Глава 3
Горран проявил несвойственное орку благоразумие и не стал преследовать безродных. Велел немедленно запрячь буйволов и покинуть опасное место, благо, духи подсказали место новой стоянки. В этот раз вождь не стал тискать раба, хотя история о перченой болезни вмиг разлетелась по племени. Во многом благодаря болтливым старикам.
Альберт стал замечать, что кочевники смотрят на него не с первоначальным презрением и даже ненавистью, а… необычно так, умиленно. Как взрослые смотрят на чрезмерно разумное чадо, отколовшее очередную детскую "мудрость".
Зато Сарс и Джак не стеснялись приветствовать пленника хлопком в грудь.
Днем орки предпочитали идти пешком вокруг каравана, лишь старцы сидели на козлах, а малые дети в повозках. Несмотря на крайне низкую скорость движения, к вечеру Альберт не чувствовал ног. А ведь Каменные Сердца не планировали останавливаться на отдых аж до самого утра. Шайн всегда считал себя сильнее и ловчее сокурсников, но по сравнению с кочевниками он выглядел жалким калекой.
— Лезь в повозку, — буркнула идущая рядом Тарша.
— Ничего, я еще пройдусь.
И в самом деле, не показывать же свою слабость перед женщиной, особенно орчихой.
— Ну смотри — упадешь, никто на горбу тащить не станет.
С минуту они шли молча, потом сестра вождя предложила:
— Если хочешь быть сильным как орк — завтра пойдем на охоту. А сейчас лезь под полог и выспись.
— А ты?
Тарша улыбнулась, обнажив слегка желтоватые зубы и острые маленькие клыки. В отличии от кабаньих бивней мужчин, клыки орчих больше напоминали вампирские, разве что нижние чуть длиннее и торчат изо рта.
В неверном свете факелов лицо хозяйки мало отличалось от человеческого, только скулы шире и подбородок массивней. Альберт невольно поймал себя на том, что залюбовался не только потрясающей Таршиной фигурой, но и мордашкой, обрамленной жидкими иссиня-черными волосами.
— Что? — спросила охотница. Шайн поспешно отвернулся.
— Ладно, пойду посплю. Разбудишь меня?
Щеки хозяйки полыхнули.
— Ты давай не умничай, понял? Я тебе не безмозглый молодняк. Забыл, что ты раб? Так я живо напомню!
— Накажешь меня, госпожа?
Тарша шутки не оценила. Альберт скрючился от весьма неприятного тычка в печень. Пришлось спрятаться под сложенным шатром от греха подальше. Но дипломата внезапно охватило какое-то игривое настроение, язык так и трепыхался во рту, стремясь выбраться наружу. Наконец пленник спросил:
— Знаешь, почему в Империи отменили рабство?
— Нет, — буркнула орчиха.
— Потому что вольнонаемный труд эффективнее. Понимаешь?
— Ты давай мне зубы не заговаривай. С Грумом будешь болтать о всякой ерунде. Спи уже.
За час до рассвета Тарша выволокла мирно сопящего раба за пятку и бросила на землю. Холодная роса вмиг разбудила Альберта, тот аж подпрыгнул, будто ошпаренный кипятком. Впрочем, роса ничуть не лучше, особенно после теплой и относительно мягкой постели.
Орки развели костер и устанавливали шатры — значит, стоянка будет долгой. К Альберту подскочила Стрела и лизнула в лицо. Тарше это явно не понравилась, но бранить волчицу она не стала. Вручила рабу тяжеленный кожаный мешок и велела следовать за собой. Сама пошла налегке — лишь колчан и лук болтались за спиной.
Метров через двадцать охотники увидели узенькую полоску реки — место действительно оказалось неплохим. Лишь бы всяких безродных поблизости не оказалось. Стрела подбежала к воде и стала жадно лакать студеную воду. Утолив жажду, питомица сразу взяла след.
Тарша подошла к тому месту, где пила Стрела и осмотрела землю.
— Звериная тропа. Будет большой удачей найти степного оленя. Его следы самые свежие.
Альберт поправил лямки и уставился куда-то вдаль, где небо уже побледнело, а звезды исчезли.
— Я кому это рассказываю, раб?! — рявкнула Тарша. — Себе? Сама я и так знаю. Слушай и запоминай. Хоть какая-то от тебя польза будет!
— Выходит, мои дипломатические таланты бесполезны?
Орчиха фыркнула и выпрямилась. Шайн успел пожалеть о бескостном языке. Женщина на голову выше и куда шире в плечах. Стоит рукой махнуть, и переговорщика ждет ранее купание в ледяной воде. Но вместо суровой кары Тарша нараспев произнесла:
— Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?
Шайн аж присвистнул.
— Это ваша орочья мудрость?
— Нет, людская. Так говаривал твой предшественник — тоже умный был. Правда певец, а не посол.
— И что с ним стало?
— Съели в голодный год.
— Ты серьезно?
Тарша улыбнулась.
— Нет. Его задавил бешеный буйвол. Я тогда совсем маленькая была, но эти слова запомнила. Так что одним языком ты похлебки не сваришь.
Вдали раздался призывный лай. Охотница разом напряглась, чуть пригнулась и зашагала на звук. Альберт, сопя и кряхтя, потопал следом, за что получил ладонью по животу. Выяснилось, что ученик на охоте должен повторять все за учителем шаг в шаг, жест в жест. Могла бы и сразу сказать, а не рукоприкладствовать. Шайн этого, разумеется, не озвучил — живот еще горел и отчаянно не хотел повторения шлепка.
Шагов через сорок Тарша остановилась, снарядила лук и передала рабу.
— Стреляй.
— Куда?
— Ты слепой? Вон олень пасется.
Альберт проследил за рукой хозяйки, но увидел лишь молочный утренний туман.
— Не вижу.
— Ну вон же рога, вон очертания тела. Присмотрись.
Наконец-то Шайн увидел цель. Раньше ему не доводилось встречаться со степными оленями, но этот матерый самец был воистину огромен. Наверное, даже выше буйвола, но тоньше, грациознее. Пленник положил стрелу на тетиву и понял, что не сможет сдвинуть ее с места. "Взрослый" охотничий лук — это не детская игрушка, человеку не справиться.
— Не могу…
— А ты смоги! Тяни давай.
Альберт напряг мышцы, заскрипел зубами, и тут мокрая от росы тетива выскользнула из пальцев с громким треньканьем. Стрела не пролетела и половины расстояния до оленя, но чуткий зверь вмиг почуял беду и сорвался с места.
— Олух, — фыркнула Тарша и подозвала волчицу. Та взяла след, и горе-охотники двинулись в путь.
Небо светлело, но туман и не думал рассеиваться, а наоборот, становился гуще. Видимость упала до вытянутой руки, Альберту пришлось красться почти вплотную к Тарше, чтобы не потерять ее из виду. Неимоверно изнуряющая ходьба гуськом длилась около десяти минут, а затем туман резко расступился. Впереди, окруженный непроглядным маревом, высился холм. Слишком ровный для природного.
— Курган, — со священным трепетом сказала Тарша. — Надо уходить.
— Почему? Олень наверняка спрятался за ним.
— Негоже тревожить покой мертвеца.
Охотница собралась уже повернуть восвояси, как из-за крутого бока выскочил олень. Животное трубно проревело и встало на дыбы. А затем как ни в чем не бывало принялось щипать травку.
— А мы и не тревожим. Не внутрь же полезли. Смотри, вон он стоит. Так и просит стрелы.
Волчица одобряюще взвизгнула, и Тарша махнула рукой. Племя давно не ело свежего мяса — глупо упускать такую добычу. Охотники наполовину спрятались за границей тумана и потопали к цели. Цель, едва орчиха и человек подошли на расстояние выстрела, сорвалась с места и скрылась за курганом.
— Вот зараза, — шикнула сестра вождя. — Будто манит куда-то.
— Да брось, это просто олень.
Пройдя еще немного, Альберт заметил в боку насыпи широкий свежий лаз. Тарша вздрогнула и помянула всех духов Степи.
— Гробокопатели! Стой, не иди туда, дурак!
— Почему?
— Мертвец обозлится на тебя и проклянет!
— Да брось, он уже проклял мародеров. Нас-то за что?
— За компанию!
Шайн прислушался, но не услышал никаких подозрительных звуков из лаза. Скорее всего грабители уже ушли. Дипломат прекрасно знал, с какой помпой хоронят вождей и шаманов орки, так что в таком кургане наверняка целая куча ценного барахла. Часть из которого, вполне вероятно, еще осталась под землей. Но Тарша наотрез отказалась беспокоить давно сопревшего мертвеца. Пришлось подключать словесные таланты.
— Нужно зарыть усыпальницу и помянуть усопшего! — заявил Альберт.
— Зачем?
— На самом деле олень — это дух-покровитель хозяина кургана. Думаешь почему он нас вел сюда.
— Ты же сказал…
— Мало ли что я сказал. Я человек и несведущ в мире духов. Но все говорит об одном: мертвец вел нас сюда с определенной целью. Чтобы мы починили его дом.
А то дует, наверное, хотел добавить Шайн, но благоразумно промолчал.
— Но нас проклянут, — неуверенно пробормотала орчиха.
— Да, если мы не исполним волю мертвеца. Поэтому зажигай факел.
Тарша хотела возразить, но слишком уж многое складывалось не в ее пользу. В конце концов она плюнула и достала из мешка Шайна обмотанную промасленной тряпкой головешку. Страх перед одни проклятием пересилил страх перед другим.
