— Зачем? — охотница ни на шутку перепугалась за любимицу.
— Пусть станет за твоей спиной в проходе и лает, когда я скажу. Справится?
Тарша кивнула. Соскучившаяся в одиночестве волчица принялась ластиться и требовать чеса, но хозяйка строго велела сидеть на месте. Жалобно вякнув, Стрела уселась мохнатым задом на холодный грунт. И спустя секунду утробно зарычала, вздыбив шерсть.
— Тарша, куда она смотрит?
— Влево!
— Исмаил, быстро к стене! Держи меч наготове, удар получится сделать всего один!
— Глупый орко*б, если вонзить наши клинки в бока твари, она не сможет спрятаться в норе! Застрянет!
— Годная мысль — так и сделаем. А за орко*ба потом ответишь.
— Скажи — как она в постели? Лучше наших женщин? Столько сил и страсти. Заскучать небось не дает!
— Если он не захлопнет забрало, я выстрелю ему в башку!
Дрожь усилилась, с потолка посыпались комья грязи. Воткнутый меж бревен клети факел чуть не вывалился.
— Не трать стрелы, гиена, я все равно бессмертный.
— Ну это пока, — гневно бросила Тарша.
Изрыгнув облако зловония, из норы показалась склизкая уродливая башка с огромным круглым ртом. Хорхой сильно напоминал личинку жука-рогача, только серого цвета. Исмаил с именем давно мертвого Императора на устах вонзил клинок в жирный студенистый бок. Альберт ударил следом.
Пока люди орали и размахивали мечами Тарша успела всадить в голову дракона три стрелы.
— Пусть гавкает! — крикнул Альберт, проворачивая лезвие в ране.
— Стрела, голос!
Усиленный тоннелем лай больно ударил по ушам, Шайн даже зажмурился. Каково было чуткому на ухо хорхою никто и представить не мог, да и не особо хотел. Дракон задергался, попытался спрятаться в норе, но каждое движение разрывало плоть.
— Громче!
— Таких приказов она не знает! Сам ори!
— Все орите!
Троица завопила на разные голоса. Спустя несколько секунд хорхой не выдержал дикого рева и рванулся в последний раз. Тут его клинки и разрезали вдоль как свежую сосиску.
— Хватайте за голову, а то уползет!
Исмаил вцепился в тело твари ржавыми перчатками и потянул на себя. Альберт обхватил рыцаря за талию и напряг мышцы. Тарша последовала примеру раба и схватила уже его. Несмотря на всю творящуюся вокруг мерзость, Шайну было весьма приятно такое объятие. Даже Стрела с громким лаем ухватила хозяйку за кушак и принялась пятиться, грозно рыча.
— Тянем-потянем! — командовал Альберт, скрипя зубами.
— А вытянуть не можем, — съязвил Исмаил.
— Ну так тяни сильнее, а не языком чеши.
— У меня нет языка.
У дипломата появилось стойкое желание потянуть так, чтобы порвать болтуна надвое. Видимо, ни у него одного. Троица охотников на дракона рванула так сильно, что вся вонючая туша вылетела из норы, как пробка из винной бутылки. Звук, между прочим, был очень похожим.
Хорхой в длину оказался шагов пять — не такая уж и большая зверина. Зато толстая — не обхватишь. Альберт вытащил из трупа меч и располосовал белесое голое брюхо. Вонь от вывалившихся внутренностей была крепче аромата чумного города, где Шайну однажды довелось побывать. А там гнило несколько тысяч человек.
В пузыре наподобие рыбьего нашлась и мумия шамана — на удивление целая. Зарзул вообще выглядел как живой — будто поспать прилег, а не помер двести лет назад.
— И что теперь делать? — спросил Альберт.
Тарша упала пред шаманом на колени и ткнулась лбом в пол. Плечи охотницы дрожали, будто она беззвучно рыдала.
— Посмотри в правом кармане.
Шайн перевел взгляд на Исмаила.
— А что там?
— Где?
— В кармане. Зачем смотреть в карман?
— Я вообще-то молчал. Ты умом тронулся, орочий женишок?
— Дурак, это я с тобой говорю! Я, Зарзул, вождь Великой Орды, гроза эльфов и людей!
— Но у тебя же рот закрыт!
— Ох и дурак, ох и дурак… Посмотри в кармане, не испытывай мое терпение!
Альберт осторожно, чтобы не привлечь внимание Тарши, засунул руку в склизкий цветастый халат и достал оттуда вырезанное из кости колечко.
— Носи с честью, человек. За твою услугу Зарзул единожды явится на зов. Помни — лишь один раз! А теперь завалите норы и уберите отсюда проклятого червяка. И похороните меня как положено. Грум знает правильный обряд.
— Подожди, а как же Исмаил?
— Пусть идет на все четыре стороны.
Шаман замолчал. Альберт передал слова рыцарю, и тот протиснулся в ведущий на поверхность лаз.
— Получилось, — смеясь и всхлипывая крикнул мертвец. — Я могу выйти из чертовой ямы!
— Так тебя убивать или ты сам?
— Пошел к шакалам, орколюб. Я двести лет не видел света, женщин и вина. Мне еще рано на покой!
Курган чинили всем племенем. Молодежь выкопала яму, старики и воины по цепочке передавали ведра с землей, Горран и Грум засыпали тоннель. Работали до самого вечера. Не поленились даже срезать несколько пластов с травой и замаскировать хорхоеву нору — насыпь получилась как новая.
С наступлением темноты вокруг кургана разожгли погребальные костры — целых десять штук, как и велит традиция. На кострах жарили мясо и пекли какие-то корнеплоды. Для орка смерть — переход из полной лишений и опасностей Степи в спокойный и сытый загробный мир, поэтому скорбеть по умершим кочевники и не думали. Наоборот — провожали с пением и плясками, а если уж и грустили, то лишь о том, что сами не лежат на месте усопшего.
Из запасов достали драгоценное и редкое красное вино, забродившее молоко лилось рекой. Грум бил в ритуальный барабан, ему вторило несколько бубнов. Альберт следил за весельем со стороны, потягивая вино из рога.
— Ты чего тут один сидишь? — отдышавшись, спросила Тарша. Она плясала два часа кряду на радость всем мужчинам. — А где твой железный дружок?
— Ушел куда-то. Сказал, что не хочет смотреть на дикарские гульбища. Будешь вино?
— Нет, буду танцевать с тобой.
— А хозяйке с рабом можно?
Тарша рассмеялась и схватила Шайна за руку.
— Теперь никто не назовет тебя рабом. Язык отсохнет.
Охотница втащила пленника (или уже не пленника?) в толпу ритмично двигающихся тел.
— Я же не умею танцевать! — крикнул дипломат, пытаясь перекричать бой барабана.
— Это просто! Смотри.
Тарша топнула правой ногой, оставив на земле отчетливый след. Затем отставила ступню в сторону и ударила в ямку левой ногой.
— Повторяй! И двигай локтями будто толкаешься!
Примитивный с виду танец дался Альберту не сразу. Чтобы красиво и плавно двигать конечностями нужна немалая сноровка и навык. Но неуклюжие дерганья Шайна лишь забавляли спутницу.
— Много не пей! Тебе предстоит долгая ночь!
— Будем танцевать до утра?
— Нет. Трахаться!
Альберт замер с занесенной ногой.
— Мы с тобой?
— Все женщины племени с тобой! Зарзул одарил тебя своей благодатью! Родятся удачливые дети!
— Но я же человек!
— Без разницы! Великий Шаман указал на тебя!
— А можно отказаться?
Сестра вождя расхохоталась.
— Нет!
— Но я не смогу покрыть за ночь всех женщин племени! Это физически невозможно! — разозлился дипломат, хотя у самого от такой перспективы изрядно грело в паху.
— Будет еще много ночей и много дней! Мы тут надолго.
Вот же напасть! Из обычного раба превратиться в сексуального! Недаром имперские мудрецы учат: бесплатный сыр без последствий не обходится.
Шайн включил мозг на полную мощность. Благо от такой интересной новости весь алкоголь вмиг выветрился. С одной стороны, женщины дипломату давно хотелось. Молодой организм, как никак. С другой — подобные оргии в Империи не поощрялись и вообще как-то это неправильно. Ну а третья, самая важная причина — далеко не все орчихи такие красивые как Тарша.
"Музыка" стихли, "скорбящие" уселись отдыхать. Вспотевшие, разгоряченные воины срывали с себя шкуры и оставались в чем мать родила. Орчихи незамедлительно последовали примеру, заставив Альберта покраснеть как помидор.
Что же делать? Шайн бегло осмотрел кочевников. Женщины отвечали томными, полными желания и страсти взглядами. Мужичины, наоборот, зыркали с плохо прикрытой ненавистью. Как бы какому ревнивому муженьку не сорвало крышу — иначе никакой благословление не спасет Альберта от проломленного черепа.
Несколько раз дипломат всерьез подумывал использовать кольцо. Пусть Зарзул сам нисходит в бренный мир и выполняет свою работу. Но тратить бесценный подарок на глупость, когда он может пригодиться для действительно важной проблемы…
Альберт упал на колени и схватился руками за голову. Варвары вмиг сосредоточили на чужаке все внимание. Женщины так и вовсе разволновались не на шутку.
— Слышу!!! — возопил Шайн. — Зарзул говорит со мной!
Горран подскочил к пленнику и обхватил лапищами за плечи. Ситуация была более чем серьезная. Вдруг великому Шаману не понравились похороны? Так и беду на племя недолго навлечь! Лишь Грум тихо посмеивался, уплетая вяленое мясо.
