты пьяного энтомолога ломались под ударами клинков с сухим треском, словно валежник под топором, – была у нас как-то корпоративная вечеринка на природе: мужчины собирали сучья для костра, пока дамы сервировали стол… Вошь-мутант уже подыхала, беспорядочно дёргая конечностями, а когда сотник, смачно хакнув, разрубил пополам башку с тупыми фасеточными глазами, лапы твари подогнулись, и она ткнулась мордой в землю.
– Вы целы, леди Активиа? – встревожено спросил сотник, с усилием выдирая меч из конвульсивно сомкнувшихся челюстей экзотического насекомого. Лезвие высвободилось, издав при этом звук гигантской тарелки, по которой трудолюбиво проводят гигантским ножом.
Я молча дёрнула головой, отпихнув носком кроссовки упавший возле меня кусок хитина с торчащими из него короткими толстыми волосами, – язык почему-то отказывался отлепиться от нёба. Я огляделась, стараясь не очень рассматривать то, что осталось от этой агрессивной гниды-акселератки, – зрелище было не слишком эстетичным.
Трое бойцов деловито дорубали шевелящиеся обломки твари и старательно заливали их густой тёмной жижей из объёмистых оплетённых фляг. Прихрамывая, к ним подошёл четвёртый воин – тот, которого выбили из седла, – ведя в поводу всхрапывающего коня; на атласном боку лошади алел длинный – от основания шеи до хвоста – разрез, из которого сочились частые красные струйки. Мой телохранитель – бледный, как свежепобеленный потолок, – с трудом спешился. Я удивилась, почему он не бросил щит – неудобно же слезать с коня с этим подносом, – а когда поняла, в чём дело, меня чисто конкретно затошнило.
Воин не мог бросить щит – его левая рука была пришита к нему длинным костяным шипом, насквозь пробившим и щит, и руку. Торчащий из рукава острый конец шипа был красным, словно его окунули в краску, – как раз в тот момент, когда я увидела весь этот сюр, с него сорвалась увесистая жирная капля. «А ведь эта каркалыга летела мне в спину, и если бы…» – внезапно поняла я, и тут же почувствовала, что этот мой новый мир нравится мне гораздо меньше, чем пять минут назад. У меня богатое воображение – я живо представила себя бабочкой на булавке. Бр-р-р-р… Да, одно дело читать про всё это, забравшись с ногами на диван и потягивая джин-тоник, и совсем другое – принимать непосредственное участие в подобном перформансе. «Может, ну его нах, эти миры с их грубым реализмом?» – мелькнуло у меня в голове, однако я сурово затоптала эту трусливую мыслишку. Я цела-невредима, сказала я себе, и охранник защищал меня самоотверженно – это ли не свидетельство того, что я избранная? А раз так, нет оснований для пессимизма – вперёд и с песнями!
– Вы целы, леди Активиа? – повторил сотник, подходя ко мне и не обращая никакого внимания на покалеченного подчинённого. Заметив царапину на моей несколько запылённой физиономии, он торопливо вложил меч в ножны и поднёс ладонь к моей пострадавшей щеке.
Повеяло теплом – ощущение было таким, словно по коже провели большой и мягкой кисточкой. Саднящее жжение исчезло.
– Не беспокойтесь, леди, ваша несравненная красота нисколько не пострадала – уже завтра от вашей раны не останется и следа, – сказал он, закончив процедуру.
Хм, поверим на слово… Магия, блин горелый: они же тут все, как сказал Причесах, колдуют, кто во что горазд… Пожалуй, не буду я его вешать – лучше сделаю своим личным визажистом-косметологом, а за холодец – лишу сексуальных утех сроком… ну, скажем, на год: за базар надо отвечать! Нет, всё-таки этот мир не так уж плох, и станет ещё лучше, когда я сделаюсь его повелительницей!
А сотник тем временем подошёл к искрошенным останкам наехавшей на нас твари – они здорово напоминали крабовый салат, обильно политый чёрным майонезом, – и щёлкнул пальцами. Вспыхнуло яркое пламя, и я увидела, что воины, приготовлявшие этот салат, с ног до головы забрызганы какой-то липкой беловатой слизью – кровью чудовища (или что там у него было вместо крови?). Фу, гадость какая – бя-я-я-я…
И только запалив очистительно-погребальный костёр, сотник-целитель-пиротехник занялся раненым воином. Хитиновый шип вышел легко, хотя он был шероховатый и, надо думать, моему храброму телохранителю пришлось совсем несладко – я видела, как по его бледному лицу катились капли пота. Но воин не проронил ни звука – вот это я понимаю, мужик, не то что некоторые типы из моего былого мира. Сотник помог раненому снять щит и разрезал рукав, обнажая сквозную рану жуткого вида. Смотреть на окровавленное мясо и белевшую в ране сломанную кость мне было как-то не очень в кайф, и я переключилась на инструмент, оставивший эту рану. Лекарь-командир небрежно отбросил сломанный шип в сторону – похоже, местным парням все эти смертоубийственные приспособы давно уже не в диковинку.
