в этом месте, Ангел, одолжив мое тело, отобрал артефакт у дряхлого скелета в моем предыдущем мире. И если моя догадка верна, то здесь под землей должны быть еще не раскопанные мертвецами руины, где я смогу отыскать тот самый артефакт в виде кинжала, — пребывая в форме облака черной мглы, говорил сам с собой Зигфрид».
Копать он разумеется даже не собирался, будучи магом огромного, на данный момент, уровня, и точно зная как выглядит объект поиска, легче всего было применить специальную магическую формулу «добычи желаемого», которая при условии достаточной силы и знаний искомого, могла перетащить к тебе почти все что угодно.
«Начнем! — сказал Зигфрид, и его тело из дыма начало принимать форму огромного круга, в котором от края к центру потянулись электрические дуги причудливых форм. — Неплохо идет, — прокомментировал он, сформировывая из своего преобразованного организма, живую магическую печать, — такого, наверное, никто в мире не умеет, потрясающее чувство непосредственного творения, — изрекал впавший в загадочное блаженство Зигфрид, еще больше расширяя облачный круг. — [Поиск!] — наконец активировал формулу он, и миллионы невидимых нитей пали из магической печати на землю, углубляясь в ее недра на сотни метров».
«Нашел! — возликовал то ли человек, то ли буря, — [Ко мне] — изменил он свойства нитей, опущенных в земные недра, и те, зацепившись за найденный в глубине старинных руин предмет, потащили его вверх».
Поверхность земли задрожала и покрылась трещинами, старое здание, не выдержав тряски, рухнуло, а степной ветер застыл в ожидании действа.
БАБАХ! С диким грохотом, сотни тонн породы, вперемежку с руинами древней цивилизации, фонтаном изверглись из земли и, взметнувшись к солнцу, описывая дугу, начали падать. И лишь один-единственный объект, кристаллический клинок, остался висеть в воздухе, ровно по центру живого магического круга.
«Да чтоб меня, он и вправду тут, а это значит…»
Стоя перед пастью огромного демона, что была входом в пещеру Чудес, Зигфрид оглядел лежащих перед ней охранников, которых он недавно усыпил. Убивать этих ни в чем не повинных людей было глупо, они не были связаны с демонами, а являлись обычными военными магами на службе столичного региона. К слову судя по их уровню и малочисленности, правительство и вправду толком не знало, что из себя представляла данная пещера.
«Ну, давайте взглянем на это чудо поближе, — шагнул внутрь пасти демона Зигфрид и, ускорившись с помощью магии, исчез в глубинах подземелья».
Его нынешняя экскурсия по этому загадочному месту, как ни странно, проходила до жути спокойно, в какой-то момент могло даже показаться что сие лишь пещера с несколько сложным и причудливым строением, но не более.
«Теперь понятно почему правительственные комиссии ничего не могли найти, магу ниже восьмого круга данное подземелье не по зубам, оно полностью скрывает свою мистическую природу под мощнейшим антимагическим барьером, вот только на меня это не подействует, — сузил глаза Зигфрид, а из его тела начала струится энергия, — посмотрим насколько крепок этот антимагический барьер».
ГУУУУФФФ! Странный гул разнесся по подземелью, отражаясь от его стен.
БАХ! И по каменным поверхностям пещеры поползли трещины.
— АААГГХХХ!!! — звериный вопль чьего-то страдания раздался в глубине.
— КЬХХХ — предсмертный хрип ознаменовал падение антимагического барьера, по-видимому, поддерживаемого древним демоническим духом.
«Ясно, тот демонический лик у пещеры, это реальный кусок головы огромного демона, которого убили и запечатали в этом месте как хранителя, вот почему сдерживающие поля были столь сильны, они были запитаны на живую сущность некогда невероятной силы. А тот демон Дьягон, скорее всего получил бразды правления пещерой через какой-то ритуал посвящения, заставляющий древнего духа повиноваться. Но, так как духа больше нет, подземелье в моем распоряжении, — решив так, и еще раз просканировав пещеру, Зигфрид ткнул пальцев в ближайшую стену, и луч света, вышедший из него, моментально разрезал камень, прорубая проход вбок и вниз».
Примерно через полчаса, Зигфрид стоял в том самом небольшом помещении, с которого у него и начались все проблемы в первый раз. Это, как и прежде, была маленькая комнатушка, стены коей были вымощены обработанным в блоки камнем, а освещение поддерживалось светильником в форме чаши с горящим в ней фитилем.
Внизу же помещения виделся проклятый люк со стальными дверцами и ручками в виде костяных ладоней, на крышке которого был все тот же сантиметровый слой пыли.
— Вот ты какой, чудо-люк в чудо-пещере, ну посмотрим, что ты из себя представляешь против достойного противника! — с некоторым раздражением произнес Зигфрид, направив ладонь на ненавистный объект.
Со вспышкой света на железных дверцах малых ворот, появилась магическая печать, созданная специально для этого случая сразу из нескольких самых лучших формул разрушительного плетения, и названная Зигфридом «расщепителем магии».
Ккхх-ккхх! Отвратительно заскрежетал магический люк, разъедаемый непостижимым заклинанием мага перед ним.
«Ну же, поддавайся, — увеличил поток маны в печать, могучий заклинатель в теле ребенка и металлические дверцы, как и ручки на них, и вправду стало расщеплять на молекулы вместе со множеством защитных барьеров наложенных поверху».
БАХ! И наполовину разъеденный люк, с диким хлопком, открылся, и из него буквально повеяло тьмой. Непроглядно черное пространство предстало перед глазами Зигфрида, абсолютно ничего не отражалось в этой мгле, казалось, что ты смотришь в бесконечную бездну.
Ожидая нападения в любую секунду, парень, отойдя назад, занял удобную для него позицию, продолжая со всей осторожностью взирать во тьму, открывшуюся в полу пещеры Чудес.
«Это будто дыра в другой мир, — подумал он, глядя на это все, — нет, это скорее карманное пространство созданное темным барьерным полем вне этого мира и искусственно прикрепленное к этому месту. Точно! Все сходится, здесь должна была быть заперта, или скорее запечатана, душа Чревоугодца, но ее здесь нет, а почему? Да потому что я уже убил Чревоугодца на духовном плане в другом времени, и так как он был бессмертным древним существом, способным жить вечно именно по причине не влияния на его дух пространственно-временного континуума, смерть автоматически убрала его проявления сразу отовсюду разом. При этом неважно умер он в прошлом или будущем, его кончина будет заметна во всех временных отрезках. Этот мир, в котором я нахожусь, и тот позапрошлый, с которым я изначально себя ассоциировал, и вправду один и тот же, теперь в этом нет никаких сомнений. Вот только моя догадка о возвращении в прошлое была ложной, я никогда не возвращался назад во времени, меня просто однажды переместили в будущее, точнее переместили мою душу из-за чего я и впал в столь загадочную кому. И, скорее всего, те, кто меня переместил, даже и не представляли куда я попаду, нет, они не могли даже вообразить во что превратится наш мир в будущем».
Пытаясь прийти в себя от бурлящих в голове мыслей, Зигфрид огляделся вокруг.
«Самая страшная моя догадка подтвердилась, это не нас переместили в другой мир, это нечто из другого мира переместилось сюда и изменило всю планету, всех людей и животных, саму суть нашего бытия, а я, несмышленый младенец, попав в будущее просто принял уже измененный мир как должное и, явившись затем в свое время, воспринял родной мир как чужой и непривычный. Но что за существо в принципе может исказить и изменить целую планету? Да как такое возможно! — смахнул пот со лба он, — Причем мир изменили очень выборочно, его как будто сначала полностью скопировали со всеми обитателями, а затем, заменив всё ненужное и противоречащее, запустили заново с определенного года. Страшно подумать кому или чему такое по зубам».
Находясь в некотором смятении от всей открывшейся ему истины, Зигфрид, отойдя подальше от разрушенного люка, решил посетить комнату с мировой картой и перемещающей машиной, ведь после всего сейчас им сделанного, пещеру Чудес уже нельзя было оставлять как есть, для всеобщего обозрения, ее нужно было переместить.
«Если моя версия событий правильная, то мне также нужно ответить на несколько других, долгое время мучивших меня вопроса, а именно: почему я оказался в другой семье? Ведь все мои знакомые оказались пусть и в измененном до неузнаваемости мире, но в своих семьях и при своем социальном положении, а я вдруг вот
