В этот момент за дверью послышался новый голос:
— Дорогой, я принесла тебе поесть и чистые рубашки, — и в кабинет неспешно вошла супруга Михеича.
Увидев безобразие, творящееся на полу, супруга шутки не оценила, но среагировала мгновенно, огрев неверного мужа плетеной корзинкой. К кофейной луже на полу добавились бутерброды и йогурт. Михеич, не ожидавший такого щедрого угощения, открыл глаза и попытался подняться. Но, когда ему это удалось, его жене открылись новые подробности, да–да те самые три четверти.
Она ойкнула и опустилась в кресло для гостей, прижав к груди пакет с рубашками. Селиван, кто бы сомневался, бросился на защиту начальства, опять применив трюк с крысой. Это оказалось последней каплей, и обманутая жена обмякла в глубоком обмороке.
— А она не так крепка, как ее мать. Мать ее…
Шеф задумчиво посмотрел на супругу и перевел взгляд на секретаршу.
— Дуся, — рявкнул он, — ты почему так рано пришла на работу. Еще раз явишься в такую рань, уволю к чертовой бабушке. Даю сегодня отгул, и, запомни, тебя здесь не было.
Он подтолкнул смущенную девушку к выходу и попытался застегнуть рубашку. С третьего раза его попытка увенчалась успехом, и Михеич принялся хлопотать вокруг бесчувственной супруги.
Но поток гостей на этом не закончился. Не успела секретарша скрыться за дверью, как на сцене появилось новое действующее лицо. Главный специалист по связям с общественностью Антоха, опрятно одетый и чисто выбритый деловито шагнул за порог. Ну, наконец–то Алексей вернулся, хоть один нормальный в этом зоопарке, пусть и является второй личностью шизофреника Антона.
Быстро вникнув в ситуацию, Алексей собрал с ковра бутерброды и вытер салфетками кофейную лужу. К тому моменту жена шефа пришла в себя. Она томно обвела глазами окружающих и, завидев мужа, обиженно засопела. Лицо ее покраснело в приступе едва сдерживаемого гнева, а рот раскрылся, готовый выдать самый мощный словесный заряд, на который была способна оскорбленная женщина. Но, главный взмахом руки решительно погасил зарождающийся бунт.
Все это время я просидела на подоконнике за шторой. Домовой, после того как совершил акт спасения Михеича, присоединился ко мне и теперь полосатым котом грелся на солнышке. Внутренний Голос заметил:
— Готов поспорить, что так просто ему не отвертеться.
— Насколько я знаю, она довольно безобидна, — мне не хотелось, чтобы это недоразумение закончилось разводом, — а вот ее мама, тот еще аспид.
— Где она? — высокий женский крик заставил поморщиться и без того замученного Михеича.
Он старательно округлил глаза и как можно честнее спросил:
— Кто, душа моя?
— Ну, эта, — супруга нарисовала руками два полушария перед собой, — Дуся, твоя секретарша?
— Она сегодня взяла отгул и не придет. А зачем тебе она нужна? — простодушно поинтересовался шеф.
— Ну, как же. Я ведь своими глазами видела, как вы тут кувыркались на ковре. Поэтому и корзинкой тебя приложила.
— Что? — искреннее возмущение в голосе главного даже меня не оставило равнодушной. — Дорогая, ты о чем говоришь? Ничего такого не было. Алексей проводил тебя в кабинет, ты села в кресло и внезапно потеряла сознание, наверно переутомилась, пока добиралась из дома.
Шеф демонстративно достал из корзинки примятый бутерброд и мужественно откусил от него кусок. Как говорится, не поваляешь — не поешь. Жена недоверчиво смотрела, как он, давясь, поглощает еду.
— Да нет же, — голос ее стих и казался более озадаченным, — тут была еще крыса…
Она содрогнулась и поджала под себя ноги.
— Это невозможно, — уверенно объявил шеф, — в офисе живет кот, никаких крыс быть не может.
— Да, — подтвердил Алексей.
Он как раз принес кофе, исполняя обязанности Дуси, и услышал часть разговора. Селиван же спрыгнул с подоконника и, задрав хвост, подошел к креслу шефа. Против такого убедительного аргумента женщина не смогла устоять. Она успокоилась и облегченно откинулась в кресле.
— Милый, — уже спокойнее продолжила она беседу, — мама сказала, что ты на днях подарил ей шкаф. Я, конечно, ценю твою заботу и внимание, но, мне кажется, подарок не совсем уместен.
— Вот, Мегера Пет…, то есть, Венера Петровна, — процедил сквозь зубы Михеич, — вот старая интриганка.
И добавил, обращаясь к жене:
— Ну, раз ты считаешь, что подарок не подходит, то выбери сама что–нибудь в ювелирном, а я оплачу.
Когда жена ушла, шеф отодвинул чашку с кофе и открыл ящик стола. Коньяка оставалось на донышке, что немного опечалило начальника. Он встряхнул бутылку и одним духом из горлышка допил пахнущую клопами жидкость. Тяжелое утро грозило превратиться в затяжной запой.
Если вы думаете, что все неприятности наступающего дня закончились вместе с коньяком, то спешу вас утешить. Не было никаких неприятностей. Так, легкая разминка судьбы.
Пока Михеич печалился за столом, больше оплакивая кончину горячительного напитка, нежели свою нелегкую долю, в агентство вернулся Мурзик. Он удивленно заглянул в кабинет шефа и спросил:
— А где все?
Шеф только махнул рукой, то ли посылая, то ли показывая, в каком направлении следует двигаться молодому стажеру. Мурза, истолковав указание шефа по–своему, наоборот еще больше проник в помещение и упал в гостевое кресло.
Михеич хотел возразить, но его прервал появившийся с ворохом бумаг Алексей. Деловой костюм выгодно подчеркивал его худощавую фигуру, волосы, тщательно уложенные в модную прическу, оттеняли бледное лицо. Мог ли мой ученик узнать Антоху? Никаких шансов. Мурз посмотрел на шефа, и тот правильно угадал безмолвный вопрос.
— А, это Алексей, — сказал Михеич, — помощник Антона.
— А где Антон? Заболел?
— В некотором роде, — уклонился от ответа главный, — можно сказать и так.
Интересно, как долго он собирается скрывать от общественности, что в его коллективе работает психически нестабильный человек?
Глава 4. День потерянных надежд и артефактов
Я покинула помещение, в надежде найти Селивана, чтобы обсудить с ним на досуге пару рабочих моментов. В это время на улице послышался звук подъезжающей машины, хлопнули двери, и на пороге нарисовались два крепко сбитых амбала. Вы слышали выражение — работники умственного труда? Это не про них. И виной тому не слишком маленькие головы на бычьих шеях, и даже не вытертая спецовка с логотипом известной транспортной компании в городе. Просто, не пахло от них интеллектом. Вчерашним перегаром, луком и потом, это — да, а вот мозгами — ничуть.
Они прямиком направились в кабинет к Михеичу, и я юркнула за ними. Алексей на месте секретарши даже не пытался их остановить, понимая, что это бесполезно.
Шеф мутным взором оглядел визитеров и выдохнул:
— Вы кто?
Слова, окутанные алкогольными парами, уткнулись в одинаково насупленные физиономии.
— Мы, это, за шкафом, — наконец поделился планами один из них, — от Венеры Петровны.
Шеф икнул, попытался привстать, но, не в силах совладать с законом Ньютона, вернулся в кресло. Грузчики между тем подошли к шкафу и подхватили его с разных сторон. Движение получилось настолько синхронным, что если бы его увидела сборная нашей страны по плаванию, то непременно бы утопилась от зависти всем составом вместе с тренером. Однако главный еще более решительно бросился на защиту имущества.
— Погодите, погодите, — замахал он руками, — я должен позвонить.
Наверное, так могла махать только ветряная мельница, приветствуя идальго. Тем не менее, парни, аккуратно поставили мебель на пол и застыли манекенами в ожидании новых команд.
Михеич, тихо шипя сквозь зубы слова, не рекомендованные к употреблению лицам моложе восемнадцати лет, трясущимися руками набрал номер и приставил трубку к уху.
Разговор получился короткий, как салют и такой же фееричный. К сожалению, мне не удалось услышать того, что услышал шеф. Но, судя по его лицу, я могла бы значительно пополнить словарный запас такими выражениями, которые пригодились бы на все случаи жизни. Одно то, как прокомментировал беседу Михеич, гневно бросивший телефон на столешницу, говорило в пользу моего предположения. Грузчик повыше даже восхищенно присвистнул, а другой достал из нагрудного кармана блокнотик и что–то в него записал. Не иначе пламенную речь начальника, чтобы потом где–нибудь процитировать, например, на всесоюзном семинаре грузчиков. Если таковой имеет место быть.
