— Николас хотел жениться на ней. Это он подарил ей кольцо с розовым кам–нем… Ювелир, продавший это кольцо, описал мне своего покупателя. Он сказал, что этот человек был крупным. А Николас единственный из подозреваемых, об–ладающий подобным телосложением. Еще мне показалась подозрительной спешка мадам Лавассер в оформлении наследства. Мадам явно кого–то опаса–лась. И этим кем–то оказался Николас, который разработал хороший план.
— А что было потом? — вмешался маркиз.
— Потом Николас нанялся на работу к Принтан, чтобы убить ее и выкрасть рукописи, но не учел один нюанс: она была левшой. А вы, Николас, вложили ей пистолет в правую руку, какая досада! Ворота замка, кстати, были в исправно состоянии, это вы их не запирали. Если бы возникли не нужные вам разговоры о смерти этой женщины, вы могли бы сказать, что в замок мог проникнуть кто угодно. Вы были в замке, когда у прислуги был выходной, хоть и сказали, что уходили.
— Как вы это узнали? — спросила Мадлен.
— По воротам, когда их открываешь, они сильно скрипят, а когда пришел этот господин, скрипа слышно не было. Николас просто отсиделся где–то поблизости, и появился, когда мы пришли. Он сказал нам, что его не было в замке. А к этому времени он уже успел достать бумаги из сейфа.
— А как насчет того бродяги, которого нашли с ножом в груди? — спросил маркиз. — Он имеет к этому отношение.
— Да, конечно. Анри не лгал, он так же, как и Принтан, получил от Руссо на хранение главу из нового произведения. На свою беду он всем радостно об этом рассказывал. Анри, конечно, не поверил никто, кроме Николаса. Анри нужны были деньги, и конюх предложил ему заложить рукописи. На самом деле Нико–лас задумал убийство, чтобы заполучить их. Дождавшись, когда гости уйдут, он влез в окно по лестнице, которая всегда лежала у гостиницы, и убил беднягу.
— Хорошая история, — усмехнулся Николас. — Вам бы романы писать, а как вы это докажете.
— Де Принтан была умной дамой, она передала мне письмо, в котором гово–рит, что убивший ее, убил Жан — Жака. А то, что вы убили ее доказать легко.
— Обвинение мертвеца, — произнес сержант.
— Да, мертвые могут мстить, — согласился Макс.
— Что б ты сдох! — прошипел конюх и бросился к выходу, но полицейские, дежурившие у двери гостиной схватили его.
— Все, — вмешался маркиз. — Хватит, отвезите этого подонка в Гавр и посадите на первый корабль, идущий из Франции!
— Вы хотите отпустить преступника? — возмутился Макс.
— Да! Мне не нужны разговорчики об убийствах! Не хочу, чтобы люди гово–рили, что я не смог защитить знаменитого философа!
— Как вы можете!? Вы… — Макс не находил слов.
— Идем поговорим, — маркиз схватил студента за руку. — Цирк окончен, все по домам! — крикнул он гостям.
Он приволок Робеспьера в свой кабинет и, закрыв дверь, решил изложить суть дела.
— Я восхищаюсь вами, — сказал маркиз студенту. — Проделать такую работу, найти бандита! Вы умный человек, из вас будет хороший адвокат.
— Вы отпустили убийцу…
— Понимаю, понимаю, — маркиз открыл сейф и протянул студенту пачку де–нег.
— Оставьте это себе! — холодно произнес Макс.
Маркиз почувствовал себя последним негодяем.
— Вы честный и твердый человек, — сказал он. — Вы чем–то напоминаете меня в молодости. Согласен, я поступил подло, но у меня не было иного выбора! Я затратил столько сил, чтобы стать богатым и известным, чтобы мое поместье стало одним из самых красивых во Франции. Раньше у меня не было ничего, кроме, титула! Если история с убийством станет известна, обо мне пойдет дур–ная слава, и никто не захочет посетить мое поместье, а основной доход у меня как раз за сданные дачные домики.
— Вы думаете только о себе!
— Нет, я думаю о деле моей жизни! Когда–нибудь вы поймете, что это такое. Жан — Жака не вернешь, а я не могу разрушить все, что досталось мне с таким трудом.
Робеспьер не стал спорить, он понимал чувства маркиза, но простить его не мог.
— Мне очень жаль, что так получилось, — вздохнула Мадлен.
— Увы, я не смог искупить вину перед учителем, — печально согласился Робес–пьер. — Но я буду сдаваться! Я должен воплотить в жизнь учения Жан — Жака! Я готов даже пожертвовать жизнью ради этих идей.
Мадлен улыбнулась и поцеловала его.
— Солнце мое, что это такое!? — прервал их возмущенный голос.
Пред ними предстал важный низкорослый мсье, похожий на мячик.
— Дядюшка! — радостно воскликнула Мадлен. — Я так скучала!
Она бросилась к нему в объятия.
— Я тоже скучал, вот и приехал тебя повидать. А кто этот голодранец?
— Это мой любовник, — представила она Робеспьера.
— Ох, ты получше не могла найти? — укоризненно проворчал мсье.
Мадлен пожала плечами.
— А как же Фернан? — спросил дядюшка.
— Дядя, он меня тиранил, — пожаловалась Мадлен. — Постоянно придирался ко мне!
— Что? Этот подлец обижал мою девочку! Сейчас я с ним поговорю!
Барон де Таверне поспешил к замку.
— Мадлен, — сказал Макс любимой, когда ее дядюшка ушел. — Давайте убе–жим?
— Хорошо, только я у дяди спрошусь.
— Нет, — Макс схватил ее за руку. — Когда убегают, никому об этом не говорят, бегут тайно.
Глаза девушки блеснули.
— Давайте убежим, а куда?
— В Париж, там я снимаю квартиру, пока учусь.
— А там сколько комнат?
— Две.
— Фи, я так не согласна!
— Любимая, это временно, я надеюсь сделать карьеру и, клянусь, обеспечу вам достойную жизнь!
— Тогда, я еще подумаю. Постараюсь сегодня вечером принять решение.
— Я буду ждать ответа, дорогая.
Макс привлек ее к себе и поцеловал.
— Нет, — сказала она, мягко высвобождаясь из его объятий. — Это не честно, вы вступаете в сговор с судьей. Я так не смогу принять верного решения, я же вся трепещу!
— Трепещете?
— Да, всякий раз, когда вы меня целуете… Я должна хорошенько все обду–мать.
Вечером они вновь встретились.
— Мадлен, вы подумали? — спросил ее Робеспьер.
— Да, — ответила девушка. — Я думала…но, понимаете. Мне очень трудно было об этом думать, ведь если я поеду с вами, то потеряю свое наследство, а если не поеду, то потеряю вас! В любом случае я буду несчастна. А я если поеду с вами, то у вас будет много проблем, но буду я, а если не поеду, то у вас их не будет, и меня не будет. В любом случае вам плохо.
— Не говорите так, дайте мне время, я сделаю для вас все…
— Ох, я не смогу ждать!
— Словом, вы не поедете со мной! — обиженно воскликнул Робеспьер.
— Вы думаете легко бросить все, отказаться от того, что тебе дорого, к чему ты привык? Может, вы поедите со мной, состояние у нас большое на всех хва–тит! У вас будет все.
— Мадлен, я не смогу жить за чужой счет!
— Вот видите, вы слишком горды, а я слишком люблю роскошь. Если я по–еду с вами, то скоро буду несчастна, а если вы поедете со мной, то вы будете не–счастны. К тому же… мой дядя. Он болен, если я убегу, он умрет от горя!
— Подумать только, вы, оказывается, не так наивны. Вы умеете здраво рас–суждать. Выходит, мы должны расстаться.
Мадлен взяла Макса за руку и посмотрела в глаза, потом уткнулась лицом в его сюртук и разрыдалась.
— Почему, почему!? Я хочу быть с вами, но не могу! Придумайте что–то, прошу вас!
— Знаете что, — сказал Макс, поглаживая девушку по светлым волосам. — Давайте мы расстанемся временно, будем писать друг другу письма, будем вер–ны друг другу. Потом, как только моя адвокатская практика начнет приносить доход, я заберу вас к себе, и мы сможем пожениться.
Мадлен вытерла слезы и улыбнулась.
Лил сильный дождь. Мадлен и Максимильен молча смотрели друг на дру–га, не находя нужных слов.
— Мадлен, — окликнул дядя племянницу. — Хватит любезничать с этим го–лодранцем, поехали!
— Сейчас, дядюшка, — ответила она. — Я быстро.
Макс обнял ее на прощание, какое–то время они простояли так. С зонта, ко–торый был в одной руке у студента, стекали капли воды.
— Прощайте, — прошептала Мадлен. — Извините…
— До свидания, — поправил он. — Я уверен, мы еще встретимся.
Он открыл дверцу кареты, вежливо кивнул дядюшке Мадлен и, последний раз обменялся с любимой прощальным взглядом. Карета тронулась, студент дол–го глядел ей вслед. Он опустил зонт, дождь окатил Робеспьера проливным пото–ком, но он, казалось, не чувствовал этого. Студент под ливнем, помахивая раскрытым зонтиком, зашагал по мокрой дороге.
Новороссийск 1999, 2001 г.
