Так что я не права, сравнивая дракониху с менестрелем. И проку от нее, если верить принцессе, побольше. Но не хорошего настроения. Странно, но слова Алуанты повергли Лину в уныние. Всю дорогу до дворца она отвечала мне вяло и односложно. И я не вытерпела.
— Что с тобой, Лина? Ты пугаешь людей своей мрачной физиономией. Пойми, у простого люда есть примета: если король хмурится — жди беды. Ты, конечно, не король. И никогда им не будешь…
При этих словах Лина удивленно воззрилась на меня, а я невозмутимо пояснила.
— Конечно, не будешь. Ты же будешь королевой. Так что, позаботься о душевном равновесии своих будущих подданных и прекрати пугать их.
— Мне грустно. Ты уезжаешь.
— А что, прикажешь до конца дней своих твоим благоволением жить? Я тоже кем-то стать хочу.
— Я понимаю. Но мне все равно грустно терять единственную подругу.
— Терять? Ты это брось. Я пока на кладбище не собираюсь. Я всего лишь уезжаю. Но подругой твоей остаюсь. К тому же, у тебя теперь еще и сестра есть. Правильно дракониха сказала.
— Алуанта не знает, о чем говорит. Она ведь даже не видела мою сестру. Диона не захотела с ней знакомиться. Сказала, что ужасно боится драконов.
— А разве у вас нет традиции, представлять Алуанте всех членов королевской семьи?
— Есть. Но это не обязательная традиция. Скорее — так повелось. К тому же, она ведь не наследница престола, к чему ненужные формальности. Не хочет — не надо.
Сказано это было с некой долей раздражения.
— Лина, мне кажется, или ты сестру недолюбливаешь?
— Хуже. Она меня бесит. Бегает за мной с умильно-восторженными изъявлениями сестринской любви и всякий раз называет то дорогой, то милой сестрой…
— Разве это плохо?
— Плохо то, что в ее словах я правды не чувствую. Как можно проникнуться нежными чувствами и глубокой привязанностью к человеку, которого первый раз видишь и еще совсем не знаешь?
— Да, я тоже не верю в любовь с первого взгляда.
— А она мне с первого мгновения нашей встречи стала о сестринской любви рассказывать.
— Лина, а может, ты ее просто ревнуешь? К матери и отцу.
— Их любовь ко мне не стала меньше. К тому же, родителей ее восторженность тоже настораживает. Признаться, я ожидала от них больших переживаний. По крайней мере, от мамы. Но нет. Мама еще более сдержана с ней, чем отец. Поверь мне, Рина, ревность тут не при чем. И даже восторженность ее неискреннюю я могу перенести. Но то, что она мне проходу не дает — вот это раздражает. Куда бы я ни пошла — она уже там. Или следом идет.
— Может ей одиноко? Она во дворце новичок. С кем же ей еще быть, как не с родной сестрой?
Лина только плечами пожала и еще больше в себя погрузилась. А я не стала ее тормошить. Молчание так и весело между нами до самого дворца.
* * *
После полудня ко мне зашел Алеис. Воистину, у меня, наверное, на двери написано «приемный день». Заявился лорд при полном параде: в новенькой форме и с именным мечом, королем в благодарность пожалованным. Это помимо новой должности командира принцессиной охраны и какого-то ордена. Пришел, помялся и предложил съездить с ним к его деду. Захотелось, видишь ли, лорду меня со своим предком познакомить. А мне только в радость куда-нибудь из дворца подальше убраться. До того все осточертело. Согласилась, в общем.
Выехали на следующее утро с рассветом. До имения Алеисова деда от Руота пол дня ехать пришлось. Там нас уже, как выяснилось, ждали. Мне даже комнату приготовили, хотя я на долгое пребывание не рассчитывала. Герцог Клавис Лорган, дед Алеиса, оказался мужчиной весьма деятельным. Настолько, что, даже зная о приезде внука не смог усидеть на месте, а отправился с делами разбираться. Посему, его самого мы дома не застали. А вот учиненные им приготовления — в полной мере. Еще с порога, старый камердинер, хитро улыбаясь Алеису и называя его мальчиком, сообщил об ожидающих нас комнатах и холодных закусках. Заверил, что герцог появится не позднее обеда, а значит, мы еще пару часов можем развлекать себя сами.
Поинтересовавшись, не устала ли я с дороги и, получив отрицательный ответ, Алеис предложил познакомить меня с замком и его окрестностями. Два часа он таскал меня по запутанным лабиринтам коридоров и труднопроходимым зарослям парковой растительности, виновато объясняя запущенность сада дедовыми пристрастиями. А мне понравилось. Этот парк напоминал кусочек дикой природы, в отличие от ровных, выстриженных до минимума иных «окультуренных» насаждений. Здесь было хорошо. Как дома. И даже Алеис был другим. Он почти не переставал улыбаться, то и дело, подтягивая меня к очередному дереву или валуну и рассказывая связанную с ним историю из своего детства. А историй оказалось множество. О том, как маленький лорд Олланни спасаясь от разъяренной собаки, забрался на дерево и просидел там всю ночь, ибо не знал, как спуститься. А искать его раньше утра не стали, поскольку все были свято уверены, что молодой господин спит в своей кроватке. А он в то время тайком вылез из окна и пробрался на псарню поиграть со щенками… Рассказал и о том, как в возрасте девяти лет решил прорыть подземный ход от калитки до своей комнаты, для чего опять же по ночам сбегал из своей опочивальни. А потом целый день клевал носом на занятиях. Тянулось это не меньше месяца. Ход достиг почти пяти шагов в длину. А потом обвалился во время сильного ливня. К тому времени молодой лорд уже стал сомневаться в целесообразности продолжения работ. И когда все рухнуло, только вздохнул с облегчением. Ибо закончить начатое это дело чести, даже если не хочется, а вот начинать новое — это уж по усмотрению. Особенно если никаких обязательств еще взять не успел.
В общем, видела я и тот осевший подкоп. И другие следы юных шалостей нашего лорда, вкупе с историями. За эти пару часов, я, пожалуй, узнала об Алеисе больше, чем за все предыдущее путешествие. По крайней мере, о его детстве однозначно.
Тут и дед вернулся. И сразу у себя в кабинете засел.
«А вот туда мы сегодня еще не ходили.»
Почему, стало ясно, когда слуга предал Алеису просьбу (читай — приказ) явиться к деду. Неуверенно взглянув на меня, лорд попросил сопровождать его и в этом походе. Судя по всему, наш бесстрашный телохранитель заметно нервничал. Упустить возможность съязвить на этот счет, я не могла.
— Ваше бесстрашное благородие, да вы никак боитесь?
По лицу лорда поползла растерянная улыбка.
— Я всегда боюсь встречи с дедом. Особенно, если долго с ним не виделся. Кто знает, про какие мои проступки он проведал? Как бы я не старался, а дед всегда находит повод поучить меня уму. — И он виновато потупился.
— Неужто, мирный пожилой человек страшнее некромантов?
— Мирный? Да он даже спит с оружием. Кинжал уж точно под подушку кладет. — Алеис в сотый раз нервно одернул камзол. — И почему он в кабинете встречу назначил?
— А почему бы и нет. Или у вас в кабинете вместо мебели пыточный стол, а в каждом углу по скелету для создания должной атмосферы?
— Кабинет, как кабинет. А еще — это святая святых моего деда. Мне туда лучше без приглашения не соваться. Получу оплеуху, невзирая на возраст.
Все, лорд заинтриговал меня. Теперь даже если меня за дверью оставят, все едино в тот кабинет проберусь. Ночью ли тайком, или при свете дня штурмом, но просочусь. Жуть как хочется посмотреть.
Измышлять невиданные способы проникновения внутрь святыни не пришлось. Мы мирно дошли до заветной двери, в которую Алеис крайне нерешительно постучал. В ответ раздался невнятный звук. Наверное, приглашение войти. Лорд отворил дверь и осторожно просунул голову внутрь.
Нет, он так осторожничает, что даже подозрительно. Начинает казаться, что за дверью не меньше десятка оборотней и один два черных мага. К чему вжимать голову в плечи и двигаться медленно-медленно, коли там, со слов лорда, ничего нет, кроме мебели и престарелого хрыча?
«А как сама к маме на экзекуции плелась?»
Ха! Моя мама в гневе пострашнее любой нечисти будет.
Судя по всему, Алеисов дед тоже. Вон как наш бесстрашный лорд шугается.
— Добрый день сударь. — Пролепетал Алеис. — Мне позволено будет войти?
— Проходи, но прежде сними обувь. — Пробурчал в ответ чуть хрипловатый голос.
— Разуться?
— Да, да… Или я непонятно сказал? — Не гнев, но удивление проскользнули в интонациях еще не видимого мной из-за двери мужчины.
— А может мне сразу до нижнего белья раздеться? — Пожалуй, лорд оживает на глазах.
— Не стоит. Фасон твоих подштанников меня безразличен.
— А-а-а… Понятно… Вас больше носки интересуют.
— Меня интересует сохранность моего пола… А от башмаков на нем остаются ужасные следы.
— А мыть их почаще не пробовали?
— Мыть? Свежая идейка. Надо будет попробовать… И поручу я это тебе. В воспитательных целях. А то взял моду препираться с дедом.
— Э-э-э.
— Не мямли, сколько говорить можно. Выражайся четко. Как ты солдатами командовать собираешься?
