Мы дружно воззрились на нее как на явление, не совсем уместное в нашей компании. Не знаю, сколько лет матери знахарки на самом деле, но выглядела она сейчас потрясающе молодо. Не моложе меня, конечно, но эффектнее и соблазнительней уж точно. Я даже горько вздохнула, прекрасно осознавая, какой серой мышью выгляжу на ее фоне, да еще и с короткими, едва до плеч, волосами. Растрепанными и не очень ровно подстриженными.
— Это были твои проделки, ведьма? — глядя на Алессандру исподлобья, без обиняков спросил Полоз. Если он и впечатлился нежданно-негаданно свалившейся на наш гостиничный двор красотой, то виду не подал. Даже меч не потрудился опустить, лишь сделал пару осторожных движений, в результате которых я оказалась у него за спиной. — Учти, второй раз я не позволю забрать ее.
— Твоя храбрость не знает границ, мой мальчик. — Алессандра остановилась, непринужденно постукивая тросточкой по расслабленно раскрытой ладони. — Это похвально. Ты оказался достойным потомком своего рода. Расчетливым, умным, благородным, гордым, самодостаточным. Однако я смотрю, все это не помешало тебе забыть о своем высоком происхождении и холодном следовании намеченной цели, когда от твоих действий и чувств зависела чужая жизнь. Ты смог пройти предназначенный тебе путь до конца, не без сожаления, но все же ломал годами установленные стереотипы, делал правильные выводы, вовремя отметал ненужные сомнения, не пошел на поводу у вбитых с младенчества предрассудков. Не все твои предки могут похвастаться такими оригинальными качествами. Не так ли, владыка? — Ведьма повернулась к правителю Золотоносных Гор и вопросительно приподняла бровь.
— Кто ты? — Влад не понимал ровным счетом ничего, но под взглядом этой странной женщины в красном чувствовал себя неуверенным юнцом. И ему это очень не нравилось.
— Это Алессандра, мать той самой знахарки, которая попала под чары «темного сна», — поспешил ответить Полоз, тоже немало удивленный ее словами. — Я рассказывал вам про нее.
— И что она тут делает? — Владыка, видно, решил, что вести переговоры через сына безопаснее.
— Хотел бы я и сам это знать.
— Хватит уже темнить, красавица, — недовольно вклинился в разговор мой отец. Он выглядел мрачнее грозовой тучи, а в этом состоянии с ним спорить себе дороже. Правда, об этом из всех присутствующих знала только я одна, но, думаю, скоро и для остальных данный факт перестанет быть секретом. — Выкладывай начистоту, с чем пожаловала.
— Нет, ну надо же! — возмущенно всплеснула руками Алессандра, отчего язычок пламени на тросточке испуганно затрепыхался. — Всю торжественность ТАКОГО момента испортили!
— И в чем эта самая торжественность состоит, если ее никто даже не заметил? — довольно вежливо поинтересовался владыка.
Алессандра покачала головой и ободряюще подмигнула мне. Я пожала плечами, показывая, что с моей стороны хоть какого-то просветления ждать точно не приходится.
— Все очень просто. — Она широко улыбнулась, отчего скинула еще пару десятков лет, мне на зависть, и торжественно обвела нас всех сияющим взглядом. — Огненное проклятие Саламандры, уничтожающее род владык Золотоносных Гор вот уже на протяжении многих веков, только что пало.
Сначала никто из нас ничего не понял, осмысление пришло парой мгновений позже.
— Что?! — хором переспросили мы, разом подавшись вперед.
— Вы что — глухие? — Ведьма испуганно шарахнулась от нашего слаженного крика.
— Нет, но… — Как бы желанно и красиво ни звучали ее слова, у меня (да и у остальных, думаю, тоже) оставалась еще толика сомнений. Снятие огненного проклятия с помощью огня, не причинившего никому вреда, вполне логично и закономерно, но хотелось бы узнать кое-какие подробности, в том числе — что за роль во всем этом играет сама Алессандра.
— Не буду вас томить и сначала отвечу на самый главный вопрос, который, уверена, крутится в голове каждого из здесь присутствующих. — Ведьма величественно прошлась перед нами, снова методично постукивая по ладони тросточкой. — Я жрица Огня высшего ранга. Это я благословляла Аспида Четвертого, вашего легкомысленного предка, — она с вызовом посмотрела, на владыку и Полоза, — и… первую Саламандру, ставшую жертвой подлого предательства своего трусливого жениха.
Я ахнула. Сколько же на самом деле лет этой странной женщине?!
— Мой внешний возраст не должен вводить вас в заблуждение. — Жрица будто прочитала мои мысли. — А об истинном не советую даже спрашивать, к тому же женщинам такие вопросы просто неприлично задавать, — лукаво подмигнула она владыке и тут же снова стала серьезной. — Любое проклятие, каким бы мощным оно ни являлось, всегда может быть снято. Закон противодействия сил никто не отменял, а в магии он действует особенно четко. Вопрос состоит, как правило, не столько в самом проклятии, а в причинах, его навлекших.
— То есть достаточно устранить причину… — догадался Влад, но Алессандра не дала ему договорить:
— В некоторых случаях — да, если ты говоришь о добровольном отказе от своих слов проклявшего или же его смерти. Но, к сожалению, большинство проклятий гораздо живучее своих создателей, и тогда спасение возможно, только если воспользоваться эффектом обратного отсчета.
— То есть? — снова не до конца понял мой плохо сегодня соображающий папашка. У меня кое-какие догадки уже появились, но озвучивать их я не торопилась — вдруг окажусь неправа.
— Все очень просто на самом деле. — Ведьма в красном снова заходила перед нами туда-сюда. — Проклятия, как вы понимаете, особенно подобное вашему, с бухты-барахты ни на кого не насылаются, в любом случае ему предшествуют некоторые события. Вот эти самые события, только с совершенно противоположным результатом, и должны быть еще раз пережиты. Желательно с теми же самыми участниками.
— Получается, что если в далеком прошлом предок Полоза бросил безмерно любящую его Саламандру, отказавшись от нее ради трона, то сейчас Саламандра должна была бросить Полоза, несмотря на его… — Царь Долины не закончил фразы и во все глаза уставился на своего зятя, который поспешно отвел глаза и вообще усиленно делал вид, что его здесь нет. — Ух ты!
Владыка тоже воззрился на сына в некотором недоумении, будто не мог взять в толк — как его единственного наследника угораздило полюбить такую невыносимую особу, как я. Небось до сих пор забыть не может, как я душещипательно петь умею.
— А почему нельзя было просто об этом предупредить сразу, чтобы никто не мучился? — вполне резонно спросил Полоз. — К чему такие сложности?
— Мальчик мой… — покачала головой Алессандра, и ее потемневший взгляд показался мне средоточием мудрости многих веков. — Чтобы чего-то добиться, каждый должен пройти определенный путь. И чем выше запросы и поставленные цели, тем он труднее и заковыристее. К тому же каждый шаг подчас требует определенных жертв, тяжелого выбора, глубоких переживаний. Только пройдя через все это, начинаешь понимать настоящую цену своим стремлениям, чувствовать боль другого существа и бежать к нему на помощь по первому зову, обрекать себя на страдания и лишения ради того, чтобы отдать крупицу своего счастья близкому. А любовь и ненависть вообще приходят к нам только тогда, когда их никто не ждет. Нельзя любить или ненавидеть, сидя на одном месте, истинность этих чувств, их полный расцвет проявляется только в движении. Но самое мощное оружие против любого проклятия — прощение. Искреннее, выстраданное, всеобъемлющее. А не пережив всего, что с вами случилось, — упреждая мой вопрос, уже готовый слететь с губ, продолжила ведьма, — ты, Салли, не смогла бы вложить всю свою душу в это короткое, но такое важное слово «прощаю». Оно-то и стало последним ключом, снимающим все оковы многовекового проклятия. А огонь, который охватил вас с Полозом в тот момент, — это всего лишь выход остаточной негативной энергии.
— Ничего себе «всего лишь», — недовольно проворчала я. — Мне показалось, что из нас шашлык пытаются сделать.
— Да уж… ощущение не из приятных, — тут же согласился со мной Полоз и невольно передернул плечами.
— Не прибедняйтесь, — махнула на нас рукой Алессандра. — От этого еще никто не умирал. Это же очищающий огонь, а не карающий. Все живы, и вознесите хвалу Вершителю.
Мы с Полозом возмущенно переглянулись. Вот спасибо — утешила.
— А проклятие точно снято? — уточнил еще раз неверующий владыка, не зная, куда деть руки от волнения, и не придумал ничего умнее, как крутить в них оставленный у «козла» топор. — Может, тут какая-нибудь ошибка?
— Ошибка возможна только в том случае, если ты сейчас же не положишь эту штуку на место, — усмехнулась ведьма, кивая на топор. — В твоих руках она совершенно не смотрится.
Влад поспешил прислонить колун обратно к «козлу», но немного не рассчитал, и орудие дровосека рухнуло прямо на ногу ничего не подозревающему Змею Горынычу. Как же давно я не слышала от отца таких витиевато-возвышенных эпитетов, да еще по поводу степени родства владыки со всеми потусторонними силами вместе взятыми. Он даже пообещал наслать на него обратно только что снятое проклятие, если Влад еще хоть раз посмотрит в сторону топора.
