Я лежал в большой белой комнате, утопая в шелковых подушках. Если это рай, то именно так он мне и представлялся. Тихо, светло, чисто, только ангелов не хватает. А вот и ангел! И точно такой, как изображали художники эпохи Возрождения. Весь в белом, кружевном, парящем, волосы темные с золотистым ореолом, а глаза ласковые…
– Любимый…
Ответить, что ли? Может, у них в раю такая интимная манера обращения и они всех новичков любимыми называют? Нет. Помолчу. Улыбнулась. Подожду, пока еще чего-нибудь скажет.
– Ты не узнаешь меня?
Да откуда же… Я отродясь ангелов не видел. Мне за мою грешную жизнь только чертей демонстрировали. До чести видеть святых, так сказать, не дозрел… Хотя, если задуматься, то ангел определенно кого-то напоминает. Но думать так тяжело и больно…
– Это же я – Луна! Узнай меня, пожалуйста!
Какая еще луна? Планета такая, спутник Земли… А зачем мне ее узнавать? Что-то с памятью моей стало… Может быть, согласиться, сделать вид, что узнал? Быстрее отпустят поиграть на арфе с другими душами. Ладно, покиваю…
– Узнал! Любимый мой, родной, единственный!
Плачет… Поцеловал три раза. Еще два. Хороший ангел попался. Сел рядом на кровать, гладит по плечу. Второй идет. И этот весь в белом, крупный, с повязкой на голове.
– Как он?
– Уже лучше. Он узнал меня, Жан.
– Милорд, это я. Ваш верный…
Тоже заплакал. Сентиментальные они все и очень добрые. Сейчас я ему улыбнусь… А теперь еще и покиваю, может, тоже поцелует? Нет… целовать не стал, упал на колени, схватил мою руку, прижался к ней колючей щекой и пуще прежнего заплакал. Третий идет на цыпочках. Если и он пустит слезу – я же весь мокрый буду!
– Милорд, вот она я, пришла-таки… они не пускали, да кто ж меня удержит? Я им все сказала… У, говорю, фашисты! Пустите меня, или я пройду к моему господину по вашим страшно изуродованным трупам! Одного пришлось стукнуть… Вот ноготь сломала о забрало. Вы бы встали поскорей да показали им всем, а?
Что несет? Ну и ангелы пошли, один другого хлеще… Уже не знаю даже, как себя вести. Улыбаться? Покивать? А вдруг и этот в слезы? «Любимый» больше никто не говорит, целовать тоже не хотят, чего ради стараться? Сплошные вопросы… О, опять ангел. Хватит, у меня уже три штуки есть. А может, это и не ангел вовсе? Волосы длинные и черные, глаза зеленые и горят, как у кошки. Следом за ней еще два. Маленькие такие. Один повыше, другой совсем кроха. Головенки светлые. Хорошенькие-е-е…
– Как он?
– Хорошо. Начал всех узнавать, – ответил тот, кто пришел первым. Нравится он мне, гладит, целует, любимым называет.
– Мисс Горгулия сказала, что это сотрясение мозга после аварии. Он так сильно ударился головой о магический кристалл, что вполне мог впасть в серьезную потерю памяти. Кардинал приказал служить мессы о его исцелении во всех церквах страны. Милорд обязательно поправится.
– Папа, вставай!
Маленький ангел смотрит мне прямо в глаза. Ничего не понимаю… Кого это он называет папой? А самый маленький ангелок даже не говорит ничего, погладил меня по щеке и молчит. Только бровушки вверх поднял и губенки сжал – вот-вот заплачет…
– Папа!
Нет, я этого не вынесу! Сейчас как встану и… При первой же попытке оторвать голову от подушки мир померк. Я снова провалился в душную темноту, пахнущую гарью, наполненную криками людей, стонами умирающих, звоном оружия, диким ревом боевых труб и липкой кровью на руках. Своей ли, чужой ли – какая разница… Огромный монстр с чудовищными рогами ломает стену города, а чуть в стороне кипит кровавая битва. По синему небу летит горящая крепость, пламя бьется из окон домов, дым валит черными клубами – словно огненная колесница пронеслась в небесах и ударила монстра в грудь! Он упал на землю, корчась от боли, раздирая себя страшными когтями. Крепость отшвырнуло в сторону, она тяжело стукнулась о холм, переломала кучу деревьев и замерла, перевернувшись набок. К ней бежали люди, кого-то вынесли на руках, потом снова темнота. Слабая вспышка света, лицо девушки с карими глазами… тишина.
– Скиминок… – Чей-то дивный голос пробивался из ниоткуда. Темноту раздвинула сияющая фигура прекрасной женщины. Вот ее-то я узнал сразу – спутать Кэт с любой другой просто невозможно! Она – ходячее совершенство, богиня, отвечающая за Красоту, мой друг и бескорыстный заступник. Увидев ее, я сразу все вспомнил. Я – это Скиминок! В смысле, Скиминок – это я, вот она в чем соль. Полным титулом – лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени. Где-то очень далеко, в другом измерении, я был безработным художником, жил в красивом русском городке и всегда мечтал о чем-то таком высоком, захватывающем, таинственно-прекрасном. Мне выпало редкое счастье, судьба забросила меня в Срединное, или Соединенное, королевство. Меч Без Имени выбрал мою руку из тысяч и других претендентов. Мы воевали с нечистой силой, останавливали зарвавшихся магов, спасали принцесс, обращали в бегство армии, находили друзей и наказывали врагов. Возможно, я был даже легендарным героем, для кого-то… Дело не в этом, а в том, что и на этот раз мы победили!
Я еще не ощущал своего тела, казалось, что Катариада держит меня на ладошке, как солнечного зайчика. Говорила она, мне оставалось лишь молчать и улыбаться.
– Скиминок, Скиминок… Ты не представляешь, сколько ты для меня сделал. Зло надолго уйдет в свои норы, и люди наконец-то смогут вспомнить о том, что в мире есть Красота. Все будет хорошо… Твои друзья победили, некоторые ранены, но все живы. Второй брак королевы Танитриэль будет счастливым. Сейчас она немного сердится на тебя за изувеченный Локхайм, но его быстро отстроят заново. Ристайл сильно пострадал, Люцифер кидался в тебя кусками городской стены. Луна и твой сын живы. Падающего дракона Кролика подхватила его возлюбленная Тень. Еще в воздухе он сделал ей предложение, теперь они самые счастливые драконы на свете. Бульдозер отважно сразил самого Раюмсдаля. Это был честный бой… Принц с десятью отборными телохранителями против твоего оруженосца. Жан сломал ему шею. Твой друг Повар теперь отомщен, Лиона не шутила, утверждая, что у маленькой принцессы Ольги появился жених. Твоему Ивану предначертано стать великим королем и совершить много славных дел. Я всегда буду рядом, так что не волнуйся за него. Поручика Брумеля успели спасти, князь сам рвал на нем путы. Демон Хан забросил обе бронзовые статуи далеко в поле. Они упали так, что теперь на постаменте лежит распластанный Кришна, а на его груди победно пляшет конь Скиминока с горделивым всадником в седле. Кришнаиты разогнаны, и теперь никто не сможет оживить бога молитвами. Вам с Луной еще многое предстоит пережить, но поверь мне: что бы она ни делала, что бы ни говорила – эта девушка предназначена тебе так же, как ты ей, и только вместе вы сможете быть счастливы. Этот мир теперь твой. Потомки назовут это время – век святого Скиминока. А мне пора. Я буду приходить, почувствовав твой зов, и уходить до того, как ты со мной соскучишься. Твое сердце отдано другой, но душа всегда будет следовать по пути Красоты. Иногда мне очень жаль, что мы, богини, бесплотны… До встречи, мой рыцарь! Выздоравливай…
Она коснулась меня губами и растворилась в сияющем водопаде света. Свет становился все ярче, я зажмурил глаза, а когда открыл… Та же комната, узнаю королевские покои, похоже, меня гостеприимно устроили в спальне самого Плимутрока. Рядом на табуреточке дремлет моя кареглазая наемница, совсем замоталась, бедняжка. Интересно, сколько же дней я здесь лежу? Сквозь плотные занавеси узкими лучами пробивается солнце. Уже полдень? Тогда почему меня не кормят завтраком? Больным героям положен куриный бульон, чай с медом и блинчики! Сейчас начну возмущаться вслух… Я приподнялся и сел. Голова слегка кружится, но в остальном полный порядок. Луна вздрогнула и проснулась.
– Ты?…
– Я. Это я, любимая. Собственной персоной. Жив и здоров. Поцелуй меня, пожалуйста, а?
– Болтун… – еле слышно вздохнула она, обхватила меня за шею и, расцеловав в обе щеки, заплакала.
Я обнял ее за плечи, прижал, чмокнул в ушко. Жизнь прекрасна! Сегодня я счастлив, как никогда, только бы… Дверь осторожно скрипнула, и на пороге показался трусливый рыцарь с корзинкой желтых яблок. Из-за его спины высовывала нос вездесущая Лия.
– Милорд? Вы… как вы?! Вы же больны…
– Да проходи же, дубина, не стой в дверях! Раз они обнимаются, значит, лорд Скиминок уже вполне здоров. А мы к вам! Здрасьте! Луна, можно я его тоже поцелую? Подвинься, пожалуйста…
Лия прыгнула к нам на кровать, Бульдозер шагнул назад и заорал на весь коридор:
– Лорд Скиминок выздоровел!
– Ну все, любимый, сейчас сюда набьется такая толпа народу…
Луна оказалась права. Через пару минут вихрем влетел русский князь Злобыня Никитич, следом король с кардиналом, за ними Вероника, затем Горгулия Таймс и Брумель. Шумиха страшная! Все галдят, орут, смеются, хлопают друг друга по спине, обнимаются. У всех праздник – я выздоровел! Потом в двери чинно вошла горделивая Лиона, ведя перед собой держащихся за руки Ивана и Ольгу. Зрелище было самое умилительное. Они одели моего сына, как настоящего сказочного принца! Иван упоенно выступал в белом камзоле, вышитом золотом, фиолетовом плащике, белых замшевых штанах с позументом, серо-голубых сапожках выше колен, с настоящим мечом на богато украшенном поясе. О Лионе при желании можно сказать много дурного, но одного у нее не отнять – она очень любит детей! Среди пришедших меня навестить оказался и маг-ветеринар Виктор Михайлович Матвеев.
