— Нет, я хочу, моя очередь! — Алиссен опустилась перед стариком на колени и протянула руку, — давай, предсказывай!
Старик, задумавшись, не отпускал ее ладонь так долго, что в наступившей тишине стало слышно жужжание осы, бьющейся в закрытое окно. Моргват удивился. Ладно, аквилеец, но от доринской мошенницы он такой наивности не ожидал:
— Никакой он не предсказатель! — раздраженно повторил архонт.
Алиссен выдернула руку и встала. Ее лицо изменилось: в его выражении проявилась какая-то застарелая, затаенная боль.
— Конечно, нет, Моргват. Он — архонт. Как мы с тобой.
* * *
Говорят, архонты не стареют, говорят, что время меняет всех до неузнаваемости; а глаза — зеркало души, но и они умеют притворяться. Как же непросто уловить в чужом взгляде самое важное, суть, неподвижную неизменную точку, чтобы узнать ее хоть через десять лет, хоть через полсотни! Лицо может покрыться морщинами и шрамами, поседеть волосы, одряхлеть тело, но взгляд останется. Печально-безжалостное выражение светлых глаз обратившего ее архонта Алиссен не забудет никогда. И вот, она снова его увидела!
— Моргват? Я не ослышался? А не тот ли самый Моргват, архонт, принявший посвящение от королевы Эймара, герой войны? Я представлял тебя солиднее и мертвым. Что с лицом? Магией баловался? А?
Предсказатель прищурился, холодно разглядывая Моргвата с ног до головы. Похоже, девушка его больше не интересовала. «Он меня не узнал!» — решила Алиссен. Сколько же обиды было в этом открытии!
— На свое посмотри. На севере моргватов — каждый четвертый. Он не архонт, барышня. Будь иначе — я бы почувствовал. Врет он. Болтала бы ты поменьше!
— Ты, может, и мастер конспирации, Моргват, но при этом бревно, что ты можешь чувствовать? А девка — эмпат, нестабильная, как и все архонты с таким пороком обращения. Она — худший ученик, которого можно было послать на твою голову.
От этих слов у Алиссен щеки пошли красными пятнами, а Предсказатель, тем временем, продолжал:
— Гореть она будет ярко, но вспышками. Иной раз девка сильнее тебя окажется, но чаще удивляться будешь неприятно. С другой стороны — всякую дрянь вроде одержимости или дурной магии она чует лучше тебя в разы. Меня почуяла, а ты, гляди-ка, не смог. Приобрел, ты, мужик, синеглазый амулетик себе на шею.
— Демон меня раздери… — уныло проронил Моргват ни к кому не обращаясь.
Лето хлопал глазами, соображая, что количество архонтов вокруг него растет, как на дрожжах.
— Посмотри на меня! — Алиссен встала прямо перед Предсказателем, загородив свет, — помнишь Дорин? Горящую улицу в квартале мастеров? У тебя ожоги, но когда ты меня обращал, с твоим лицом было все в порядке. Ты был молодой, красивый, в сапогах с узорами и… я думала, ты придешь за мной, ты спросил мое имя, ты обещал! Я почти влюбилась в тебя, я ждала целых одиннадцать лет! А ты прятался здесь, рядом, как крыса! Нет во мне никаких пороков! Ты сам — дрянь и сволочь, я всегда о тебе так думала и была права!
— О, да… Мелкая девчонка, посмотреть было не на что, от пацана отличалась только косами. А выросла соблазнительная красотка, кто бы мог подумать! Алиссен, это я вспомнил… и второе имя, что-то на древний манер, созвучное самому городу. Я тебя узнал, едва прикоснулся.
— Мое второе имя — Вейс! Ты мне сломал жизнь!
— Я тебе ее подарил, детка. В тот день я или обращал, или убивал, вернее, сначала первое, а потом — второе, пытаясь спасти хоть кого-нибудь. Квартал кишел одержимыми, и ты была заражена скверной, когда попалась.
— Я же говорила, что я здоровая!
— А ты себя при этом видела? Глаза почти черные, и цвета-то не понять. Я на вас, одержимых, насмотрелся. Я успел с обращением, а тебе повезло со способностями к нашей магии.
— Ты поэтому бросил меня?
— Я не пришел за тобой по другой причине, Алиссен Вейс. Считай, сама судьба была против нашего близкого знакомства: в тот день в Дорине я неудачно упал под кучу пылающих бревен, а из города меня везли завернутого в чистое полотно с головой, как покойника. Очнулся на третьи сутки, встал с постели через полгода. Я бы вернулся, но не смог — война продолжалась. А после я о тебе забыл. Уж извини.
Оправдания архонта были просты до жестокости.
— Кто ты? — спросил Моргват.
— Коэн из Ферсы. Мы воевали на разных фронтах: я на морейском, а ты ближе к столице. Как видишь, я не знаменит.
— Сколько тебе осталось?
— Нисколько.
Моргват сел на лавку и заметил, что в складках одеяла лежат белые лепестки, занесенные ветром: Коэн давно не ложился в постель, он и с кресла не мог встать. Двум архонтам было ведомо нечто важное и непоправимое. Моргват выглядел расстроенным, а Коэн тихо засмеялся, отвечая его мыслям:
— Никто не видел старого архонта, даже ты! Мертвых — видели, старых — нет. Мы или дохнем слишком рано в бою, или боимся стать свидетелями стремительного увядания и накладываем на себя руки. Я, к примеру, забрался в дыру потемнее, как крыса, верно она подметила. А восемь месяцев назад я еще имел шанс понравится твоей девице, несмотря на паленую рожу. Не обольщайся, Алиссен, тебя ждет тоже самое. Сказать — когда?
— Срок жизни архонта непредсказуем, — вяло возразил Моргват.
— Все непредсказуемо, или почти все, брат. Но я же «Предсказатель»! Что дарит обращение архонту? Силу. Долгую зрелость или молодость, это кому как выпадет. Но, когда наши часы останавливаются, их стрелки дрожат от натуги, готовые распрямиться в любой момент и пустить время вскачь. Однажды утром ты встаешь с постели в недоумении, почему так тяжело передвигать ноги, и не сразу понимаешь, что же тому виной — вчерашняя попойка или легкая простуда, но затем глядишь в зеркало, и… видишь первую морщинку, седую прядь, тень под глазами и понимаешь — вот оно, начало конца. Дай руку, Моргват. Не заставляй меня думать, что легендарный архонт севера — обычный трус.
Моргват помедлил мгновение и протянул ладонь.
— Физически — сорок три. Здоров. Хороший возраст. Девчонка поторопилась остановить время, она потеряла в силе. Лучшие архонты — те, что прекратили стареть в пору зрелости: после тридцати и до сорока пяти. Вы отлично совместимы, теперь я понял, почему ты ее подобрал. Переспи с ней, тебе понравится.
— Я не сплю с учениками.
— Вот и сделай приятное исключение.
— Коэн, ты живешь…
— Меньше сотни.
— Так мало?
— До смешного, брат.
— Где твой меч? Не мне, для нее.
— Зарыт под яблоней. Ищи, под которой, перерой весь сад, — Коэн привычно криво усмехнулся.
— Тебе жаль меча для Алиссен?
— Моргват, у тебя девки в учениках были хоть раз?
— Нет.
— Оно и видно. Она же маленькая! Вот парню меч архонта в самый раз. Обратим его?
— Мы его убьем.
— Ну и что? Отличные данные пропадают: желтый блеск в глазах будет ему к лицу. Твоя магия, мой опыт. Попробуем?
— У тебя своеобразное чувство юмора, Коэн.
— Я не маленькая… — возразила Алиссен.
Архонты перебрасывались словами так, словно ее и Лето рядом не было.
— Ты — девка среднего роста, а я — высокий мужик. Был, — объяснил Коэн, — полезай в подпол, как там тебя… Лето. Под полками сверток лежит, достань.
— Ты слышал? Разомни кости, — подтвердил приказ Моргват.
— То в воду, то в подпол… Куда в следующий раз? В печку? — аквилеец неохотно поплелся к люку, — лестницы нет, паутина везде! Что я должен найти? Занозы под ногти? А, чтоб вас всех! — приглушенные ругательства Лето внезапно сменились внятным восторженным возгласом:
— Какая штука! Целых две!
На свет появилась гнилая рогожа. Моргват вытряхнул из нее парные клинки и тоже восхищенно присвистнул:
— Древнее оружие архонтов из Аквилеи! Эти кинжалы не горят уже тысячи лет! Откуда у тебя такая блажь?
— Отдай девчонке.
Моргват протянул клинки Алиссен. Она осторожно взялась за рукояти, взвизгнула и выронила оружие.
— Что это было? — поинтересовался неприятно удивленный Моргват.
— Они меня укусили! — девушка сказала первое попавшиеся определение, отдавая себе отчет, как дико оно звучит, — больно ужалили!
— Это именно то, о чем я тебе распинался — ее чувствительность за гранью твоего понимания. Но объяснить могу: мой сын погиб, когда оружие было зажжено.
— Сын? Ты обратил собственного сына?! Ты сам — эмпат, Коэн! И все архонты, инициированные тобой. Так нельзя!
— Верно догадался: мне запрещены обращения, как и всем архонтам-эмпатам. Прочитай имя на клинках.
— Нет имени, оно зашлифовано, — поразился Моргват, подняв оружие и поднеся его к свету.
— Безымянные. Их хозяином может стать любой юродивый, вроде меня. А теперь порадуй старика напоследок — дай убить ария из твоей сумки. Моргват, ты все еще не веришь, что я — Предсказатель? А ты, Лето из Аквилеи? Хочешь ответ на свой вопрос: где та женщина, которую ты ищешь?
