— Не здесь. А вот после школы поговорим.
Димка выдохнул.
— Ты готов? — спросил Славка, когда все разошлись.
— К чему? — ответил вопросом на вопрос Димка.
— К тому, что затеял.
Май пел соловьями. По планете шагала тёплая весна — предвестник солнечного лета. В голове были каникулы. Безоблачное детство. И пух… Тополиный. Он появился раньше обычного. Намного раньше. Так уже случалось однажды… Потом были огонь и чад. На короткие полтора месяца люди ощутили себя узниками преисподней. Ощутили, но так и не сделали выводов… Потому что по осени случились дожди. Но они могли и не случиться…
Возможно, всё повторится вновь, но с совершенно иным исходом.
Мальчишки возвращались из школы.
Их так никто и не встретил.
Славка опасливо вертел головой по сторонам.
— А ты почему вышел? — спросил Димка.
Славка пожал плечами.
— Не знаю… Как–то само собой вышло. Как будто что–то внутри щёлкнуло. Здесь, — мальчик указал на грудь. — Странно, но раньше так никогда не было. Я даже не уверен, что вступился бы за Огонька, не будь тебя…
— Но почему?
Славка виновато уставился под ноги.
— Наверное, мы просто привыкли. Подумай, ведь и в жизни взрослых так. Мало кого утраивает происходящее в мире. Но разве хоть кто–нибудь пытается повлиять на сложившуюся ситуацию…
— Эпизодами, да.
— В том–то и дело, что эпизодами, — Славка сокрушенно выдохнул. — Такого человека сразу же пытаются сломить. Любыми доступными способами. Ему затыкают рот, ставят на спину клеймо, просто поднимают на смех. А когда против тебя всё — тут уж не выстоять. Сколько бы в тебе не было эмоций и света. Это не та батарейка, что работает вечно.
— Но ведь можно хотя бы попытаться продлить срок её службы! Тогда, возможно, кто–нибудь всё же услышит.
— Как я сегодня услышал тебя?
— Ты это о чём? — Димка резко остановился.
Славка смотрел под ноги.
— Ты не такой как все, — краснея, начал он. — Я понял это сразу, как только увидел тебя у школьной доски.
— И какой же я?
Славка глянул Димке в глаза.
— Трудно сказать. Двойственный. Но мне кажется, ты и есть тот человек, который в силах бросить вызов. И ты это доказал. Сегодня, когда вступился за Огонька.
Теперь уже пришёл черёд Димке, краснея, смотреть под ноги.
— Эй, чего это вы тут шушукаетесь на пару? — Чита замер в полушаге, склонив голову на бок, как учёный страусёнок. В руках он по традиции сжимал книгу: указательный палец заложен на нужной странице. По всему видно, читал на ходу.
Димка невольно улыбнулся.
— Ты чего? — не понял Чита.
— Да так просто, — спохватился Димка. — Не обращай внимания.
Чита пожал плечами.
— Что–то наши криминальные элементы не спешат на разборки… — растянуто проговорил Славка, в очередной раз внимательно осматривая горизонт.
— Ты это о ком? — не понял Чита.
— Как это о ком? — удивился Славка. — О Горбунове, конечно!
Чита улыбнулся.
— Эх, нашли тоже, о чём тревожиться… Пока мы вместе, они и не подумают сунуться.
— Это ещё почему? — подозрительно спросил Димка.
— Они же звери, — усмехнулся Чита, ловким движением рук раскрывая книгу. — Все повадки на лицо: жизнь стаей, нападение на более слабого, персональная трусость. Они будут вылавливать нас поодиночке — примитивная тактика хищников. Так что теперь нам лучше держаться вместе.
Чита договорил и тут же с головой погрузился в книгу.
— И то верно… — задумчиво проговорил Славка. — Значит, вместе?
Димка кивнул.
— Вместе.
Откуда не возьмись, ураганом налетел Огонёк.
— Вот оно, Чучело–мяучело, из–за которого весь сыр–бор, — прокомментировал Чита, не отрываясь от книжки.
Огонёк замер и, глубоко выдохнув, сказал:
— Ну вы чего тут мнётесь?.. Времени–то знаете сколько?.. А?..
Славка глянул на наручные часы.
— Половина третьего… А в чём дело?
Огонёк округлил глаза, замотал головой, принялся изображать на месте некий ритуальный танец диких островных племён. Потом всё же совладал с эмоциями и указал пальцем на небо.
— Сегодня же полнолуние! Забыли?..
Чита всё же оторвался от книги. Проследил жест Огонька.
— С тобой и не такое забудешь, — сухо констатировал он. — Меньше нужно было макаронами кидаться, глядишь бы и за путёвого сошёл…
Огонёк виновато шмыгнул носом.
— Я же не нарочно…
— Так, по–твоему, выходит, можно кидаться макаронами не нарочно? — Чита превратился в строгого воспитателя или в старшего брата.
Димка почувствовал в груди щемящую боль.
— А в чём дело–то? — спросил он, силясь отмахнуться от неприятных мыслей. — Причём тут полнолуние?
— Поезд, — сказал Славка.
— Какой ещё поезд? — не понял Димка.
— Поезд, как поезд, — развёл руками Чита. — Только расписание у него странное… и маршрут.
Димка с нетерпением ждал продолжения рассказа, но ребята внезапно умолкли. Он обвёл их напряжённым взором. Ну да, конечно… Эти неловкие переглядывания. Топтание на месте. Томные вздохи… Вне сомнений, сейчас решается его, Димкина, судьба. Точнее не судьба, а статус: друг или просто товарищ.
— Ну и как знаете… — Димка сам удивился озвученной фразе. Он вроде бы только подумал, а слова уже слетели с губ…
«Вот ведь обидчивый какой…»
Славка виновато развёл руками.
— Да чего ты сразу ершишься… Просто… Мы же никого не водили ещё. Пойми, этот поезд… — Славка взлохматил волосы на затылке. — Он… Он… Я даже не знаю, как и объяснить…
— Ну а чего тогда резину тянуть? — сказал Чита, бегая глазами по строчкам. — Идём.
Огонёк аж подпрыгнул на месте.
— Конечно! Давно пора! — Он подбежал к спортивному турнику, ухватился за перекладину, ловко перевернулся, просунув ноги между рук, и повис вниз головой, строя смешные рожицы, — не мальчишка, а самая настоящая цирковая обезьянка.
Чита покачал головой.
— Цирк уехал, клоун остался.
Они пересекли засаженный акацией школьный скверик, прогулялись по брусчатке в сторону остановки общественного транспорта, любуясь, как Огонёк носится за дворовыми котярами. Те шипели, прыгали, наподобие резиновых мячиков, и не знали, где искать спасения.
— Да угомонишься ты или нет?! — моментами вскипал Чита, хотя даже не смотрел в сторону резвящегося мини–торнадо.
Остановка пустовала. Хотя нет. Под навесом на лавочке кто–то сидел… Димка сначала не придал виду: мало ли кто может ожидать троллейбуса на пару с ними. Но Славка явно узнал в сидевшем знакомого. Он подошёл и присел рядом.
— Ты чего домой не едешь? — спросил он, как мог мягко.
Женя пожала плечами.
Димка встал, как вкопанный. Ну конечно же! И как только он не узнал одноклассницу? Тем более что и сидят они за одной партой. Однако в этом сгорбленном, сжатом в трепещущий комочек тельце, не было ничего от той задумчивой Жени, что витала в облаках во время уроков. Это была оболочка манекена. Оболочка, внутри которой не осталось ничего светлого.
Женя потупила взор.
— Что, опять? — зло спросил Славка.
Димка шагнул было вперёд, но на его плечо тут же легла Мишкина ладонь.
— Не нужно.
— Что не нужно?
Чита отвёл глаза.
— Не нужно ничего спрашивать. Именно сейчас, при ней. Потом всё объясним, — и Чита снова уткнулся в книжку.
Димка пожал плечами. Он ничего не понимал. Со всех сторон его обступили загадки. Полнолуние. Поезд. Имитация не желающей ехать домой Жени… Мама увезла его на новое место, чтобы оградить от странностей прошлого… Точнее от ужаса, что не желал покидать сознание. Однако окружающая реальность скользнула под завесу и тут. А что если так везде? Тени прошлого находятся в постоянном движении. Они не отпустят. Они будут вечно плестись следом, в надежде, что рано или поздно, но ты всё же замедлишься — поверишь в спасение, — а в этом случае, появится реальный шанс настигнуть тебя снова!
Димка вздрогнул.
— Эй, тралик идёт! — Огонёк скакал на одной ноге у самой проезжей части, тыча пальцем в раскачивающиеся провода троллейбусной линии.
Димка с сожалением глянул на Женю.
Славка взял девочку за руку — та не сопротивлялась.
— Едем с нами. Такого ты ещё не видала.
Женя безразлично кивнула. Такое ощущение, что ей было всё равно.
Подкатил троллейбус. Обдал жаром и тополиным пухом. Зашипели, открываясь, двери.
— А разве нам не в другую сторону? — забеспокоился Димка. — Вокзал ведь в центре. Или…
— Или, — усмехнулся Чита. — Доверься аборигенам. Есть не будем, обещаю.
Димка пожал плечами.
Ребята заполнили заднюю площадку игривым скоплением. Хотя все, по существу, были спокойны. Сумятицу вносил лишь беспокойный Огонёк. Он шарахался из стороны в сторону, отчего салон троллейбуса недобро скрипел и пошатывался. Пожилая кондукторша лишь только устало вздохнула.
