class="p1">А потом… Совершенно неожиданно, Катя, опустившись на коленки, сняла с себя венок, и, пронеся через пламя горящей свечи, положила его так, что он обрамлял свечу. Встала и поклонилась.
— Спасибо ВАМ за жизнь мою, — еле слышно сказала девочка и, качнувшись, прижалась к ноге Белого. Потмо выпрямилась и… оттолкнула Белого от себя, заставив его сделать шаг назад. Оцепнев, мужчина смотрел на происзодящее. Ведь такого он и сам не помнил в своей жизни, и никто ему не рассказывал…
- -
Катя сама не понимала что делает. Она тщательно повторяла все слова дяди, поворачивалась и кланялась так же, как и он. А после последних его слов, совершенно не задумываясь, и не контролируя себя, сделала то, что, по её мнению, надо было сделать. Она решила отдать ту единственную драгоценность, что была у неё с собой — удивительный венок, который для неё сделал дядя.
Она опустилась на колени, сняла венок с головы и положила его так, что бы было красиво.
Вставая, у неё закружилась голова, и она чуть не упала, в последний миг схватившись за штаны дяди.
А дальше…
Все те, едва видимые в темноте камни, которым они кланялись, вдруг начали светиться. И как будто у камней появились руки. Эти, еле видимые руки, потянулись к соседям, сплелись и, через несколько секунд, вокруг мужчины и девочки сверкал ослепительный круг.
А чуть позже, когда она, совершенно не осознав, оттолкнула от себя дядю, увидела, как от каждого из камней к ней потянулись лучики света. Они, как маленькие котята, снизу, крохотными рывками, чуть подёргиваясь, поднимались всё выше и выше. Катя, склонив голову, удивилась, что по ней скачут не лучики света, а разные крохотные звери. Она узнала и волка, тигра, и какую-то птицу. Вот медвежонок погнался за зайчонком. Догнав, ткнул его в спинку и побежал в сторону. А зайчик погнался уже за ним. Такое было впечатление, что все эти зверята играют в догонялки… Они поднимались в своей игре всё выше и выше. Катя зажмурилась, что б лучики не попали в её глаза, но ни один не ослепил её, не желая нанести неприятность девочки. Зверята были уже почти на самом верху головы, а некоторые и в волосах, но тут раздася звук, словно колокольчик прозвенел. Все лучики-звери повисли над головой Кати и стали кружиться над ней. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Скорость всё увеличивалась… и вокруг головы образовалось кольцо. Только совсем маленькое. Похожее на тот венок, который она совсем недавно сняла с себя. Через миг лучики от камней исчезли, а вокруг головы Кати продолжал крутиться и сиять венок, сотканный из света.
Девочке, в тот момент, когда по ней бегали зверята, казалось, что её гладят одновременно множество женских рук. Тёплых, нежных, заботливых и любящих. Ей было безумно хорошо. Она словно купалась в океане любви окружающих её женщин.
Чуть позже открыла глаза и оглянулась вокруг. Стало настолько светло, что было видно каждую травинку на поляне. Она посмотрела на дядю. Тот стоял рядом, не отрывая своих глаз от неё, а по щекам текли слёзы…
- -
Прошло еще несколько секунд и свет исчез.
Как Белому показалось, этот венок из света втянулся в голову девочки.
Он стоял потрясенный увиденным и не мог сделать ни одного движения. Его тело словно окаменело, а когда венок исчез, и стало вновь темно, он, от усталости, буквально упал на колени. Перевёл дыхание. ТАКОГО результата он совершенно не ожидал. Единственное, что у него крутилось в голове, это было одно — Предки приняли девочку в свой КРУГ. Приняли как равную себе. Он посмотрел перед собой…
… На камне-алтаре не было ни свечи, ни венка…
— Что с тобой, дядь? Тебе плохо?
Катя подскочила к Белому и попыталась помочь ему встать.
— Давай я помогу тебе вернуться к палатке. А то ты можешь упасть. Ты и так себя плохо чувствуешь. Обними меня и пойдём.
Белый встал. Посмотрел с высоты своего роста на ребёнка и улыбнулся.
— Маленький ты мой котёнок. Спасибо тебе за помощь. Ты очень добрая и заботливая девочка. Но посмотри на меня и на себя. Как же ты мне поможешь?
А Катя, совсем не пряняв его шутливого тона, твёрдо стояла на своём.
— Ты мне помогал, спасал меня! А сейчас отказываешься от моей помощи? Так неправильно. Так не честно.
Белый, терпя боль в своём теле, подхватил девочку, поднёс её личико так, что бы их глаза были на одном уровне.
— Милая моя. Поверь. Я всё ценю, что ты для меня делаешь. Ты стала мне за эти дни очень близкой. Сасибо, Солнышко, за то, что ты есть.
И Белый стал покрывать поцелуями всё лицо девочки.
Та терпела долго, а потом, оттолкнув от себя лицо Белого, сделав строгое лицо, заявила. — А кто тебе опять разрешил без спроса целовать меня, а? Мы же договаривались. А ты…
— Прости, малыш. Но ты сейчасс такая красивая. Такая милая и родная…
Катя, не отрывая глаз от лица Белого, поманила его пальчиком правой руки, что бы тот приблизил лицо.
Они, буквально касаясь друг друга носами, смотрели в глаза друг друга.
— Дядя Белый. Я хоть и люблю тебя очень, но слюнявить себя тебе не дам. Я разрешаю тебе поцеловать меня всего один раз. Вот сюда — и Катя показала пальчиком на щёчку.
— Спасибо, милая, что позволила, — с улыбкой, очень нежно и мягко, Олег прижал свои губы к указанному месту.
А Катя, скосив глазки, проконтролировала его поцелуй, а потом, со всей силы схватив того за шею, прижалась к нему и сама целовать дядю в нос.
Через несколько секунд, покинув капище, оба прижались друг к другу и Белый медленно побрёл по тропинке к палатке.
* * *
Уже расстёгивая полог, он увидел, как девочка в его руках обмякла, готовая погрузиться в сон.
— Катюня. Давай ты сейчас поспишь, а я немного позже тебя разбужу. Ты и правду не пожалеешь того, что увидишь.
— Хорошо, — чуть слышно сказала девочка и мгновенноо уснула.
Олег аккуратно положил своё сокровище на кровать, осторожно сняв с неё сарафан и, растегнув спальный мешок, поместил туда маленького тельце. Сверху накрыл ещё и одеялом, а потом тихо и аккуратно проскользнул в свой отсек.
Покопавшись в рюкзаке, достал заветную фляжку. Откинув крышку, сделал прямо из горлышка глубокий глоток. Жидкость огнём скользнула по горлу и
