А потом в небо плеснули чернилами, закрасили плотным слоем с кровавым потеком понизу. Проковыряли дырочки звезд.
Их неверные, в мареве, огоньки не желали складываться в созвездия, привычные с самого детства.
Звезды были холодные и чужие. И лунный серп смотрелся иначе.
— У каждого свои хлебные крошки, — зачем-то сказал Николка.
Варька молча полезла в палатку. Было страшно.
И очень холодно.
* * *
Майкл проснулся от внезапной щекотки.
Открыл глаза и увидел котенка. Мишка тыкался носом в щеку, шерудил усами по шее, Майкл фыркнул, накрыл тельце ладонью так, что торчал лишь хвостик-морковка, и принялся начесывать бурую, как у медведя, шерстку.
Мишка заурчал, как холодильник, разгоняя дурные сны.
— Снилось-то что, болезный? Говори, пока не забыл! — велела от печки Янина.
— Не помню. Какая-то ерунда.
— В моей избе ерунда не снится, — вынимая ухватом горшочек с кашей, важно сказала бабка. — Мишка, бурая душа, брысь отсюда! Потом поластишься, не мешай.
Котенок хитро прищурил глаз, ярко-желтый, как одуванчик, но послушно сбежал из избы в огород, только хвост мелькнул в открытом окошке.
Майкл призадумался, наморщил лоб:
— Снились мне двое, бабушка. Брат и сестра, сироты. И они вошли в Тихий Лес.
— Зачем?
— Хотели корунды найти. Прочли в интернете, что беловолосая — гнилушка из скорой, помните? — благополучно вернулась в город.
— Ох ты ж мне, — вздохнула Янина. Поставила горшочек на стол, хромая, прошлась по горнице, из-под лавки достала планшет: — Стара я учить современную магию. Помогай, болезный, вспоминай, ищи!
Планшет был новой модели, продвинутый, с кучей приложений и дополнительных функций. С усиленной памятью, видеокартой. С доступом к интернету.
— Откуда ж такое богатство, бабушка?
Янина заулыбалась:
— Что, не ожидал от старухи? Как вы глаголите сейчас? Годнота? Мне в самый раз сериалы смотреть. Твин Пикс нравится, он смешной. А еще про доктора Кто. Придумают же люди забаву! Ты ищи их сайт, не отвлекайся, я Гордею ссылку отправлю.
— Это он планшет подарил?
— Ой, насмешил, болезный! Если Гордей чем одарит, Затишье под воды Тишинки уйдет. Внучка моя позаботилась, Марьюшка.
— Так вы бабушка Ромашки? — удивился Майкл. Потом припомнил название группы. Вбил в поисковик слово «Эльфятник», нашел нужную ссылку: — Смотрите, здесь фотки и запись в блоге. Действительно врут, что вернулись!
Янина надела очки, подвинула к Майклу тарелку каши и принялась изучать отчет, умело листая страницы и шевеля губами. Майкл успел позавтракать, выпить чаю, а Янина все колдовала над сайтом. Кряхтела, головой косматой качала, сучила пальцами, словно пряла. Майкл вспомнил вчерашний день, нащупал на груди амулет: медный кругляш, внутри которого друг к другу сходились стрелки, а ровно посередине круга был вставлен невзрачный камушек, знаменитый тишинский быльник.
— Носи, не снимай! Никому не давай! — приговорила бабка, копируя ссылку в тело письма. — Быльник когда-то в земле лежал и собою красную гниль держал. Вынули быльник, пошла гниль наружу, просочилась в подлунный мир. Яму б засыпать, да нечем, все под домами схоронено.
— А со страничкой что, бабушка?
— Порченый код, ломаный. Меченый красной пакостью. Я не спец, милок, но уж порчу-то вижу, вскрыты пароли Натальины, чтоб побольше народу зазвать. Ох ты ж, нечистая сила, какой мутью простецы страдают от скуки! Это ж надо: в эльфов рядиться! О, вот и ответочка от Гордея. Тебе велено в школу ступать, а после уроков сразу к нему. Ты, болезный, не поддавайся костлявому, выжжет тебе все нутро, душу вывернет, а на место не вставит. Шутки с ним плохи, гостюшка, а смертушки вовек не сыскать.
В огороде Майкл подозвал котенка, еще раз начесал пушистое пузо, которое тот грел на солнышке. Пообещал заходить почаще. В Белокаменске за беседу с котом его бы отправили на лечение, а в Затишье всем по фигу, норма жизни!
Мишка важно кивнул, даже уши прижал от удовольствия.
Приходи, мол, еды приноси. И игрушку купи приятелю.
Тетя Таня его не ругала. Выслушала, что пропажей сестры теперь будет заниматься Гордей, всплакнула, но заметно взбодрилась. Понадеялась на помощь костлявого. Даже быстро накормила Майкла яичницей и кулек с провизией положила в рюкзак. Для племянника и двух друзей. Совместные перекусы между уроками уже входили в привычку.
Урок географии вел Аристарх. Вывесил карту Урала, долго и нудно рассказывал про Уральский хребет и его ископаемые, про промышленные города, про отстроенную столицу вместо прогнившей Москвы. Все по учебнику, слово в слово, но вскоре сбился на сказки Бажова, что в них правда, а что наглый вымысел. Слушали, раскрыв рты, хихикали, про Серебряное Копытце — как наглый олень на зимовье крышу копытом пробил, а самоцветов от него не дождались! Про огневушку-поскакушку (Венька заявил, что знает, как будет дразнить монашка Василя). И про Хозяйку Медной горы. О Хозяйке Аристарх говорил с почтением. Мол, если б в царские годы сумели ее сманить, посулами и подарками, в Тишинский заповедник, все сложилось бы по-другому. Никакая красная гниль не сумела бы вырваться в Явь. Но увы, Урал был важнее, стратегический регион, как оставить его без Хозяйки? Пригнали бабу из Апатитов, а она загуляла с местным водяником, запустила Затишье, довела до беды. Вот ее красные черти и взяли, отправили с этапом обратно.
На перемене Майкл попросил Аристарха рассказать про Смородину. И про Калинов мост.
— Хорошие вопросы, вьюнош мой. Правильные вопросы. Но за пять минут всего не расскажешь. Пожалуй, начнем с азов. К ягодам эти назвища имеют смутное отношение. Калинов мост не из калины, а калёный, от слова «прокаливать», «закалять», он и сам как клинок. По сути, мост — внутренний стержень, и все битвы с чудовищами на мосту — это битвы в душе человеческой, познание своей силы. Идти на Калинов мост — биться с самим собой, с той тьмой и гнилью, что в каждом из нас. Есть много аналогов в мифологиях нашей речке Смородине. Самое знакомое — это Стикс, река смерти у древних греков. У них через реку переправляет паромщик, еще и зарабатывать исхитряется, а русичи люд не ленивый, сами топают по мосту. А под ними река Смородина, огненная, зловонная, смород издающая, запах смерти. Разделяла та река Явь и Навь, но… С развитием технологий все три царства утратили актуальность. Все смешалось, осыпалось в Явь. Мы живем в царстве Велеса, вьюнош. На пересечении трех миров. А Смородина течет в каждом из нас. И все реки текут во Смородину, потому не идет рдяная гниль сквозь любую текучую воду, и спокойная Тишинка — защита для Яви.
Аристарх увлекся, забыл про часы, рассказывал, будто грезил. В аудитории было тихо, параллельный класс чинно сел за парты и молча слушал учителя. Лишь Фан пытался махать руками, привлекая внимание Майкла.
Лишь когда прозвенел звонок на урок, наваждение сгинуло. Не было больше Тихого Леса, окруженного речкой Тишинкой, не звенели над рекой мосты из железных клинков, не ползла в чистый мир красная гниль, не заманивала новые жертвы…
— Ох! — спохватился Аристарх Серафимович. — Вьюнош, пора вам на краеведение, Нина терпеть не может прогульщиков!
Майкл моргнул раз, другой, подхватил рюкзак и побежал из класса.
На краеведении ждал сюрприз. Бабушка Янина стояла с указкой возле карты Затишья. Зыркнула недобро на Майкла, потом скривилась и цыкнула зубом. Он просочился на место, плюхнулся рядом с Ромашкой, быстро открыл тетрадь.
— Ты чего? — зашипела Машка. — Кто опаздывает на краеведение?
— Аристарх заболтал, — оправдался Майкл.
— Разговорчики! — проскрипела бабка, приодетая, в нарядном платке, в шитом крестом сарафане. Даже лохмы были расчесаны и заплетены в косицы!
— Нина Платоновна! — крикнул Венька. — Как там кот Васька? Поправился?
— А из класса не вылетишь птичкой, Свистун? — еще больше осерчала Янина.
Класс притих и перестал шебаршить. Все преданно смотрели на доску. Там, на потертой карте Затишья, сам собой проступал рисунок: восьмиэтажный дом, диковинный, как из конструктора Лего, шедевр конструктивизма.
