Он сыпал обидными словами, но Лиза уже не слышала отца. Она перевела взгляд на появившийся возле него туманный силуэт, который вскоре обрел черты матери.
«Не вини его…» – едва слышно донеслось до Лизы. – «Он уже потерял семью, потерял меня. А теперь боится потерять и тебя!»
– Мама?
Отец, осознав, что его обвинения больше никто не слушает, замолчал, покосился туда, куда, не отрываясь, смотрела Лиза, а затем уже совсем другим тоном спросил:
– Доча, тебе плохо? Снова началось?
– Нет, па! – Она взглянула на него и замолчала, стараясь не пропустить ни слова призрака, а затем заговорила. – Здесь мама. Она действительно здесь, поверь мне! Она просит тебя не винить себя за тот скандал, который послужил причиной ее смерти. Она просит передать, что перила были подпилены, и ты знаешь, кто это сделал. Если хочешь узнать, зачем, она позволит тебе самому у него спросить. А еще она интересуется: готов ли ты ей поверить?
Аристахов какое-то время смотрел на дочь остекленевшими глазами, а после часто-часто закивал.
– Я знаю. Дом только достраивался, когда мы въехали в него. Перила действительно были подпилены. Но… – он сглотнул и уставился в окно, – один мой товарищ помог мне их заменить, и милиция все списала на несчастный случай. Я думал, что всему виной халатность рабочих, но кто будет разбираться? А если меня обвинят в ее смерти, ты останешься совсем одна…
Он снова посмотрел на Лизу, старательно поморгал, избавляясь от непрошеных слез, и спросил:
– Что еще говорит мама?
– Она стоит у двери и ждет. Она так долго ждала, чтобы показать тебе того, кто повинен в ее смерти, что не отступится сейчас. Поэтому и раньше не уходила. Была рядом.
– Что? Он здесь? Тот, кто убил ее? Да быть не может! Единственный, на кого я грешил, – мертв!
– Мама сказала, что демонам в людских обличьях свойственна хитрость. Мам, мы сейчас пойдем с тобой. Только мне нужно оде… гм, переодеться. – Лиза смущенно улыбнулась и направилась к шкафу.
Отец поднял стоявшие у порога пакеты и еще раз смерил пустую запертую дверь больным взглядом, затем нерешительно потоптался и направился вслед за Лизой.
– Доча, вон сумки! Я вчера привез из города твою одежду и много новой, чтобы ты не носила это старье… – Он положил вещи на кровать и снова отступил к двери.
– Спасибо, пап. – Лиза выбрала из шкафа темно-синее платье и качнула головой. – Но хозяин этого дома хочет, чтобы я была той, кем была!
Она юркнула в ванну, оставив отца переварить ответ, и вскоре выпорхнула удивительно похорошевшая, но в то же время какая-то торжественная. Решительно тряхнув рассыпавшимися по плечам золотыми прядями, Лиза направилась к двери.
В коридоре Аристахов не выдержал.
– Я не понял. О чем ты говорила? Что значит, хозяин дома не хочет? Это кто, тот смазливый выскочка? Это ты с ним, что ли, спуталась?
– Пап, хозяин дома – злобное привидение! – не то успокоила, не то озадачила его Лиза и заторопилась за призраком матери.
Меж тем призрачный силуэт уже достиг последней двери, за которой – Лиза знала – находится комната Зои Павловны. Сюда Лизу принес Верзила в тот самый первый день, когда она отчего-то грохнулась в обморок на пороге дома.
Лиза подошла и толкнула дверь. Заперто.
– Мам, зачем мы здесь? Это комната домоправительницы!
– Да, зачем мы здесь? – Отец остановился чуть поодаль, оперся на перила и едва заметно усмехнулся. – Или убийца твоей мамы милейшая Зоя Павловна? Не припомню, чтобы она служила у нас в то время…
– «Он здесь…» – В голове снова зазвучал голос матери. Лиза стиснула виски. – «Те двое помогают ему в том, чтобы вы видели то, что ему нужно. В том, чтобы вы тоже стали жертвами… Он очень зол, что ты не выполнила вчера его приказ…»
– Приказ? Какой? Я ничего не помню… Чей приказ? Мама?! Не уходи! – Лиза смотрела, как мать становится темным пятном, а после и вовсе исчезает.
И в отчаянии взглянула на отца.
– Что она говорит? – Тот подошел ближе. – Покажи, где она стоит?
– Она ушла. Сказала, что тот, кого мы ищем, в этой комнате, и кто-то помогает ему. А еще она уверяет, что он зол на меня! Я так поняла ее слова, иногда они совершенно бессмысленны, только… сегодня мне почему-то страшно, папа…
– А ты уверена, что мы должны кого-то здесь искать? – отец в нерешительности посмотрел на дверь.
– Если это последняя просьба мамы и она ушла навсегда, мы должны сделать то, о чем она просила. И… я не хочу умирать, папа…
– Ты не умрешь! Все это твои видения! Смотри! – Аристахов, уже начиная злиться, стукнулся в дверь. – А ну открывайте!
Он постоял какое-то время и победно улыбнулся.
– Ну вот! Здесь никого нет! Как и следовало ожидать. Дождемся Зою Павловну с рынка и попросим ее открыть тебе эти хоромы.
– Папа, пожалуйста! Сломай дверь сейчас! Я верю, что разгадка всего происходящего с нами за ней! Эй! – Лиза в отчаянии кинулась на дверь, тарабаня в нее кулачками и пиная. – Ну-ка быстро открывайте! Мы знаем, что вы там! Открывай! Сволочь! Я знаю, это из-за тебя умерла мама, а меня ты не получишь! Ни завтра, ни никогда!
Она вздрогнула, когда ее крепко сжали чьи-то сильные руки, буквально оттаскивая от злосчастной двери, и голос Макса рявкнул над ухом, видимо, взывая к Аристахову.
– Эй! Чего вы стоите? – и уже мягче и тише. – Лиза, что на тебя нашло?
– Это ты что себе позволяешь? – наконец обрел дар речи Аристахов. – С каких пор ты имеешь право лапать мою дочь?
– С тех самых, как вы мне сами это разрешили и даже благословили наш брак! – не остался в долгу Макс, оборачиваясь к нему и на всякий случай пряча Лизу за спину. – А вы не помните? Ну как же? Вчера! После того как мы с вами едва не станцевали вальс.
– Какой вальс? Ты че городишь? – отчего-то неуверенно возмутился Аристахов и болезненно поморщился. – Я вчера не танцевал никаких вальсов! Тем более с тобой!
– Ну да, как же! Припомните! Третий этаж, вспышки молний, и вы самозабвенно вальсируете… – Макс с усмешкой приподнял бровь, разглядывая вконец обескураженного таким откровением олигарха, и равнодушно пожал плечами. – Ну не помните и ладно! Продублирую последние новости: я попросил Лизу выйти за меня замуж, и…
– …я согласилась! – Она выглянула из-за широкой спины спасителя, и тут же указала ему на дверь даже не с просьбой – с приказом. – Макс, эту дверь надо выбить!
Тот с легким удивлением покосился на дверь, затем на Лизу и тихо хмыкнул.
– Уже наводишь свои порядки? Ну если она тебе не нравится – выбьем. Только… я, если честно, жутко голоден. А… может лучше поискать Палну с ключами?
– Сейча-а‑ас! – вопль, вырвавшийся из Лизиной глотки, заставил Макса сдаться. Больше ничего не предлагая, он, как тараном, врезался в дверь плечом, затем еще и еще.
– Стойте! Что вы делаете?
Никто не заметил, как к их компании присоединился садовник и принялся цепляться за Макса, испуганно причитая.
– Остановитесь! Успокойтесь! Не надо!
– Лиза велела вышибить эту дверь, – просто пояснил тот, на минутку переведя дух. – А я за любой кипишь, кроме голодовки. Чем не зарядка? Кстати, если в комнате у вас какие-то пожитки – подыщем вам другие хоромы. Поближе к кухне, так сказать.
После этих слов Макс вежливо отодвинул Тимофея и с новой силой принялся таранить плечом, с каждым разом все сильнее всхлипывающую дверь. Но садовник не унимался.
– Вы не понимаете! Пожалуйста, не делайте этого! Если он узнает, что я не отговорил вас, он оставит меня здесь на ночь, а у меня внучка! Пожалуйста! Не надо! Вы не знаете что это за люди! Они…
– Что здесь творится?! Что вы делаете, Максим?! – Из своей комнаты выглянул заспанный нотариус. Увидев всю честную компанию, осаждавшую бедную дверь, он тут же окончательно проснулся и поспешил к ним, на ходу завязывая халат. – Ну-ка разойдитесь! Я не позволю крушить исторический памятник!
– Да ладно! – подбоченился Макс и шагнул навстречу мужчине. – А ничего, что это мой дом? И что хочу тут, то и буду делать! Хоть прыжки через костер в голом виде!
– Но если дому будет нанесен ущерб, вы не продадите его за хорошую цену! – продолжал увещевать его Игорь Эдуардович. – Что сегодня на вас нашло?
– Да он, похоже, перепил! Вчера! И до сих пор не протрезвел! – наконец ввернул Аристахов, зло поглядывая на Макса, явно не способный принять выбор дочери.
– А я говорил, что не надо этого делать, Игорь Эдуардович! – щенком завертелся у ног нотариуса Тимофей, преданно заглядывая тому в глаза.
– Максим, отойдите! Не валяйте дурака! – тот почувствовал поддержку, но Макса было уже не остановить. Да и разве остановишь влюбленного, старающегося произвести впечатление на даму сердца?
