И мы ушли. «По-английски» — как выразился Странное Чело уже там, в кустах.
— И зачем это мне? — спросил я, когда мы отошли подальше.
— Для начала — сравнить наших самок и ваших. Годятся наши самки на роль жриц Матери Пауков?
— Нет, — сразу же ответил я.
— Вот видишь! — сказал он. — А это ценные сведения. Для неё.
Я промолчал. Потому что — а что тут говорить?
— Ну, что? — спросил он. — Баиньки? А завтра поутру, когда тутошние двуногие бросятся играть в фантазию, мы отправимся к Матери Пауков и нам дадут разгадать загадку Подземелья, а это — круто!
— А куда идти? — просил я, оглядываясь.
— А мы магию применим! — пообещал он.
Прикрыл глаза, расставил в стороны руки с вертикально поставленными ладонями. Покачался корпусом из стороны в сторону, потом открыл глаза и показал куда-то.
— Моё чувство направления говорит мне, что идти нам следует — вон туда!
И мы пошли. Вон туда.
— О-о-о! — с чувством произнёс он, когда мы вышли к очередному костру.
Костру? Скорее — костерку. И всего двое возле. Один тёмный эльф и один светлый. Непредставимое сочетание. В нашем мире. В нормальном мире. В Подземелье.
Эльфы подняли головы — и:
— Гуру! Ты? С какого перепугу?
— А вы, братцы-кролики, реконструкторы по жизни, с какого трицератопса намылились в эльфов перекрашиваться? Гламур одолел?
— Да мы-ж — мечники! — возмутились оба в один голос. — Мы-ж — пофехтовать с тутошними! Услышали, что фехтуны пацанские будут, камуфляж тутошний изобразили — и сюда.
— Ну-у, — протянул именуемый «гуру», — Фехтование — причина уважительная.
И мы присели у костра. Костерка.
— А можно вопрос? — спросил светлый.
— А валяй, — разрешил Странное Чело.
— Мы тут пересеклись с будущими игроками. Вот. И парочка из них, — из этих…
— Пидарасы, штоль?
— Да не, — отмахнулись эльфы. — Ихние папаши много украли и куда-то там выбились, на что эти всё время многозначно намекают.
— В холуи среднего звена. Личинки крутых пидарасов на такие сборища не ездят. У них свои. С повышенной деньгозатратностью. Это такая форма распускания перьев.
— Да знаем, знаем, — отмахнулись они. — Тут ведь вот какой вопрос. Эти личинки, как ты их называешь, постоянно трут про то, что умные и успешные круто поднялись, а все остальные — лузеры по жизни.
— И?
— И как бы их того, опустить.
— Опустить, говорите? Х-хм. Сразу же вспоминается одно хорошее определение:
+ ГОРДЫНЯ = желание «приподняться» путём «опускания» окружающих.
+ ГОРДОСТЬ = активное сопротивление попыткам себя «опустить».
Оглядывание сверху вниз замолчавших, и:
— Вы, касатики, как их там — «опускать» — собираетесь? В попу?
— Гуру! — возмутились они. — Да мы же в хорошем смысле! Мы же — как с них надутость ихнюю сбить! Ты же много знаешь! Найди нам какие-нибудь сравнения, чтобы можно было, — ну, не нарываясь, и без выёживания, — проколоть их надутый авторитет в глазах остальных. Они, остальные, с тобой не общались, их телевизор воспитал! Гуру! Нам же — для дела!
— Для дела, говорите, — проворчал для внушительности тот. — Блатная терминология подойдёт?
— В самую писечку, — обрадовались оба.
— Если определить «перестройку», «приватизацию» и прочую демократию в одной фразе, то получится такая:
Паханы скрысили общак и объявили о переводе «братвы» в «опущенные».
Молчание.
Эльфы многозначительно переглядываются и многократно кивают головами.
— А теперь продолжение. Каким образом профессиональные коммунисты стали пидарасами по жизни? Каков психологический механизм данного явления?
Представим себе «двор» пятидесятых или микрорайон семидесятых.
Вот сообщество двуногих. Многие друг друга знают. Все ходят на работу. Кто-то сталевар, кто-то плотник — и так далее. Но вот продавец пива, мясник и директор одёжного, — для простоты примера.
Они подворовывают на работе, и, для внутреннего, семейного, оправдания своей деятельности, — а снаружи у нас, если помним: «От каждого по способности, каждому по труду», — выдвигают философию о дураках, которые трудятся, и умных, которые «устраиваются».
Личинки оных деятелей привыкают пользоваться уворованным и тайно посматривать на окружающих сверху вниз. При этом — ПРИТВОРЯЯСЬ — такими же, как и все.
(Помним!! Базовая духовная практика мёртвого существования = Наслаждение Ложью!!)
Но вот на территорию двора, — или микрорайона, — прибывает «тюремщик». Настоящий зек. Синий. С татуировками. Говорит по-непонятному, ужимки, намёки, всё такое.
Реакция тех, кто трудится — отторжение.
Реакция тех, кто паразитирует, — притяжение. «Рыбак рыбака видит издалека». «Подобное притягивается к подобному».
Мелочь подворовывающих тянется к взрослому ворующему. И желает быть принятыми в его компанию. Банальное чувство собственной важности. И — осознаваемая или пока не очень, — принадлежность к общему классу. Классу паразитов.
Примерно то же самое и с профессиональными коммунистами. Обещание коммунизма — в будущем — для всех. И, одновременно, скрытый за заборами спецдач и спецраспределителей, — маленький сегодняшний коммунизм «для своих». У Фазиля Искандера было великолепное определение: «Допущенные к столу».
Скрытая зависть к забугорным зекам. То бишь демократам Запада.
С чего начинается демократия? Правильно, с выбора. Каков первый выбор демократии?
Правильно: «Кошелёк или жизнь!»
Пример: «Опиумные войны». Британия желала превратить китайцев в наркоманов и для этого немножечко повоевала с правительством Китая. Победила и «приподнялась».
Британия. «Огораживание» внутри, колонии — снаружи. Всех — в рабы, всех — грабить.
Британский музей. Логово цивилизации, притон культуры. Почти все экземпляры музея либо украдены, либо отняты грабежом, либо даже — сняты с трупа.
Законодатель демократических норм, анклфака!! Бриташка, ети её!
Ситуация, когда массы высказывают свою волю всеобщим голосованием, а потом всё происходит согласно волеизъявлению масс, называется — охлократия. От «охлос» = «босяки, не являющиеся рабами».
Демократия = кратия демоса. А «демос» = «богатые рабовладельцы».
Нынешние «выборы» есть обмен права стада на выбор помощника мясника, — в обмен на согласие стада не бодать мясников и владельцев стада.
Основной мотив поведения умных = страх за себя, Сверхцентр Вселенной.
Поэтому: пока паразитируется — паразитируй. Хорошо, конечно бы, стать всевластным царьком на маленьком трончике, но пока можно и так.
Но вот когда ситуацию стали разворачивать в сторону развала страны, и впереди замаячила сбыча мечты о маленьком, но всевластии, — мимикрировавшие паразитики, поставленные на распорядительские места с целью увеличения общественного блага, стали суетиться в сторону личного интереса.
И их тяготение к Западу вполне естественно.
Равно как и тяготение «плохишей» к заезжему зеку.
«Мы тоже врём, воруем и обижаем маленьких! Возьмите нас к себе, в Крутые Пидарасы! А-а-а!!»
Нормальное стремление войти в самую крупную банду. Для обеспечения интересов Себя, Любимого. «Отстёгивать» за «крышу» — нормально. Нужны ресурсы «этого быдла»? Берите! На наш век — хватит!
Ум = функция тела. Сохранение, прокормление, наслаждение. Вариативно — размножение.
Тотальный Грибоедов. Тотальное «Горе от ума».
Он помолчал и добавил:
— Как то подать — решите сами. А нам пора. Отдохнуть надо.
— Гуру! Играть — не мешки ворочать. Посиди с нами.
Он оглядел их, подумал что-то про себя и повернулся ко мне:
— Покажи — им.
Я прикрыл глаза, сменил тело на тело дроу и открыл глаза.
Вид увеличивающихся глаз и опускающихся челюстей, хм, забавен.
— То, о чём я вам говорил, стало сбываться. Первый прорыв иного сознания, чупакабр не считаю, — из брамфатуры — наружу, в Основной Слой. Ну, на моей памяти — первый.
Вот тут-то меня и скрутило.
Скрючило, задрожало дрожью всего, что есть в теле. Заурчало в животе.
Странное Чело ахнул, шлёпнул себя ладонью по лбу и скомандовал:
— Дайте пожрать! Ему! Быстро!
Эльфы скакнули в темноту и вернулись с охапками чего-то.
Мне сунули в руки вилку и банку, откуда одуряющее пахло мясом.
Дальнейшее я помню плохо. Жевал. Глотал. Давился.
Потом немного отпустило.
— Моя вина, — вздохнул Странное Чело. — Смена тела есть затрата энергии. А у нас тут — Три Плёнки. Не подумал. Извини.
Я не понял. Он что, признаёт за собой вину по отношению ко мне?
