Мальчик проглотил страх, поднялся. Оглядел себя со всех сторон и горестно вздохнул — не таким он желал вернуться к папе. Хотя… Какая уж теперь разница. А папа, несомненно, примет его в любом виде. Отругает только мама… Точнее взгреет, как следует, не иначе. Но до этого радостного момента нужно ещё дожить.
Мальчик плюнул на всё и поплёлся незнамо куда.
Он брёл около часа — так, по крайней мере, должно было быть, если принять каждый шаг за секунду. Мальчик насчитал их порядка трёх тысяч. Он считал просто так, чтобы не думать о плохом. Затем на пути возникла деревянная лестница, ведущая вверх. Она крепилась к стене стальной проволокой.
Мальчик, без тени сомнений, ступил на нижнюю перекладину. Та жалостливо скрипнула, но мальчик не обратил на это внимания. Он знал, что если идти по туннелю и дальше, то это займёт целую вечность. Причём он так никуда и не выйдет. Точнее ничего не достигнет.
Верхний уровень мало чем отличался от нижнего. Только тем, что вместо реки нечистот тут проходила узкая колея, по которой, скорее всего, толкали вагонетку. По крайней мере, поездом здесь и не пахло. Всё остальное пространство было выложено бетонными плитами.
Мальчик вздохнул и полез выше.
Уровни сменяли друг друга. Они походили на пазлы в руках младенца. На одних мальчик останавливался, другие преодолевал даже не задерживаясь. Казалось, что лестница подобна самим туннелям: и по той и по другим невозможно бежать. Они словно окольцованное время, которое течёт здесь, подчиняясь чьей–то посторонней воле. Воле безумца, воле психа, воле детоубийцы.
Мальчик замер. Огляделся. Этот уровень не был похож на предыдущие. Он был совершенно иным. А это значило одно: час истины пробил!
Мальчик осторожно ступил на обсидиановый пол. С двух сторон надвинулись точно такие же стены. Над головой навис мутный потолок. Канделябры на стенах сменили форму. Теперь они были вовсе не львами, а уродливыми змеями, что обвивали обоюдоострые клинки. Свет от факелов словно поглощался стенами, полом и потолком. Мальчик понял, что роль отражателя отведена лишь ему. Он словно звёздочка в извечном холоде космического пространства. Словно искра во мраке закрытой комнаты. Словно трепещущий огонёк за закопченным стеклом лампадки.
Сделалось немного не по себе. Но мальчик упорно гнал страх прочь. Сейчас ему было не до него. Он уже близко. До цели остались считанные шаги. И нужно поскорее их совершить, чтобы развеять оставшиеся сомнения.
Мальчик вздохнул и двинулся вперёд.
Примерно через пятьсот метров его встретили жуткие ворота. Две затворённые створки, на поверхности которых проступал блестящий серебром орнамент. В центре композиции — чёрная Земля. Чуть левее над ней нависла гигантская голова змеи. За змеёй выстроилась армия тьмы: жуткие создания с телами людей и головами грифонов; припадающие к земле твари, у которых срезана верхняя часть черепной коробки; своры недочеловеков, распахнувшие над головами перепончатые крылья.
Мальчика поразило то, что армия тьмы вовсе не кралась, как об этом принято говорить всуе, напротив, жуткие существа ступали ровными рядами даже не помышляя скрывать своих действий. Они словно насмехались над недальновидными людьми. А последние склонились ниц на правой створке. Задние ряды протягивали руки к небу. Однако последнего больше не было. Кругом раскинулась решётка из терновых прутков… Мальчик пригляделся и понял, что это вовсе и не терновник, а самая настоящая колючая проволока, острые шипы которой излучают обжигающий свет. Но некоторых людей это, такое ощущение, нисколько не останавливало. Они карабкались по телам друг друга вверх, хватались окровавленными руками за острые завязи… На их лицах застыли маски боли, но они всё равно желали обретения свободы. Им было невдомёк: последней больше нет. Вокруг остался лишь мрак. Мрак, который с каждой секундой всё решительнее сужает кольцо…
Но один персонаж на правой створке не боялся наступающего мрака — это маленький мальчик, что стоит впереди толпы, широко расставив ноги и вскинув вверх подбородок. Он держит в правой руке нож — единственное оставшееся оружие, — левая сжата в кулак. Всем своим внешним видом мальчишка говорит: дальше вам хода нет! Но мальчик не понимает, зачем ему спасать всех этих трусов. Он думает лишь о брате–двойняшке, о маме, о папе… До остальных ему нет дела — пускай выпутываются, как хотят! Ведь точно так же они думали друг о друге, когда ещё светило солнце над головой. Так пускай это будет кара. Страшный суд. Судьба, которой они все верили.
Ворота дрогнули. Где–то в глубине стен поселился зловещий рокот. Пол под ногами содрогнулся.
Мальчик мотнул головой. На какой–то миг ему показалось, что серебристый орнамент на створках ворот ожил. Точнее не ожил, а показал всё как есть. А если ещё точнее: то, как будет в скором времени.
Чёрная Земля раскололась пополам.
Мальчик отступил, посматривая то на отворяющиеся ворота, то на ножик в правой руке — и когда он только успел его выхватить?..
Створки неспешно скользили в пространстве, и мальчик знал, что в эти самые секунды где–то далеко за гранью вспыхивают новые звёзды, рождаются очередные миры, выходят на путь путники… а попутно взрываются целые галактики, гибнут ни в чём неповинные дети, крадутся во мраке хищники. Это была эволюция. Высшее мироздание. Истина.
Створки ворот замерли. Жуткий гул стих. Пол под ногами успокоился.
Мальчик решительно шагнул вперёд.
Это была огромная полукруглая зала, пол которой вспарывали многочисленные канавки, так похожие на русла пересохших ручейков. Сфероидальный потолок усеивали мерцающие серебром звёздочки. В отдельных местах они одиноко пульсировали, словно трепетно дышащие дети, перед тем, как заплакать. А кое–где вились целые рои переливчатых огоньков, соединённые невидимыми нитями в определённые последовательности.
Мальчик разинул рот.
Это были созвездия!
Над головой застыла Полярная звезда.
«Неужели снаружи уже ночь? Хотя… Если учесть, сколько я тут блуждал — самое то. Вот крику–то сейчас дома…»
Внезапно мальчик понял, что уже давно ощущает на себе пристальный взгляд сотен глаз. Это началось, как только отворились врата, просто в порыве чувств, он не сразу осмыслил данность. Мальчик оглядел залу.
На противоположной стороне высился трон. Сидящего на нём мальчик не разглядел — тот был словно укутан в ночь. Не помогали даже расставленные по всей зале свечи. Свет от них блек, касаясь пол сидевшего.
«Совсем как стены в туннеле за спиной…»
Вокруг трона, в три ряда, стояли люди в туниках с накинутыми на головы капюшонами. Монахи.
Мальчик в отчаянии принялся всматриваться в лица. Он искал знакомое выражение усталости… Однако под капюшонами ворочались лишь тени, так что ничего нельзя было разобрать.
Ряды дрогнули. Пришли в движение. Медленно расступились.
Мальчик увидел ещё одного персонажа трагедии — а в том, что он стал участником именно трагедии, не было никаких сомнений.
У подножий трона на коленях склонился человек. Он словно молился сидящему или, наоборот, смиренно внимал его волю.
— Папа? — Мальчик выронил нож. Тот со звоном отскочил от бетонного пола. Вспыхнула и погасла одинокая искра.
Восседавший на троне вскинул руку. Его перст указывал на мальчика. И мальчик чувствовал этот жест на себе. Внутри себя. В его трепещущее от страха сердце вонзилась вязальная спица. Мальчик вскрикнул от боли, схватился руками за грудь, но на ногах всё же устоял. А спица принялась вращаться, впиваясь всё глубже и глубже. Стало невозможно дышать. По щекам мальчика потекли слёзы. Волосы разметались, а плотно сомкнутые губы еле заметно вздрагивали. Мальчик мужественно терпел боль… но того, что случилось дальше не вынес бы ни один взрослый… ни по ту, ни по эту стороны реальности.
Восседавший на троне встал.
Сквозь слёзы мальчик увидел его голову, облачённую в шлем. Последний походил на перевёрнутое ведро, из днища которого торчат рога…
Указательный палец с перстнем поманил к себе.
Пророкотало:
— Ко мне…
Мальчик почувствовал себя червём, насаженным на крючок… В тот самый момент, когда рыбак задумал перебросить удочку.
Внутренности буквально вывернуло наизнанку. Перед глазами повисла бордовая пелена… а мозг просто утратил способность нормально мыслить.
Пол под ногами растворился.
Сознание тут же вернулось, а с ним и адская боль.
— Папа! — Мальчик взмахнул руками, силясь сохранить равновесие… но он вовсе не падал. Он завис в метре от пола, удерживаемый неведомой силой. Силой, что излучал скрюченный коготь стоявшего у трона существа.
Существо поманило, и мальчик полетел.
Монахи отстранились ещё дальше. Недвижимой осталась одна–единственная фигура. Мальчик с трудом повернул голову. Опал капюшон. Блеснули усталые глаза. Знакомый монах словно говорил: «Зачем? Твоему отцу уже ничем не помочь. Но я мог спасти от мрака тебя».
