— Надеюсь, ты не ошибся с местом. Я с таким трудом снял здесь квартиру.
— Стоп! Замолчи! — Парень вскочил с постели, торопливо набрасывая халат. — Включи ноут!
— Ты почувствовал? Есть След? — Историк торопливо защёлкал мышкой.
— Да! — Собеседник бесцеремонно столкнул его со стула и взялся на ноут сам.
— Объяснить не хочешь?
Но парень уже углубился в дебри Интернета.
— Конечно, ты же у нас гений и никогда не ошибаешься, — проворчал Сим Симыч.
Парень оторвался от ноутбука и взглянул на обиженного партнёра:
— Я просто почувствовал. Я же эмпат. Мне положено чувствовать. Я почувствовал боль. А потом вот здесь, — парень показал на свой палец, — появилась кровь.
— Ну да, конечно, кровь! — фыркнул историк. — Ты точно вампир!
— Прекрати! — взвился парень. — Вампиры — бабьи сказки! Персонажи кино. А боль и кровь — это эмоции. Я их чувствую. И не мешай — я ищу! — Худые уставшие пальцы запрыгали по клавиатуре. — Где тут у вас карта? А, вот. И масштаб. Подробнее! Ещё! Тут! — Худющий палец упёрся в дом. — Это здесь!
— Тогда твоя работа сделана. Остальное — моё дело! — Теперь баритон согнал напарника со стула. — Ложись! Тебе надо выспаться. Ты уже четвёртый день не спишь. Как говорят в наших сказках, утро вечера мудренее!
— Или мудрёнее! — прошептал парень и прямо в халате растянулся под одеялом. — Мясо отменяется. Я лучше посплю!
Сим Симыч выключил свет, перешёл в кухню и, вынув из кармана мобильник, набрал номер:
— Это я! Срочно погляди, какие каналы ловятся по антенне и кабелю… — Он назвал улицу и номер дома. — И что там сегодня по программе.
Через пару минут ему перезвонили. Сим Симыч записал что-то и присел к столу, сосредоточенно глядя на свои каракули.
— Так-так… — загудел он себе под нос. — Это мы отметаем. Это порядочные люди не смотрят. Этот кабельный канал тоже мимо. Тут продажи. А, вот! — Историк удовлетворённо хмыкнул и набрал другой номер. — Срочно вставь мой клип в «Аферу». Ну да, в голливудский фильм с Полом Ньюменом. — Потом он опять потыкал в клавиши мобильника и отдал новый приказ: — Привет, рекламщик! Нет, я не о клипе. Его уже вставляют в фильм. А тебе придётся срочно разнести наши рекламки по адресу… — И он продиктовал адрес. — И не завтра, а сей миг!
Отдав и этот приказ, историк отправился в свою комнату и стал рыться в многочисленных книгах.
— Хорошо, что парень уснул, — прошептал он. — Нельзя не спать столько. А у меня есть ещё одно дельце. Итак, будем искать. Это не подойдёт. Это ненадёжно. А вот это вполне. Нужно только перевести на русский язык.
А на другом конце города в старом сталинском доме на пятом этаже (опять же самый комфорт!) зажёгся свет. Дама лет семидесяти, накинув по-старинному роскошный шифоновый пеньюар цвета нежной сирени, степенно перешла в кухню «испить кофею». Пеньюар достался ей ещё от бабушки, но выглядел как новенький, нигде не протёршийся и не утративший красок. Кофе ей привозила домработница Поля, говорливая тётенька лет пятидесяти, только из магазина «Чай. Кофе» на Мясницкой. Да-да, дама вполне могла себе позволить домработницу. Средства имелись. Да и тратить их было особенно не на что. Дама не гналась за брендовой одеждой, но вот без брендовой еды жить не могла. А с такой едой в их районе была напряжёнка — все улицы оказались забиты странными магазинами: «Пятёрочками», «Копейками», ещё какими-то — всех и не упомнишь. Зато Алла Михайловна (именно так звали даму преклонных лет) с первого посещения запомнила, что покупать в таких магазинах ничего не следует. А как иначе?! Там же продукты внавал — валяются прямо в ящиках, не разобранные, неприглядные. Вытаскивай сама из ящика, что захочется. Ну что за плебейские замашки — ползать по полу, копаться в груде чего-то малопривлекательного?! Но теперь, увы, говорят, что это удобно — магазин не платит ни грузчикам, ни фасовщикам, ни лишним продавцам, отсюда продукты намного дешевле. Но разве эту груду мешанины вообще можно назвать продуктами?!
Вот и приходится посылать Полю то в центр, то за МКАД, где возвышаются огромные дорогие супермаркеты. Надо же что-то кушать!
Но дело, задуманное Аллой Михайловной на сегодня, невозможно осуществить с помощью Поли. Аллочка дала слово подруге, что о нём не узнает ни одна живая душа. Хотя, конечно, когда Поля по пять раз переспрашивает хозяйку о чём-либо или когда несётся к телевизору посмотреть свой любимый надрывный сериал, можно усомниться, что у неё есть душа. Ну не станет же такая трепетная субстанция глядеть на героев-идиотов, которые только и делают, что теряют детей, впадают в кому или едут в Нью-Йорк, «чтобы подумать»! Так что даже если душа Поли и существует, то давно уже впала в кому, как её любимые герои телеэкрана. А коли душа спит, может, Поле и можно было бы поручить столь ответственное дело, но — ладно уж — придётся ехать самой. Конечно, далековато, но что поделаешь. В конце концов, Алла ещё крепка, и ни у одной соседки язык не повернулся назвать её старухой или тем паче — бабкой. Нет, слава богу, она никогда и бабушкой-то не была — ещё с юности решила, что детей не хочет. А чтобы не стать старухой в свои семьдесят, она занимается дома на тренажёрах, иногда даже ходит в бассейн и заглядывает в местный спортклуб. Или это теперь как-то по-иному называется? Что ж, Аллочка не помнит нынешних названий, да и стоит ли напоминать? За её жизнь сменилось столько направлений — шведская стенка, пластичка, ритмическая гимнастика, аэробика. И к чему всё это запоминать?! В жизни стоит помнить только главное.
Сев в кресло у порога, Аллочка, осторожно нагибаясь, надела на ноги модные ныне ботильоны. Тоже мне название, раньше говорили проще — ботики. Хотя, правда, шили их тогда из резины, а теперь из кожи. Но ведь фасон один! Потом, осторожно поднявшись, накинула лёгкую шубку чуть выше колен. Особо кутаться не следует — внизу её ждёт такси. Не ходить же ей ногами по переходам метро!
Слава богу, таксист попался спокойный, ненужными разговорами не мучил, недаром же новая приятельница Виктоша посоветовала заказать машину именно в этой фирме. Аллочка достала из внутреннего кармана шуршащий бордовый пакет (такие дают в сети магазинов «Л’Этуаль», где она покупает французский «Пуазон», любимые духи от Диора). В пакете, надёжно упакованная, лежала старая простенькая тетрадь. Та самая, которую по завету Варвары Петровны следовало передать её внучке Риночке ещё три дня назад. Но тогда у Аллочки разыгралась её знаменитая мигрень, и поездку пришлось отложить. Ну да, думается, три дня ничего не решают.
Опустив пакет обратно в объёмный внутренний карман, Аллочка слегка вздохнула. Она не видела Риночку лет пять. Наверное, та будет поражена её неотвратимо надвигающимися годами и той маской, что время надевает на людей. Сколько ни скупай дорогую косметику, ни делай уколов и подтяжек, время своё возьмёт. А если уж очень рьяно кидаться с ним бороться, оно может вообще сделать пугалом, от которого люди будут шарахаться. Взять хотя бы нынешних артисток! Ну прошли они курс омоложения стволовыми клетками — и что? Да, кто-то стал выглядеть лет на двадцать моложе, но старческая походка с дрожанием ног всё равно остались. И как же это смешно да ещё и отвратительно, когда кукла без морщин на личике по-старчески шаркает ногами! А ведь бывает и хуже — сколько таких омоложенных отправилось на тот свет. Нет, время не обманешь! Во всём — даже в стремлении к молодости — необходимо соблюдать безопасную меру. А Аллочка свою меру давно знает.
Она всегда осторожна. Вот и сейчас вышла из такси за пару домов от Риночкиного. Как хорошо, что такси добралось быстро. Аллочка глянула на свои часики — всего-то тридцать три минуты. Расправив плечи, постаралась зашагать как можно более плавно — не семенить, не дёргаться, не шаркать ногами. Что ж, у неё вполне получается — ей ещё рано прибиваться к клубу бабок на лавочке перед домом. Аллочка улыбнулась таким приятным мыслям и вдруг услышала за собой шаги. Она не стала оборачиваться, но прибавила шагу. Не потому, что испугалась, просто с детства не любила, когда кто-то шёл сзади. Сейчас прохожий немного отстанет, и Аллочка не будет слышать его раздражающих шагов.
Но всё пошло по-другому. Прохожий тоже прибавил шаг. Аллочке захотелось обернуться и поглядеть — кто это там? Но хорошие манеры не позволяли. Она просто убыстрила темп. Но незнакомец не отстал. И тут, не выдержав, Аллочка оглянулась. Показалось, что преследующий её человек похож на таксиста, который вёз её сюда. А может, она ошибается? В неясном свете утренних фонарей видно неотчётливо. Но если это таксист… Аллочка вспомнила, как доставала старинную тетрадку. Может, он видел? Но, кажется, она не разворачивала пакет из «Л’Этуаль»? Или разворачивала? Ох, память проклятая: что было полвека назад — помнится, а вот что случилось пять минут назад…
