Как прошел урок?
— Нормально. Зря ты меня пугал. Никакие они не маленькие монстры.
— Так может, хочешь побыть постоянным учителем? — Закинул он удочку.
— Нет-нет, извини, — сразу отказался я, — у меня сейчас и своих проблем хватает. Времени совсем нет.
— Ну, да. Ответ же из города еще не пришел? — Спросил он, затаив дыхание.
— Молчат. Что немного тревожно.
— Всего три дня прошло, — засомневался Зурад. — Не рано ли бить тревогу?
— Этих трех дней вполне достаточно чтобы ответить, — возразил я. — А они молчат. Яша мертв. Диверсию мы, конечно, предотвратили, да я еще раскрыл то старое дело, с Утей Бобылем, так что ругать меня не должны, но что-то тревожно. Тучи сгущаются. Что сам думаешь?
— Могут упрекнуть в том, что его подкопы нами найдены поздно, когда от катастрофы нас отделяла сущая мелочь.
— То не моя вина, — открестился я. — Он их копал не неделю или месяц. Это год работы, так что я буду валить все на прошлого станционного смотрителя. Это он недосмотрел.
Зурад усмехнулся.
— И, правильно. С мертвого как с гуся вода.
Я поддакнул, оделся, натянув на ноги валенки, и мы попрощались.
Эх. День конечно хороший, но небо затянуто тучами, хоть и тепло. Ноль, плюс один градус. Скоро придется менять валенки на что-то более подходящее, а то они теперь постоянно сырые.
Не успел я далеко отойти от дома старосты, как в спину мне что-то ударило, и меня пронзила боль. Я заорал и упал в снег.
— Костоправа зовите! Мага ранило!
— Умирает! Ой, что же творится то! Средь бела дня же, — запричитали.
— Ловите его! Куда? В лес! — Кричали голосом Зурада.
Сумев прийти в себя, я начал ворочаться и встал, опираясь руками на забор, и на непослушные, ватные ноги.
— Не вставай, — встревоженными голосами попытались остановить меня набежавшие на шум жители окрестных домов. Их то крики я и слышал.
— Куда меня ранило? — Спросил я, заплетающимся от боли языком.
Перед глазами до сих пор стоит красная марь.
— В лопатку. Дыра в тулупе с кулак. Как ты еще жив остался? У тебя же только одно заклинание, усиления обоняния, все об этом говорят, вон ты какой нос отрастил.
— Так может у него два заклинания? — Спросил кто-то.
Я пока ничего не видел, ждал, пока мир в глазах перестанет трястись.
— Не мели чушь, он неофит. Откуда у него второе заклинание?
Вот балаболки собрались, а не мужики. Думать мешают. Итак. Дыра с кулак? Это, из какого ружья в меня стреляли? И больно то, как.
Попытавшись подвигать рукой, я зашипел.
— Ш-ш-ш…
Прибежал костоправ и, не слушая моих возражений, снял с меня тулуп. Тут-то все и увидели на мне бронежилет.
— Ну, у нас и хитрый маг, ха!
— Ему все равно досталось, дурак! Смотри, стоит, шатается и глаза в кучу.
— Зато жив, поцелованный ведьмами! — Экспрессивно воскликнули рядом.
— И не поспоришь.
Костоправ осматривал меня минут десять. Оказалось, лопатка сломана. Пуля застряла в жилете, почти его пробив, но почти не считается. Легко отделался.
Он дал мне понюхать травы, от которой у меня заслезилось в глазах, но прояснилось в голове, и боль ушла. И еще выписал мне целую батарею отваров, которые нужно принимать, чтобы кость зажила быстрей.
— Если срастется не правильно, то тебе к магу — лекарю. Я тут ничем не помогу, — сказал он, заканчивая осмотр.
Это был знакомый мне костоправ. Я у него «сральник» покупал.
— Понял. Спасибо.
К нам подбежал встревоженный Зурад.
— Жив, Кай?
Я поморщился.
— Как видишь. Просто перелом. И говори тише, голова раскалывается, — попросил я.
— Это хорошо, хорошо, — невпопад, с прищуром, ответил он, смотрев не на меня, а в сторону леса, куда как я понял, убежал стрелок, что поджидал меня на улице и чуть не отправил на встречу с родителями.
— Кто это хоть был? — Спросил я, устав всех благодарить за их пожелания здоровья.
— Чужак, — ответил староста. — Не знаем его.
— Догонят? — Снова спросил я, ведь слышал, как кто-то за ним погнался, да и Зурад смотрел в сторону леса.
— Несколько наших охотников были на лыжах и сразу за ним. Должны догнать, — сказал он, но я заметил промелькнувшие в его голосе нотки сомнения.
— Я бы к ним присоединился, но сам видишь, — сморщился я. Рука у меня была в перевязи. Костоправ хорошо поработал. — Пойду тогда, понюхаю воздух, где он стоял, запомню запах. На всякий случай. Выветрится же.
— О! Это ты правильно придумал. Давай помогу?
Он помог мне дойти до леса за его домом, и я нашел запах моего несостоявшегося убийцы. Запомнил.
До дома мне помогли дойти другие люди, а там я лег спать. Костоправ забыл упомянуть, что его трава и та горькая гадость, которую он заставил меня выпить — это еще и снотворное.
Проснулся от тяжести на груди. Зевнув, спросил.
— Зефир, это ты?
Кот не ответил, продолжая урчать словно вездеход. А я опять заснул. Лекарства все еще действовали.
Утром я никакого Зефира не нашел. Двери и окна закрыты. Попасть внутрь дома он не мог, но откуда тогда его шерсть? Эту загадку я оставил на потом.
Тревожить руку мне было нельзя, так что снег я сегодня не убирал. За ночь навалило прилично, но деревенские даже не почесались и просто протоптали тропинку к путям. Торговлю то никто не отменял.
Сам кое-как подоил козу и покормил кур, что сегодня были на удивление милостивы. Петух даже не попытался клюнуть меня в задницу, когда я нагибался.
Через полчаса ко мне в гости заглянул костоправ. Сменил повязку на плече и только восхищенно присвистнул.
— Крепкие вы, маги. Уже все подживает. А с моими отварами тебе уже завтра можно будет работать пострадавшей рукой.
— Сколько я тебе должен?
Заплатив, я выпил лекарства и снова лег отдыхать, думая о произошедшем. Костоправ принес помимо лекарств и новости. Охотники вернулись из леса. Поймать никого не удалось. Ушел, гад.
Ничего… Я запомнил его запах.
Первая мысль, что пришла мне на ум — это убийца подосланный Прего. Но потом я засомневался. Письмо я ему отправил, но до Лисьей Горки без происшествий оно будет идти неделю. И это только в одну сторону. Нет. Тут другое…
Глава девятая, учитель, часть вторая
Прошло двое суток, как я был ранен. Плечо практически зажило. Синяк только на всю спину, но и он уже исчезает. Вот я и стою, машу лопатой, выгребая снег, что навалило, пока я отдыхал. Пожинаю плоды своего безделья.
Честно? Надоело попадать из одной передряги в другую. Только я вылечусь, приду в себя, как снова меня ранят. Чувствую себя таким слабым. Ничтожным.
Рассвело и из-за туч показалось весеннее солнышко. Деревенские уже ждали рядом с путями и расставили свои прилавки. А вот и поезд показался. Сегодня без происшествий и по расписанию.
Я привычно взял мешок под мусор, и стал ходить среди людей, скупающих все, что видят. Сметая с прилавков пирожки — самый ходовой товар, запеченных кур, кроликов и конечно выпивку.
Тем временем подошел еще один поезд, но транзитный, остановка минута времени. Он шел со стороны Прибрежного и остановился на второй ветке путей. Постоял, скрытый за поездом, что как раз идет в город и тронулся, оставшись незамеченным.
Медальон я, кстати, больше не прятал. Это уже было бы странно. Носил, как положено.
На меня обращали внимание. И дело не в медальоне. Нос. Все он! Дети показывали пальцем. Мужики улыбались в бороды. Молодые девушки ухохатывались, хоть их и одергивали более зрелые женщины — мамы, бабушки.
Смеяться над магом не преступление. Но нужно знать, над кем можно смеяться, а над кем нет. То, что я неофит — видят. Будь я хотя бы учеником, они вели бы себя по-другому. Сдержаннее. Но я уже привыкаю. Конечно, изнутри еще поднимается раздражение, злость, густо смешанная со смущением, но я научился с этим бороться. Мне с этим жить.
Машинист локомотива подал один гудок, и проводники начали загонять пассажиров в поезд. Две минуты и на перроне остались только местные жители. Еще один гудок и поезд начал разгоняться, обдав нас на прощание раскаленными парами воздуха.
Болтать не хотелось, и я только кивал на приветствия жителей, с кем еще не виделся, а пока они собирали прилавки, я заканчивал работу, вычищая последние урны от мусора.
Когда я закончил и вернулся на станцию, чтобы скинуть мешок в овраг, меня ждал сюрприз.
