После такого объяснения Любомарта взревела и устремилась на Кассандру как зингская валькирия — на неженатого викинга.
— Вы спятили! — зло зашипела иберрийка, запрыгивая на кровать.
— Ведьма поганая! Кукла размалеванная! — набрасывалась вооружившаяся кочергой Луса. Любомарта вскочила на постель, запуталась в покрывале и рухнула на подушки.
Донна де Неро лихо перепрыгнула противницу и оказалась нос к носу с Лусой.
— Скелет в корсете! Что, испугалась?! — злорадно расхохоталась та. — Я про тебя всё расскажу! Всё-всё Бонифиусу про тебя поведаю! Ты у меня еще…
Черные глаза иберрийки вспыхнули, в свете свечей блеснула сталь…
Удивление Лусы было беззвучным. Глаза ее широко открылись, попытались сфокусироваться на предмете, которым мерзкая ведьма ткнула ей в горло… О боги, больно…
Резко повернув стилет, чтоб расширить рану, Кассандра легким движением вырвала оружие из лусиной шеи и отскочила, чтобы хлынувшая кровь не испачкала ее платье. Теперь вторая… Которая так кстати запуталась в покрывале, и сейчас…
Любомарта выползла из-под подушек, увидела, как Луса застыла посреди комнаты, пытаясь задержать хлещущий из-под пальцев алый поток, как страшная, черная и смертельно бледная Костяндра идет к ней, крутя в руке тонкую стальную иглу…
— Аааааа! — заорала перепуганная крестьянка.
— Да что вы орете, как голодные кошки?! — распахнул дверь Огги. — Ё… — выдохнул он, осознав увиденное.
Любомарта, не теряя времени и не замолкая ни на секунду, бросилась вон.
— Я могу всё объяснить, — прошептала Кассандра, убирая за спину окровавленный кинжал. — Поверь, я не собиралась…
— Да я верю, — охотно признал Огги.
— Она сама меня спровоцировала…
— Ага, мы так и старине Бони скажем: дескать, Луса сама на нож прыгнула. Ты кинжальчик-то брось. Брось, я сказал.
Кассандра хищно усмехнулась.
Оружия у Огги не было. На нем были обвислые подштанники и ночная просторная рубаха. И подсвечник в левой руке.
Маленький, легкий. Его бросить — хорошо, если синяк останется, да и то у какого-нибудь хомячка.
— Огги, ведь мы друзья, — Кассандра сделала шаг по направлению к Рутферу. Она сумела заглянуть в глаза любители бёферинских кошек взглядом перепуганной невинности. И, чтоб подействовала наверняка, выдала самую милую свою улыбку. — Ты ведь не будешь верить всяким сплетням про меня, правда, Огги?
— Не буду, — согласился пелаверинец. — Никогда и ни за что. Я вообще только собственным глазам верю. Эй, Фломмер, — он сделал полшага в сторону, освобождая проход для подоспевшего наемника. — Скрути-ка донну Кассандру, но только потише, чтоб живая осталась. Фрателла наверняка захочет стребовать с нее выкуп…
Агрессивно сопящий Фломмер перешагнул порог, сунул в руки Рутферу дубинку, и двинулся на Кассандру.
Девушка отступила. Зашарила руками по туалетному столику, схватила первый же попавшийся предмет и бросила его в подступавшего мужчину.
Воспользовавшись секундным замешательством противника, Кассандра запустила руку под одежду, нащупала телепортирующее кольцо и прошептала кодовое слово.
— Тварь, — подытожил Огги, наблюдая, как чихающий Фломмер ловит туманное облачко.
В свете принесенных магических фонарей обескровленное лицо Лусы смягчилось и похорошело. Куда-то потерялся грубый загар, большая часть морщин и подаренная жизнью ехидная недоверчивость.
Бонифиус тяжело опустился рядом, на край постели и взял еще теплую руку женщины.
Рана смотрелась нелепо, но от этого не менее страшно.
— Видал я раны и пострашнее, — проворчал Фломмер. Его супруга вопила рядом. Огги пытался расспросить глупую бабу, что же произошло, и та охотно изрыгала признания. О том, что «сердце у нее захолонуло, печёнка ёкнула, в селезёнке мельтешение произошло, и в прочей требухе общее возмущение».
Раддо прикоснулся к щеке Лусы. Милая моя… Мы ж столько пережили вместе… Я тебя не любил, ты меня бросила, но ведь было, было… Помнишь, как в детстве мы вместе воровали яблоки в соседском саду?
— Короче, босс, они позавидовали, что вы так Кассандре благоволите, и решили выведать ее секреты. Спрятались за ширмой, увидели, как она колдует… Вот и не стерпели.
— Колдует? Ты сказал, колдует? — не поверил Бонифиус. Огги указал на разбросанные по комнате магические пузырьки-порошки и забытый донной де Неро фолиант. — Куда ж ты, гад, смотрел? Позволил мне нанять чернокнижницу, и ни пол-словечка не сказал!
— Так вы ж ее сами разыскали, босс! — обиделся Рутфер. — А теперь и думайте, нравилась ли она вам, потому что она классная воровка, или потому, что привораживала вас тайком.
— Воровка… — недоверчиво протянул Раддо. — Луса говорила, что настоящий вор никогда не опустится до убийства. Не дело это — подкупать госпожу Удачу чужой кровью. Луса… — вздохнув, он сложил руки умершей женщины. Сжал ее запястье, стараясь сохранить ощущение близости, памяти, бесшабашного детства… — Найди донну де Неро, — глухим голосом приказал фрателла. — Найди ее, слышишь, Огги? Хоть из-под земли достань. А когда найдешь — убей.
Талерин, Министерство Спокойствия
Вторая бессонная ночь подряд летела, расправив крылья и выделывая безумные выкрутасы, будто вампир, отведавший крови запойного гуляки. Опустошив несколько полок в архиве, инспектор Клеорн перенес старые записи в собственный кабинет, разложил их в правильном хронологическом порядке, и теперь составлял сводную таблицу, когда Убийца со Стилетом отметился ограблением, когда — убийством магов, а не были ли украдены артефакты, а не исчезли ли некие улики… Ах, как жаль, что убийца Альна де Дьюра остался на месте преступления! Он всю статистику портил — как было бы удачно притянуть ограбление Золотого Каравана к прочим делам! А может, полоумным дурачком кто-то управлял? Запишем в непонятное…
Ночь летела, карандаш порхал, мыслями Клеорн ловил целую дюжину преступников одновременно, и заметил, что в Министерстве стало как-то суетно и шумно только тогда, когда министр Ле Пле появился на пороге кабинета.
— Клеорн! Хорошо, что вы уже вернулись. Собирайтесь, едем во Дворец.
— Что-то случилось? — забеспокоился сыщик.
— Да, — коротко отрубил министр. — Второе покушение на короля.
Талерин, Королевский дворец, рассвет 14-го дня месяца Гусыни
Кошмар повторился. Теперь уже без скидок на изумление, растерянность и надежду, что всё обойдется. Во Дворце царила самая настоящая паника, и тон задавала ее величество Везувия.
— Убийцы! — кричала забывшаяся королева. — Отравители! Вон из моего дома! Убирайтесь прочь из моего королевства!
Выхватив из рук замешкавшейся горничной метелку для пыли, Везувия атаковала пришедшего справиться о здоровье его величества герцога Тирандье. Герцог неуклюже прикрывал лицо руками и причитал что-то о родовой чести, верности Короне и благих намерениях.
В итоге Везувия сломала метелку и разрыдалась, совершенно по-крестьянски растирая покрасневшие от слез глаза. Ангелика обняла невестку за плечи и увела, шепча что-то успокоительное, предоставив Октавио разбираться с обиженным аристократом.
Перепуганный Дворец замер. У каждой двери теперь стояли напряженные, бдительные стражи, готовые броситься на злоумышленника, буде он рискнет вылезти на белый свет. Придворные передвигались на цыпочках, и, помня об исцарапанной физиономии Тирандье, старались находиться как можно дальше от королевских покоев.
В комнатах короля количество стражи превышало все пределы разумного. Спеша на совещание, созванной принцессой Ангеликой, Далия заметила странную сцену: оказывается, по специальному указу министра Ле Пле, целители теперь обязаны были пробовать свои снадобья и чары на добровольцах-спокушниках. Дабы доказать их полезность (средств лечения, естественно, сомневаться в Министерстве Спокойствия в столь сложное для Кавладора время было равнозначно приговору). Пронаблюдав, как Камюэль отпаивает с ложечки позеленевшего, покрывшегося фиолетовыми струпьями и отрастившего длинные заячьи уши Врунгеля, Далия горестно покачала головой и поспешила дальше, в Морскую гостиную.
На сей раз покушение было простым и очевидным. Не было ни «случайно» оказавшихся поблизости волков непонятной природы, ни вдруг скончавшихся придворных магов, ни иллюзий, что всё случившееся — шутка Судьбы. Яд, господа. Самый обычный яд. Весьма сильный, но достаточно распространенный — например, в запасниках мэтра Фледеграна Далия видела целую бутыль, заполненную округлыми пилюлями.
Ой, — шевельнулось у алхимички дурное предчувствие. Надо бы проверить, не стала ли я в очередной раз жертвой ограбления. Конечно, ловушки я зарядила, и Ньюфун замки поменял, но… но…
