Тревожный рев Хеймдаллева рога застал товарищей за утренним элем.
- Ну они и упрямые! - Тор выразительно поднял глаза к небесам.- Утомили.
Однако воинам ничего не оставалось, как отставить хмельной напиток и поспешить на городские стены.
Ваны действовали с настойчивостью комара. Несмотря на вчерашний разгром, они с утра снова пошли в наступление. Впереди черноволосого воинства шла Хейд. Вопреки своим привычкам, ведьма не парила в облаках, а передвигалась на своих двоих. Что-то в ее действиях и выражении лица заставляло наблюдателей насторожиться.
Ворота Асгарда со скрипом отворились, и навстречу врагам выехал одинокий всадник на восьминогом вороном жеребце. Асы хотели последовать за своим владыкой, но Один жестом остановил их.
Ведьма, несмотря на свой пеший способ передвижения, шла ничуть не медленнее, чем Слейпнир, и две сходящиеся фигуры сошлись недалеко от стен города.
- Ты все не можешь уняться, вздорная женщина! - прокричал Один с высоты крупа своего коня.- Сколько уже погибло твоих сородичей, а тебе все мало!
Хейд оскалилась леденящей душу улыбкой и проговорила:
- Кто ты такой, презренный ас, что позволяешь себе выезжать мне навстречу один, не страшась моего гнева? Глупый варвар, только и умеешь махать заточенной и насаженной на рукоять железякой. Ты набрался наглости заглянуть мне в лицо и поплатишься за это.
Тихий голос Хейд разнесся по окрестным холмам и долинам, заставив в страхе затрепетать вековые деревья, а лесное зверье срочно убраться подальше, чтобы случайно не попасть под горячую руку великой колдуньи. Но Один в ответ рассмеялся:
- Ты хочешь знать, с кем ты говоришь, темная колдунья ванов? Так знай же, перед тобой твой бог, поставленный Создателем управлять той частью мира, к которой ты имеешь несчастье относиться. Так что, хочешь ты этого или нет, но теперь тебе точно придется убраться ни с чем. И считай великой милостью то, что я выехал тебе навстречу и разговариваю сейчас, а не уничтожил тебя сразу. Кстати, о заточенной железяке, про которую ты так неуважительно отозвалась: в новом мире, который будет создан асами по воле Творца, меч, а не соха и не магический жезл будет атрибутом властвующих, запомни это и проведи оставшуюся жизнь в скромности и смирении.
Теперь настала очередь рассмеяться ведьме.
- Ты - бог? Да ты не стоишь и заморенной жабы, в которую я тебя сейчас превращу. Нет, пожалуй, с превращением мы подождем, сначала я на твоих глазах разрушу ваш мерзкий городишко, а потом разберусь с тобой, полоумный дикарь!
Хейд махнула рукой, и могучие стены Асгарда, построенные каменщиком Вальбрандом из целых скал, задрожали. Но не рухнули.
- Проклятье! - процедила колдунья сквозь зубы и, вспомнив об Одине, вновь с ненавистью глянула в его сторону: - Ты еще здесь и до сих пор смеешься? Но, я думаю, сейчас ты увидишь то, что заставит тебя задрожать. Только один ас мог похвастать благодатью Создателя, и благодаря ему ваш город еще не разрушен. Но теперь я все равно сровняю Асгард с землей, несмотря на мощь стен, возведенных великаном Вальбрандом, и твое нахальство!
Хейд сунула руку за пазуху и извлекла на свет из кучи тряпья, свисающей с ее плеч, округлый предмет:
- Вот, смотри, глупый ас, что стало с тем, кто противился воле великой колдуньи ванов!
Один всмотрелся в выставленный ведьмой предмет и действительно задрожал, но не от страха, а от гнева, обуявшего великого аса. Перед ним была голова Мимира.
- Что скривился? Не по нутру такое зрелище? Но я еще даю тебе возможность убежать. Держи мой подарок и покажи его в Асгарде, пусть асы перед смертью проникнутся ужасом! - Ведьма небрежно швырнула голову Мимира в руки Одину.
Ас расстегнул седельную сумку и аккуратно опустил туда страшный подарок. Потом Великий снял с плеча Гунгнир и отвел в замахе руку.
- Ну и дурака же выбрали асы себе в предводители! - улыбнулась Хейд.- Он решил еще сражаться со мной...
Больше ничего она сказать не успела, копье блеснуло на солнце и воткнулось в грудь ведьме.
Хейд удивленно уставилась на древко копья, торчащее из ее сотворенного колдовством тела, крепче любого металла. В тот же миг столб белого пламени вырвался из раны, и ведьма закричала... Гунгнир же вернулся обратно в руку владельца.
На этот раз колдунья не долго корчилась, сгорая в пламени. Огонь, посланный рукой бога, жег больнее, но делал свое дело быстрей. И вот уже под копытами Слёйпнира возникла горка черного пепла.
- Так ей и надо, стерве ненасытной! - раздалось сверху знакомое карканье, и на плечо Одйну опустился всклокоченный клубок перьев.
- Кто бы еще говорил! - послышался раздраженный голос под самым носом у Слёйпнира.
Все трое, вещий ворон Хугин, бог Один и его конь, уставились вниз.
- Да, да, это я говорю.
Кучка пепла, которая раньше была ведьмой, зашевелилась и стала расти, постепенно приобретая формы колдуньи. Вскоре перед владыкой Асгарда стояла прежняя Хейд.
- Все, мир, я согласна! - проговорила она, отряхивая с себя пыль, подмешавшуюся в пепел, которым она недавно была.- Я устала сгорать и возрождаться вновь! Шутка ли, три раза! Ты и то пережил смерть всего лишь единожды и сразу получил божественность, а твои сородичи вообще даром! Спрашивается, мне-то за какие коврижки стараться? Чего же ты сразу не сказал, что ты теперь бог! Заставил меня познавать истину путем смерти и возрождения,во весь голос причитала Хейд.
Один свысока глянул на ведьму. Хейд была унижена своим поражением и стыдилась поднять на аса глаза. Она продолжала стряхивать с себя пыль, хотя та уже давно вся осыпалась. Глядя на ведьму, Один заметил, что она постарела и осунулась прямо на глазах. Плечи Хейд опустились, на позвоночнике вырос небольшой горб, кожу на лице изрезали глубокие морщины, а черные как смоль волосы поседели и поредели. Теперь ведьма выглядела старше, чем была на самом деле, лет на тысячу.
Великому стало жалко Хейд, и он опустил Гунгнир, занесенный было для повторного броска.
- Ладно, старуха,- медленно заговорил владыка асов,-я дарую мир тебе и твоему народу. А в знак того, что и память о нашей многовековой вражде должна быть забыта, наши народы обменяются заложниками знатной крови, которые будут приняты мной и вашим правителем как сыновья и станут залогом нашей будущей дружбы. Но говорить я буду не с тобой, а с настоящим правителем ванов. В новом мире не будет места колдовству, мы, асы, сыты им по горло, там будет властвовать мужество и сила, поэтому уходи с моих глаз долой, мерзкая ворожейка, принесшая Асгарду столько бед и убившая великого Мимира! Убирайся вон, и я не буду мстить ни тебе, ни твоим соратницам по ремеслу, если вы будете сидеть тихо и не лезть в чужие дела.
Хейд послушно закивала головой и, с опаской косясь на жало Гунгнира, который Один все еще сжимал в руке, поковыляла прочь. Надо сказать, что перемещалась старушенция ничуть не медленнее, чем раньше, и вскоре исчезла из виду.
Один подождал еще немного на месте и, развернув Слёйпнира, направился обратно к Асгарду. К его удивлению, за все время общения с ведьмой Хейд болтливый жеребец не произнес ни одного словечка.
- Ну, я же понимаю ответственность момента,- проговорил вдруг Слейпнир, будто прочитав мысли своего хозяина.
В Асгард Один въезжал под рев триумфальных рогов и грохот барабанов. Горожане, которые видели и слышали все со стен, по большей части уже успели сбегать в свои погребки и выкатить по бочонку праздничного эля. Город усиленно надирался.
Один с трудом пробирался сквозь восторженную толпу, стремясь побыстрее добраться домой. Великий здорово устал, да и вообще стоило о многом подумать. Наконец, благодаря усилиям Слёйпнира, ему удалось попасть во двор своего дома. Расседлав и обтерев жеребца, Великий поднялся в свои покои.
Отказавшись от эля, услужливо предложенного пьянствующими слугами, и плотно прикрыв за собой дверь, Один открыл седельную сумку и извлек оттуда голову Мимира.
- Эй, владыка, привет! Это я, твой советник! С победой тебя! - раздался восторженный вопль откуда-то из пустоты.
Один от неожиданности чуть не выронил голову мудрейшего.
- Это ты, Подлюк? - для верности спросил ас, хотя и так это знал.- Ты что, тоже успел напиться? Как тебе это удалось, ты же бестелесный?
- Не напился, а, между прочим, очень хочется. Ты, кстати, обещал, что как только станешь богом, то тут же сотворишь мне какую-нибудь оболочку.
Один пошевелил извилинами: обещание действительно было дано. Ас попробовал. В комнате возникло безобразное тело, оно очень напоминало каменного тролля и совсем не понравилось Одину.
"Когда начну создавать людей, не стану лепить таких уродов, а оживлю своих глиняных человечков",- подумал ас, глядя на свое творение.
Дело в том, что в молодости Один любил лепить из глины фигурки асов, за это соплеменники считали его странным и даже придурковатым. Этих фигурок накопилось уже несколько сотен. Теперь же его увлечение нашло реальное применение.
