продолжит вопросы, но Элис лишь снова рассмеялась, покачала головой и направилась к своей квартире. Вот только… проходя мимо меня, зачем-то остановилась, обернулась и странно посмотрела. Её взгляд был на редкость задумчив, будто бы женщина что-то прикидывала.
— Хочу тебе кое-что показать, — по итогу произнесла она, а потом схватила меня за руку и потащила за собой. Я не сопротивлялся.
Мы зашли в её квартиру, прошли через гостиную, где работал телевизор (похоже, Элис вышла совсем недавно и даже не выключила его), и повернули прямо в спальню. Перед глазами предстала широкая кровать, и я не могу не думать о том сне, где я развлекался с проституткой, а потом убил её и отрубил ногу.
Честно сказать, мысли свернули именно к теме физической близости, но Элис прошла мимо кровати и указала на стену. Если точнее — на картину, которая там висела. На ней была изображена белая роза и солнце, которое даровало ей жизнь.
В памяти возникли слова Элис, что белая роза означает невинность и чистоту, а также молчание и тайну. Это… не соответствует тем чувствам, которые я ощущаю к этой маленькой, но сильной женщине. Если бы не отсутствие страсти и желания затащить её в постель, я бы назвал их любовью, а так… больше похоже на одержимость, пусть и замаскированную праздничной обёрткой.
Однако Элис позвала меня сюда явно не за тем, чтобы мы переспали или начали разговор о собственных чувствах. Пожалуй, с какой-то стороны, я жалею об этом, но лишь с какой-то.
Впрочем, моргнув, я окончательно сосредоточился именно на картине.
Какое-то время я увлекался искусством, хоть никогда и не занимался им сам. Тем не менее успел осмотреть много самых разных работ, включая и знаменитых художников с не менее знаменитыми картинами. Более того, многие из них считались величайшими, но я никогда не ощущал от них чего-то такого, о чём говорили другие люди. У меня не было эмоционального потрясения ни от картин, ни от скульптур, ни даже от музыки.
Возможно, нужно увидеть или услышать шедевр именно в определённое время, в нужном месте, при правильно выбранных обстоятельствах и верном настрое. Только тогда можно по-настоящему понять, что же предстало перед вами. В такой момент всё на мгновение обретает смысл, картина смотрит на тебя — и приходит понимание. Осознание. Восхищение. Эмоции.
В данный момент всё это оказалось точно в цель. Я замер, рассматривая картину, которая будто заговорила со мной. Я почувствовал её. Ощутил всей глубиной своей души.
— Ты сама нарисовала её? — спросил я Элис, ощущая, как охрипло горло.
— Да, — улыбнулась она, заметив мою реакцию. Кажется, ей понравилось… — Я вообще с детства рисую, — дополнила женщина.
Она ещё и рисует, — мысленно хмыкнул я, продолжая смотреть.
— Рисование похоже на садоводство, — с некоторой долей сомнения, словно не зная, стоит ли раскрывать эту тему, произнесла она. — Идея для картины — как маленькое семечко. Нужно посадить его и ухаживать. Поливать, любить, лелеять. Лишь тогда оно проклюнется. Когда же я начинаю рисовать… то будто бы создаю свою вселенную, у которой нет никаких границ. — Её лицо приобрело на редкость мечтательный вид.
«Своя вселенная», — мысленно повторил я. Да… это знакомо. Когда художник рисует, то просто расширяет собственный мир. Наполняет его тем, что подсказывает сердце. Аналогично с писателями или музыкантами.
Элис продолжала рассказ, но кое-что отвлекло меня, коварно пробравшись прямо в уши. Причём отвлекло столь сильно, что я прервал женщину на полуслове и вернулся в гостиную, прямо к включенному телевизору. Удивлённая Элис последовала за мной.
— …тринадцать тел, которые были найдены в подвале заброшенного дома, — говорил диктор новостей. — По предварительным данным, все убитые принадлежат мексиканскому наркокартелю «Синалоа». Полиция проводит следствие…
Тринадцать тел. Я не могу не задаться вопросом, работа ли это серийного убийцы или копы просто нашли «могильник», куда складировались самые разные трупы?
— Ничего себе!.. — удивлённо пробормотала Элис. Мы с ней встали возле телевизора, обсуждая ситуацию, да так обстоятельно, что пропустили весь остальной выпуск новостей.
Вернувшись обратно к себе, обнаружил, что Диего куда-то ушёл, но Рауль оставался здесь, изучая мои дневники.
Удивительно, что они заинтересовали его больше, чем собственный телефон или телек. Разве современных подростков интересует что-то, кроме видеохостингов и социальных сетей?
Ха-а… говорю, словно сам стал стариком.
— Где твой брат? — уселся я на стул рядом с Раулем.
— Ушёл, — пожал он плечами. — С кем-то болтал всё утро, а потом свалил. Сказал, чтобы я торчал здесь, — парень вздохнул.
— Не привык к такому? — улыбнулся я в ответ. — Больше нравится на улице?
— Не то чтобы, — Рауль усмехнулся. — Но дома время провожу редко.
Типичная ситуация.
— Что читаешь? — закинул я ногу на ногу.
— Тут рассказ, где главный герой понял, что кошмары, которые мучили его несколько недель подряд, на самом деле являются подавленными воспоминаниями о всяких мерзостях, которые он совершал в прошлом, а потом заставил себя забыть, — хмыкнул парень.
«Ты видел Мелиссу?» — промелькнуло воспоминание в моей голове. К чему это? Зачем я о ней вспомнил?
Рауль поведал отлично знакомую мне «историю», где главный герой осознал, что его сны весьма похожи на воспоминания. Один из этих снов был о том, что родители этого человека погибли в доме, где внезапно начался пожар, но на самом деле именно он устроил этот пожар.
Сон был достаточно старый, но как только Рауль рассказал суть, я сразу вспомнил все подробности. Мы немного обсудили ситуацию, но потом тема сменилась более актуальной.
— Перекусить не хочешь? — спросил я.
В конечном итоге мы заказали пиццу. Пока ждали, продолжили болтовню, и Рауль мимоходом упомянул то, что я и так знал: Диего врал мне. Парень поздно спохватился, но я уже вцепился в него, как бульдог, начиная «раскручивать» всё больше и сильнее. Ему ничего не оставалось, кроме как начать признаваться, ведь уйти, нарушив наказ брата, он не мог. Да и пиццу уже привезли… Под неё разговор пошёл бодрее.
Я узнал, что Диего на самом деле никому и ничего не должен, он просто пытался избежать той бойни, которая проходила среди наркоторговцев в южной части города.
— Сейчас в среде наркобизнеса началась целая волна убийств. Настоящая война, — сообщил Рауль. — Всё заварилось с того, что две банды не поделили одного «кита». Это… — махнул он
