Несмотря на это, графиня Катарина и дамы из ее окружения украшают себя вовсю. Сейчас у них в почете помада, естественно, из баночки, сделанная на основе бычьей спермы. По их мнению, ее запах должен сводить кавалеров с ума. Луиджина к этой помаде относится прохладно, так что мне не удалось испытать ее чудодейственную силу, зато она помешана на духах. Их привозят из Франции ведрами, так как дамы ими буквально умываются. Кроме того, в ходу всевозможные благовония и очистительные мази, которыми умащивают тело чаще, чем обмывают водой.
Женщины из высшего света, к коим я отношу саму графиню и ее свиту, должны уметь поддерживать разговор, быть начитанными, читать по памяти модные стихи, разбираться в живописи и музыке, хорошо танцевать, шить (сама графиня шьет рубашки из тонкого фламандского полотна и отправляет их в подарок дальнему родственнику, молодому человеку, лишь однажды навестившему ее). Искусство ездить на лошади в женском седле так же обязательно, как и умение танцевать. Правда, эти танцы резко отличаются от тех, к которым мы пришли через пятьсот лет. Кавалер и барышня танцуют каждый сам по себе, лишь на мгновение едва касаясь руки партнера, выполняя строго регламентированные па под довольно заунывную мелодию, исполняемую на флейте и лютне.
Все больше и больше привязываюсь к своему новому телу. Хотя я лишь астрал, невидимая оболочка физического тела, но ничто земное мне не чуждо, я чувствую и желаю. Странно, я не питаюсь материальной пищей, но муки голода, которые Луиджина порой испытывает в пост, я ощущаю. Корсет делает талию осиной, однако в нем очень неудобно, но зато не так сильно хочется есть, а единственная на протяжении всего дня постная трапеза кажется пиром. Теперь середина Великого поста, когда запрещено принимать пищу, пока в церквях не отслужат vesperae[19]. Благо, что во время поста вечерню сдвигают и служат не при заходе солнца, а на пару часов раньше. Время здесь определяют по ударам колокола, доносящимся с башни монастыря Сан Меркуриале, или по механическим часам, установленным на башне Ратуши. От первого мужа у графини остались карманные часы, имеющие форму яйца и всего одну стрелку — часовую, мне было любопытно увидеть их, прапрадедушку современных.
Графиня вместе со своими придворными дамами разместилась в большой овальной комнате, она сидит в деревянном резном кресле на атласной подушечке. Катарина зябко кутается в накидку из белого дамаста, расшитую крупными золотистыми цветками и подхваченную резко выделяющимся черным поясом. Фрейлины, в том числе и Луиджина, расположились вокруг и внимательно слушают фрейлину Лауру, читающую новеллу популярного современного писателя Маттео Банделло. Я плохо воспринимаю текст, а графиня Катарина то и дело прерывает чтение и устраивает обсуждение прочитанного. В новелле идет речь о молодом человеке, Помпейо, воспылавшем страстью к замужней матроне Элеоноре, славившейся красотой, неприступностью и в то же время кокетством: «Вот я какая, попробуйте меня добиться!» Дождавшись, когда ее муж уедет на охоту, Помпейо проник в дом Элеоноры и попытался ее соблазнить, но та не поддалась его чарам. Как это часто бывает, муж вернулся с охоты раньше. Элеонора решила, что будет благоразумнее спрятать Помпейо, чем долго объяснять ревнивому супругу, что к появлению в доме молодого человека она не имеет никакого отношения. Она велела ему забраться в корзину для белья и накрыла сверху платьями. Муж ничего не заподозрил, но Элеонора захотела проучить дерзкого Помпейо. Она предложила супругу поспорить, что тот не сможет разрубить саблей платья, накрывавшие корзину.
Дамы при этом ужаснулись и заохали, а на устах графини промелькнула лишь снисходительная улыбка. Как и положено в триллере, Элеонора поиграла на нервах у бедного Помпейо, предлагая мужу нанести удар то в область ног, то живота и даже шеи безумца. Когда супруг был уже готов рубануть саблей, а Помпейо, спасая жизнь, выскочить из корзины, Элеонора остановила мужа под предлогом, что ей жалко платьев, дескать, когда купишь новые, тогда и руби старые сколько душа пожелает. Затем она спровадила супруга на прогулку, а Помпейо отпустила.
Несчастный влюбленный затаил обиду на Элеонору и решил отплатить ей той же монетой. Он распустил слух, что смертельно болен, дни его сочтены, и с помощью своей сестры Барбары заманил Элеонору к себе домой. Воспользовавшись ее беззащитностью, он овладел ею, а затем потешился, выставив перед друзьями лежащей на кровати в обнаженном виде и разрешив прикрыть лишь лицо. Удовлетворив жажду мести, он в дальнейшем сделался ее любовником и всякий раз пользовался отлучкой ее мужа.
— Ужасно жаль Элеонору! — чуть не плача, воскликнула Стелла, сестра графини. — Он обесчестил ее, а потом сделал своей любовницей, не иначе как под угрозой огласить ее позор. Может ли кто взять себе огонь за пазуху, чтобы не прогорело его платье?
— Сколько лет было супругу Элеоноры и как он выглядел? — спросила, потупив взор, фрейлина Джульетта, муж которой не навещал ее уже год, находясь на службе у герцога Флоренции. — Наверное, он был стар и уродлив?
— Я прочитала все, что написано, ничего не утаила.
— Что скажешь, Луиджина? Равнозначна месть Помпейо поступку Элеоноры?
— Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится; он умирает без наставления и от множества безумия своего теряется.
— А как ты относишься к тому, что произошло потом с Элеонорой? Может, ей стоило рассказать обо всем мужу и больше не грешить, не прелюбодействовать с Помпейо? — Катарина пристально посмотрела на Луиджину, и та, не выдержав, отвела взгляд.
«Это неспроста! — подумала я. — Похоже, есть что-то очень важное, чего я не знаю».
— Добродетельная жена — венец для мужа своего, а позорная — как гниль в костях его, — деревянным голосом произнесла Луиджина. Ее мысли мелькали, как столбы на автомагистрали, и их невозможно было ухватить.
В аббатстве Святого Меркуриале стал бить колокол, отсчитывая часы.
— Nona. — Это соответствовало трем часам дня.
В комнату вошел слуга и сообщил, что со срочным посланием от миланского герцога прибыл сеньор Тибальди и нижайше просит, чтобы графиня его приняла.
— Фрейлины, покиньте меня, за исключением Луиджины. Сеньор Джакомо Фео вернулся с охоты?
— Да, сеньора графиня. — Отвечая, старый слуга раболепно склонил голову.
— Пригласите сеньора Джакомо ко мне и лишь после того, как он придет, просите сеньора Тибальди.
Хотя внешне Луиджина спокойна и продолжает заниматься вышивкой, я ощущаю, что она очень взволнована. Дверь в комнату неожиданно распахивается настежь и внутрь словно врывается вихрь в образе молодого красивого мужчины. Его красота поражает с первого взгляда: длинные, чуть волнистые иссиня-черные волосы до плеч, мужественное лицо с сияющими голубизной глазами, высокий лоб, прямой, немного тяжеловатый подбородок, говорящий об упрямстве и настойчивости в достижении цели, и хищный, чувственный нос. На нем камзол из темно-красного бархата, короткая, до пояса, накидка из золотой парчи и бело-голубые рейтузы. Увидев его, холодная и властная Катарина расцветает на глазах, ее щеки покрываются нежным румянцем. Мне кажется, что Джакомо сейчас заключит графиню в жаркие объятия, но, заметив, что в комнате они не одни, он только нежно целует ей руку. А по внутренним ощущениям Луиджины мне кажется, что она вот-вот упадет в обморок, хотя ее руки размеренно делают стежок за стежком. Похоже, она влюблена в любовника своей госпожи!
— Поход был весьма успешным, мы захватили много живности — коров, овец, коз. Трусливый Пандольфо отсиживался за стенами и не пытался нам противостоять. Мы захватили много и другого добра.
— Я очень волновалась за тебя, дорогой Джакомо. Зачем подвергать себя опасности, когда можно этого избежать? Кондотьер Аугустино Ремо справился бы сам, он получает за свои услуги часть добычи.
— Это гораздо увлекательнее охоты, дорогая Катарина. Ощущение опасности заставляет кровь бурлить в жилах! Нас было мало, но мы дошли до самых ворот Чезены, и я надеялся, что в жилах Пандольфо есть хоть немного крови его предков, славных воителей, но я ошибся. Его солдаты сделали всего несколько выстрелов из кулеврин, распугав ворон, а он даже на стене не появился.
Его голос заставил меня затрепетать. Такого красивого баритона я никогда не слышала и не могла предположить, что голос может меня возбудить, позвать в неведомую даль, бросить в омут любви. Никогда мужчины не производили на меня такого впечатления, как этот красавец из Средневековья.
— Это неразумная храбрость, дорогой Джакомо. Рисковать жизнью надо во имя чего-то, а не просто так. Случайный выстрел из-за крепостной стены, и… — Катарина замолкла и смертельно побледнела, очевидно, представив, что могло случиться. Справившись с собой, она перевела разговор на другую тему: — Прибыл посланник от моего дяди, миланского герцога. Хитрая лиса Моро вновь вильнул хвостом, впрочем, давай послушаем посланника.
