— Доказательства есть. — Сказал Ариман. — Камень Правосудия, который он вырвал из глазницы королевы — доказательство, как мне кажется, более чем веское.
Это был гол в мои ворота, и я согласно покачал головой, признавая весомость аргумента. Тем не менее, признавать вину Мордреда нельзя было ни в коем случае. Я не слишком-то любил нашего экс-короля (хотя и уважал его) — но, если хаоситы хотят его крови, значит — Мордред не предатель. Более того, он им чем-то мешает. Если я, как представитель Аваллона, дам предварительное согласие на проведение общего расследования этого убийства, хаоситы поднимут этот вопрос еще раз — уже в разговоре с нашей королевой — и если Джинна, ненавидящая Мордреда чистой, незамутненной детской ненавистью, не дай боже, даст Ариману добро, Аваллон захлебнется в крови. Мордред-Фиона-Джулиан-Каин — неизбежная цепочка трупов, которая приведет, в конечном итоге, к войне между королевствами, поскольку уже на стадии Джулиан-Каин такие персонажи, как Жерар или Саймон, в стороне не останутся. Диана, Оттон… и пошло-поехало.
Поэтому я отступил на последний рубеж обороны и сказал:
— Возможно, вы и правы, но даже Камень Правосудия, который Мордред вернул в Семью, не является неопровержимым доказательством его причастности к убийству Харгланта и Корал. Уверен — если мы вдруг захотим допросить его, он скажет, что отнял Камень у настоящего убийцы. И его слова невозможно будет опровергнуть.
Эдуин фыркнул, Бансес, происходивший, как и покойный Харглант, из Дома Иноходных Путей, холодно посмотрел на меня, Танат остался невозмутим, а Ариман доброжелательно кивнул.
— Конечно, — сказал король Хаоса. — Вы совершенно правы. Нельзя не принимать в расчет и такую версию событий.
Мне стало ясно — он не будет давить дальше не потому, что не жаждет крови Мордреда, а потому что стремится к открытой войне между Хаосом и Порядком еще меньше, чем я.
— Скажите, — спросил я, посмотрев сначала на Аримана, затем на Бансеса, — вы знали о том, что Корал… и Камень Правосудия… находятся у Харгланта?
Бансес поморщился, Ариман чуть качнул головой. В общем, я так и думал. Харглант прятал Корал ото всех, и от своих и от чужих. Как о местонахождении Камня пронюхал Мордред — тайна, покрытая мраком, но нам всем здорово повезло, что Ублюдок получил эту информацию раньше, чем король Хаоса или Верховный Жрец Змея. Возврат Камня его первоначальному владельцу — божеству Хаоса — означал бы также и возвращение вселенной в ее первоначальное состояние. Никаких Отражений, никакого порядка и света, никакого Единорога и его потомков.
— Меня удивили ваши слова о том, что Мордред проходил Логрус. — Сказал я. — Почему вы позволили ему это сделать? Или он… ммм… обманул ваше доверие?
— Нет. — Сказал Ариман. — Мы бы никогда не стали ему доверять. Он прошел Логрус без нашего позволения.
— Разве Логрус не охраняется? — Изумился я. Непуганные они тут, в Хаосе… А все потому, что не заливали еще их Знак невинной кровушкой…
— Охраняется. — Уведомил меня Бансес. — До Смуты Хранителем Логруса был Сухэ, но после того как Дом Всевидящих оказался причастен к целой череде взаимосвязанных смертей, доверие ко всем представителем этого Дома несколько пошатнулось. Собственно, если бы не авторитет Сухэ, Дом Всевидящих, скорее всего, был бы полностью уничтожен. До этого, к счастью, не дошло, но далее исполнять обязанности Хранителя Сухэ уже не мог — да он и сам, впрочем, этого не желал.
— И кто стал хранителем?
— Жрецы Змея.
«Сиречь — дорогой товарищ Бансес.» — Подумал я.
— Могу вас уверить, — продолжал дорогой товарищ, — охрана Логруса обеспечена на самом высоком уровне. Однако этого оказалось недостаточно.
— Но почему? — Спросил я. — Магия Порядка, здесь, во Дворах, должна быть более чем заметна…
— Мордред не пользовался Лабиринтом для того, чтобы миновать охрану.
— Как же тогда ему удалось пройти через все ловушки, разобраться в запутанном клубке ваших Путей, отыскать дорогу именно туда, куда нужно…
— Нетрудно сказать. — Ответил Ариман. — Ему помогли.
— Кто?
— Мы бы и сами хотели это знать.
— Неужели нет никаких… догадок, предположений?
Ариман покачал головой. Внимание Бансеса привлек заусенец на его указательном пальце. Эдуин посмотрел на отца, а Танат, без всякого выражения — на меня.
У меня возникло ощущение, что мне опять вешают лапшу на уши. Все они прекрасно знали. Но сообщать эту информацию аваллонцу считали совершенно излишним. По крайней мере, в данный момент.
— Попробую выяснить на родине, — вздохнул я. — Может, кто-нибудь из моих родственников что-то об этом и знает.
— Да, — одобрительно кивнул Ариман. — Спросите, конечно. И, если вас не затруднит…
— Конечно. Сразу с вами свяжусь. Как только что-то прояснится.
А был ли у Мордреда вообще какой бы то ни было союзник? Может быть, у нашего экс-короля всего-навсего есть такое ма-аленькое колечко с колесиком, и он перещелкал все ловушки на пути к Знаку Хаоса, как семечки?.. Но главное — для чего ему вообще понадобилось проходить Логрус? У меня есть цель. Какая цель была у Мордреда?..
Может, мне следует составить список загадок? Чем дальше, тем их больше… В моем крохотном киммерийском мозгу все эти загадки и странности уже не умещались, но я опасался, что если начну составлять список на бумаге, моя попытка классифицировать загадки и разложить по полочкам все непонятные мне события со временем перерастет в многотомное сочинение.
— Откровенно говоря, — обратился ко мне Бансес, — при обсуждении вашей просьбы о посвящении, я был против. Может быть, я несколько старомоден, поскольку считаю, что служить двум господам нельзя, и прежде чем переходить на сторону Хаоса, следует отречься от Единорога — бога неистинного, призрачного и лживого…
Ариман прочистил горло.
— Таково было мое частное мнение, — продолжал Верховный Жрец Змея. — Безусловно, я могу ошибаться, тем более, что в ходе обсуждения вашей просьбы королем Ариманом был приведен ряд веских соображений, согласно которым вашу просьбу следует удовлетворить. Перед королевской волей я склоняюсь и оставляю в стороне все свои личные сомнения. Вместе с тем, я хочу предупредить вас: если вы желаете пройти Логрус лишь для того, чтобы постигнуть секреты магии Хаоса и в будущем использовать полученное знание против нас — лучше откажитесь сразу. Говорю это не потому, что вижу в вас возможную угрозу Дворам — вовсе нет. И Лабиринт, и Логрус обладают собственной волей и они могут затруднить или облегчить процесс посвящения.
— Почему же тогда Логрус не убил Мордреда?
— Не знаю. — Сказал Бансес. — Возможно, ему повезло. Возможно, были и другие причины… Но я бы на вашем месте на это не рассчитывал.
— Уверяю вас, я ничего не имею против Хаоса как такового.
— Даже если это действительно так, риск, которому вы себя подвергните, чрезвычайно велик. Вы не представляете, с чем столкнетесь.
— Я проходил Лабиринт. — Напомнил я. — Знаю — будет трудно. Но, думаю, я справлюсь.
— Насколько мне известно, — вмешался Ариман. — Лабиринт представляет собой неизменный геометрический узор, по линии которого необходимо двигаться до тех пор, пока не придешь к центру?
— Да, это так. — Подтвердил я.
— Во время прохождения у вас возникают какие-нибудь… иллюзии?.. видения?.. Или вы боретесь с чистым сопротивлением Знака?
— Чем дальше, тем выше сопротивление. — Сказал я. — Иллюзии… нет, этого нет. Лабиринт возвращает воспоминания, даже самые глубокие, давно забытые…
— В Логрусе все по-другому. — Сказал Ариман. — Он не возвращает воспоминания, а отнимает их. С каждым шагом вы будете терять часть себя. В конце не останется ничего. Только ваша воля.
— В Лабиринте испытываешь похожие ощущения. С каждым шагом инерция прожитых дней возрастает — до тех пор, пока все воспоминания не всплывут на поверхность, не станут силой, работающей против тебя. Лабиринт раскладывает личность как уравнение, и лишь воля остается той неопределенной величиной, которая может нарушить баланс.
— Уравнение?.. — Усмехнулся Ариман. — Баланс?.. При прохождении Логруса, вы будете думать, что оказались в кошмарном сне. Бесконечный бег сквозь темный лес, без памяти о том, кто вы, не имея возможности проснуться… Реальность будет постоянно меняться. Не будет никаких линий, по которым нужно идти. Вместе с тем, если вы оступитесь, то погибните.
— Я не понимаю, — сказал я. — Если линии нет, как можно с нее сойти?
— Путь будет, хотя вы его и не увидите. Логрус — парадоксален, абсолютно противоположен любой упорядоченной структуре, и может быть описан только взаимоисключающими утверждениями. Когда вы вступите на него, вы выпадете из привычной вам реальности. Если сущность Лабиринта — стабильность, то сущность Логруса — изменчивость. Чтобы почувствовать путь, вам придется полагаться только на интуицию. Правила будут постоянно меняться. Если в какой-то момент перед вами появится четкое указание, куда следовать — не спешите принимать это указание за конечную истину. В некоторых ситуациях вам придется повернуть, в других — идти в указанном направлении, в третьих — двигаться в противоположную сторону. Предсказать, с чем вы столкнетесь, я не могу. Для каждого посвященного Логрус создает индивидуальный маршрут. Могу лишь предупредить: большинство ловушек, которые появятся на вашем пути, будут построены на принципах упорядоченного мира, за который вы изо всех сил станете цепляться. Логрус обратит против вас все правила, которые вы попытаетесь ему навязать. Не ищите системы там, где ее нет. Откажитесь от разума. Не задумывайтесь. И не останавливайтесь.
