«Тоже мне, тонкий ценитель живописи на прогулке в Эрмитаже», — завозились остатки стыда.
— Что значат крылья на твоей спине? — задал он вопрос и опять ко мне пододвинулся.
— Напоминание о том, что рожденный ползать летать не может! — сурово отрезала в ответ и отодвинулась.
— Ты замужем? — поставил он своим вопросом в тупик и провел рукой по выколотому на предплечье кельтскому узору.
— Сватаешься?
Многообещающе улыбнулся и с подколкой так протянул:
— Возможно…
«Дежавю, — присвистнула память. — Ты опять в койке с мужиком, он разглядывает твою нательную живопись, а ты думаешь, как его спровадить».
«А ты теперь невеста без приданого», — квакнула жаба, и я вспомнила, сколько добрища погибло вместе с моим домом.
На глаза упала кровавая пелена, и с диким воем: «Разорил, гнида казематная!» — я таки вцепилась когтями ему в горло. Лидер партии темных не подозревал, сколько силы может таиться в девушке, потерявшей солидную часть непосильно нажитого. Устав уворачиваться от разъяренной тигрицы, в которую я превратилась, он скатился с постели, и мы стали наматывать круги по спальне. Я орала, как натуральная потерпевшая:
— У меня там только шуб норковых три штуки было!
— Милая, успокойся, я тебе новые куплю, — отбрехивался он в ответ, но скорости не снижал.
— Хомут себе купи, чтобы шея не потела, придурок! Да ты хоть понимаешь, сколько стоили цацки в моем сейфе? Да у тебя денег не хватит со мной расплатиться! Да в твоем гребаном королевстве столько бриллиантов нет, сколько у меня в одном ожерелье было! Ты, взрывотехник косорукий, пожизненно на меня работать будешь без перерыва на обед!
— Дорогая, не нервничай, тебе вредно, ты еще не оправилась от болезни, — вещал он в ответ со шкафа, на который я его загнала.
— Слезай, а то убью! — истерила я и посвещала местного жителя во фразеологические обороты родного языка.
Когда дошла до красочного описания его сношения с нетрадиционно ориентированным гражданином, он ловко спрыгнул и заткнул мне рот ладонью.
«Сейчас нас будут убивать, прощай, подруга», — проскулил инстинкт самосохранения.
— Успокойся, я все верну назад! — улыбнулся гаденыш, явно не принимая мои угрозы близко к сердцу.
Лягнув его по коленке, я вырвалась, быстро сдернула покрывало с постели, завернулась в него и потребовала прям вот сейчас обеспечить себя, любимую, нормальной одеждой и подогнать мои сундуки.
Из одежонки выдали мужской халат (терпеть не могу ходить в мужицких вещах и искренне не понимаю, что сексуального в появлении на кухне утром в майке или рубашке любовника), а потом подвели к пресловутому зеркалу и показали остатки нашей базы.
У меня аж слезы навернулись от того, что я увидела. Среди залитого кровью снега, посреди огромной воронки, оставшейся на месте дома, горел костер, возле которого сидели друзья. На их лица страшно было смотреть. Сосискин так вообще лежал, вытянув лапы, и немигающим взглядом глядел на огонь. Вдруг прям из земли перед всей компанией начали появляться вещи, обувь, манто, женское бельишко и, ура, заветная шкатулка. Пес мигом оживился, что-то сказал, и народ начал выплясывать ламбаду. Жаль, звука не было, да и изображение вдруг пошло рябью.
— Теперь ты успокоилась и мы можем поужинать? — целуя меня в щечку, уточнил Скелетище.
Какой успокоилась! Меня начало знобить от того, что я теперь действительно оценила, насколько мой противник крут. До этого все проявления магии на мое воображение не действовали. Ну подумаешь там, Ырк и Норкс без учета законов физики заставляют оружие стрелять, ну шаманит себе чего-то Головастик, ну Кефир туда-сюда шастает через арки перехода. Так это мелочи. Но вот когда человек, или кто он там есть на самом деле, стоит за моей спиной, а за много километров от него из ниоткуда появляется мое барахло, это вам не в скатерть высморкаться! Да и вообще, пугал меня Наместник своей парадоксальностью. Да только за то, что я ему лицо поцарапала (которое, кстати, уже зажило), он меня убить мог. А супостат смеялся только да амурничать лез. Не стыкуется это как-то с рассказами о геноциде. Эх, заломать бы ему руки, направить лампу, желательно паяльную, в рожу его смазливую, да вытрясти всю правду. Мечты… мечты…
Вся в раздумьях, я под ручку со змеем-искусителем проследовала в столовую. Пока шла, все думала, как мне его допросить на предмет его покровителя и свалить до дома, до хаты. И, как назло, в голове было пусто, словно в винном отделе магазина первого января. Отсутствие информации и мыслей злило, оттого и не заметила, как оказалась сидящей за интимно сервированным столом (пресловутые свечи, винишко, фруктики), но, между прочим, мне хотелось есть, а не, как птичке, клевать виноградник. О чем тут же сообщила с волчьим оскалом.
В ответ хмыкнули, щелкнули пальцем, и в ту же минуту возле стола возникли две миловидные девицы, угодливо склонившиеся в поклоне. Скелетон отдал распоряжение принести еды, предварительно уточнив, чего мне хочется:
— Холодца с горчицей и оливье, но, боюсь, у вас этого нет, посему ограничусь куском мяса и очень надеюсь, это будет не человечина.
Судя по ухмылке, мой босяцкий юмор оценили. Пока обслуживающий персонал метнулся кабанчиком за хавчиком, предложили выпить.
— Мне нельзя, на антибиотиках сижу, — вежливо отказалась.
— Прости, на чем? — последовал недоуменный взгляд.
— Прощаю. На лекарствах, — уточнила и добавила: — Кстати, мне сейчас пилюльки надо пить, и вообще, доктор постельный режим прописал, а ты меня уволок из родного гнезда.
— Думаю, я вполне в состоянии справиться с твоим недугом, — небрежно отмахнулся, явно желая перевести разговор на другую тему.
Ответить не успела — ввалились служанки с подносами, а потом мне было не до разговоров. Правда, прежде чем есть, на всякий случай уточнила, не хочет ли он меня отравить. Успокоили, сказав, что тот, кто выжил после сока итура, может за здоровье не беспокоиться. Спрашивать, откуда он знает про покушение и про то, чем кинжал мазали перед этим, почему-то не хотелось.
Я нацелилась вилкой на отбивную, а хозяин отсалютовал бокалом:
— За тебя, Даррья!
— И тебе не подавиться… прости, не знаю имени.
— Для тебя я Нагринд.
«О как, шифруется типок-то, ишь ты, какую кликуху взял», — хмыкнул мозг, получивший пищу для размышления.
Вполне мило поужинав, мы снова переместились в спальню, где, усевшись в кресла, продолжили беседовать, осторожно прощупывая друг друга, как два боксера, ждущих, кто первым ударит.
Скелетон не выдержал:
— А что ты забыла в моем мире, Даррья?
— Да дома скучно стало, решила с друзьями прогуляться в соседний мир, посмотреть на местные достопримечательности. Кстати, а ты давно знаешь, что мы иномирцы? — сделала ответный ход.
— С первого дня вашего появления. Неужели ты думаешь, что такой маг, как я, мог пропустить появление десяти запертых источников силы?
— Охренеть, — присвистнула про себя и не стала просить называть дату нашей высадки. Если чувак сказал про запечатанные силы демиургов, то у меня не было оснований ему не верить.
— А что ж тогда не попытался отнять эту силу? У вас тут очень широко практикуется насильственное изъятие, — застенчиво опустив глазки, полюбопытствовала.
— Поверь, мне не нужно дополнительное могущество, мне за глаза своего хватает, — небрежно пожал плечами. — Хочешь, уничтожу какой-нибудь город, чтобы доказать?
Резко захотелось покурить, о чем тут же сообщила, предварительно попросив ничего не рушить. Предложили на выбор агрегат в виде кальяна или трубку. Потребовала бумаги, свернула козью ножку — такую инфу следовало перекурить как следует, а не просто дым во рту подержать.
Молча докурила и, плюнув на дипломатию, залупила:
— Слушай, а ты действительно Наместник зла или прикалываешься?
— Если сомневаешься, могу показать темницу или вызвать демона, могу взять завтра с собой в гости к одному зарвавшемуся корольку, вздумавшему не платить дань, могу устроить ради тебя казнь, а потом поднять мертвеца. Для тебя — что хочешь, Даррья, — произнес в ответ ровным тоном.
— Э-э-э-э, а давай вот без крайностей, не люблю покойников, ограничимся демоном.
Когда это я терялась в нужной ситуации, тем более если мужик хвост распустил. Нет, пахана он не вызовет, не такой он и дурак, но надо же посмотреть, каких бойцов может выставить в нашем будущем сражении. А в том, что оно будет, я не сомневалась.
Подал руку, и мы перенеслись в комнату без дверей и окон. Каменный мешок из гладкого камня с пентаграммой на полу. Скелетон попросил ни в коем случае не прерывать его и не двигаться с места. Вспыхнули факелы, звезда налилась кровавым светом, зазвучал его голос, вводящий в транс. Стало жарко, в воздухе начало пахнуть чем-то удушающим. Меня мутило, пот заливал глаза, а демон, сволочь, и не думал появляться. Пробка, что ли, у них там, в преисподней.
